Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

И как ни странно, план старого пирата удался. Занятые артиллерийской дуэлью с союзниками канониры русских фортов понадеялись на своих товарищей на «России», а те не сразу обратили внимание на странный пароходик.

Никто и никогда, будучи в здравом уме, не назвал бы «Агнесс Блейки» хорошим судном. Тем не менее, пара преимуществ у него все-таки имелась. Во-первых, низкая осадка, дававшая надежду пройти русское минное поле. А во-вторых, немаленький трюм, вмещавший в себя достаточное количество бочек с «дьявольским коктейлем».

Немногочисленная команда давно покинула обреченный корабль, и теперь он, мерно шлепая плицами колес, неторопливо направлялся навстречу своей судьбе. Впрочем, сам пароход никто не видел, ибо вспыхнувший в трюме пожар дал совершенно невероятное количество ужасно едкого дыма, надвигавшегося теперь на русский линейный корабль сплошной стеной.

Спохватившиеся артиллеристы посылали туда залп за залпом, но остановить ужасное черное облако так и не смогли, и вскоре оно полностью накрыло русский линкор, после чего двинулось дальше. Застигнутые врасплох матросы и офицеры сначала пытались продолжать вести огонь, но вскоре не выдержали и, бросив все, попытались выбраться на верхнюю палубу. Однако удушливый газ нашел их и там, так что обезумившие от раздиравшего легкие кашля люди стали бросаться в море.

Некоторые, правда, пытались закрывать себе лица мокрыми тряпками и задраивать орудийные порты и люки, но было поздно. Первая в мире атака химическим оружием удалась. Из двухсот человек остававшегося на линкоре экипажа половина погибла сразу от удушья или утонула при попытке спастись, остальные последовали за ними, в течении нескольких месяцев умирая от легочных болезней.

— Что это за дрянь? — первым унюхал отвратительный запах Поклонский.

— Сернистый газ! — сообразил бывавший прежде на металлургических заводах Бутаков.

— Они что, дьявола вызвали? — недоуменно уставился на него командир броненосца.

— Хуже! Этот газ крайне ядовит. Немедленно спускаемся вниз. Задраить все порты и люки. Полный вперед!

Управлять кораблем, практически не имея возможности выглянуть наружу, оказалось непросто. Тем не менее, русским рулевым удалось обогнуть обреченный линкор и вывести броненосец из все более расползавшегося в разные стороны облака дыма.

А вот попытавшимся идти за своим флагманам «константиновкам» так не повезло. Одна из них вылетела на мель, остальные же были вынуждены дать задний ход и спешно ретироваться. Тем временем удушливое облако достигло береговой батареи на острове Сканделанд и бастиона Густав-Сверте, прикрывающих Большой фарватер. К счастью, те оказались достаточно высоки, и успевший остыть газ не смог преодолеть преграду, расползаясь по сторонам. Но все же ядовитый сернистый дым заставил наших артиллеристов на время прекратить огонь.

Приободренные этим обстоятельством союзники усилили стрельбу, но вскоре заметили, что к ним снова приближается русский броненосец. Успевшие познакомиться с ним вчера канонерки и мортирные суда тут же прекратили огонь и поспешили ретироваться, предоставив вести бой своим старшим товарищам.

Надо сказать, что Бутаков оказался полностью прав. Стоило противнику начать маневрировать, как его корабли стали находить исправные мины. Первой взорвалась канонерская лодка «Баджер». Однако все решили, что ее гибель была следствием удачного попадания русской береговой артиллерии. Затем за ним последовало мортирное судно «Хевок». После чего легкие силы союзников бросились врассыпную. И лишь две французские броненосные батареи продолжали невозмутимо ожидать приближавшийся к ним «Бомарзунд».

Уже традиционно первый выстрел сделало погонное орудие русского броненосца. Канониры Поклонского как обычно не подкачали, уже вторым выстрелом поразив француза в борт, однако прилетевший под острым углом снаряд лишь бессильно скользнул по вражеской броне. Следующий удар снес оказавшемуся головным «Конгреву» фальшборт, но затем дистанция сократилась, и противники принялись обмениваться полными залпами.

Несмотря на то, что неприятельские корабли имели на вооружении всего лишь 16 50-фунтовых орудий каждый, их пушки оказались достаточно мощными и дальнобойными. К тому же врагов было два против одного. Прекрасно осознавая отвратительные маневренные и ходовые качества своих батарей, их капитаны ограничились тем, что старались держаться к противнику бортом, ведя при этом максимально возможный огонь.

«Бомарзунд», напротив, сразу пошел на сближение, рассчитывая на мощь нарезной артиллерии. К несчастью, французская броня оказалась ничуть не хуже британской, но при этом ее плиты были гораздо лучше закреплены. И несмотря на то, что по ним то и дело прилетали тяжелые «гостинцы» русских, прекрасно справлялись со своей задачей. Так что почти часовая перестрелка не привела к сколько-нибудь значимому результату.

— Надо подойти в упор, — прокричал стоящему рядом с ним Поклонскому Бутаков.

— Но эдак мы зайдем на свое же минное поле!

— К черту мины, все равно от них никакого толка!

— Вы сумасшедший!

— Я знаю. Но это не повод не выполнять приказ!

В отличие от французов, русский броненосец уже несколько раз разворачивался к ним то одним, то другим бортом, выводя тем самым из боя часть артиллерии и давая ей остыть. Только концевые орудия в своих башенно-подобных казематах имели возможность разворачиваться и вести огонь беспрерывно. И хотя на пробитие французской брони мощности «нарезных баумгартов» пока не хватало, один удачно выпущенный снаряд угодил-таки в открытый порт «Конгрева», после чего тут же взорвался. Надо сказать, что из-за несовершенства взрывателей такое случалось далеко не всегда. Но сейчас нарезная бомба сработала на все сто, убив и покалечив сразу пару десятков человек прислуги и контузив еще столько же. Больше того, один из осколков воспламенил просыпавшийся из порванного картуза порох, из-за чего в тесном пространстве вспыхнул пожар. Казалось, еще немного, и гордость кораблестроения Франции взлетит на воздух!

К счастью для потомков воинственных галлов, один из сохранивших способность соображать канониров вовремя заметил опасность и бросился к ящику с песком, стоявшим на артиллерийской палубе как раз для таких случаев. Подхватив лопату, он начал засыпать разгоравшийся огонь. Затем к нему присоединились пришедшие в себя товарищи, и общими усилиями им удалось спасти себя и свой корабль.

Но, как бы то ни было, «Конгрев» был вынужден прекратить огонь, чем тут же воспользовались на «Бомарзунде». Угловатый русский броненосец, прозванный бывавшими в Египте моряками «Пирамидой», подошел к нему, что называется, на пистолетный выстрел и обрушил на противника всю мощь своей артиллерии.

— Почему они молчат? ­– спросил оставшийся неуслышанным Поклонский. — Хоть на абордаж иди…

Нелепая на первый взгляд мысль вскоре показалась старому марсофлоту довольно-таки соблазнительной. С одной стороны, захват вражеских судов в этой войне был делом совершенно обыкновенным. Собственно говоря, даже их «Бомарзунд» еще год назад был британским блокшипом. Но вот броненосцы еще никто не захватывал, и первый, кому это удастся…

— Мой капитан, — обратился к командиру «Тоннанта» лейтенант Жерве. — Русские хотя взять «Конгрев» на абордаж!

— Почему де Флориньи прекратил огонь?

— Наверное, русским удалось пробить его броню…

— Что-то слишком много им удается в этой войне… даже ходить по собственным минам! Тут же должны быть мины, черт бы их побрал⁈

— Не могу знать, мой капитан!

— Полный вперед! — решился капитан Шамплатро и повел свой броненосец наперерез.

В отличие от Поклонского, Бутаков совершенно не горел желанием идти на абордаж. В тесных казематах русского броненосца не так много места, а потому лишних людей просто не было. Конечно, абордажные команды издавна формировались как раз из артиллеристов, и их канониры были обучены не хуже иных и прочих. Имелось у них и оружие: абордажные пистолеты, тесаки и даже ружья… Но идти захватывать незнакомый корабль, когда рядом еще один?