Телохранитель Генсека. Том 6 (СИ) - Алмазный Петр

Даниил вздрогнул, выплеснул чай на воротник рубашки и, отставив кружку в сторону, сказал:

— Хорошо, не на клавиатуру плеснул. Я как-то раз кофе пролил, так потом полдня сушил, разбирал, чистил. И все равно некоторые кнопки залипали.

— Выводы делай, — заметил Карпов, отодвигая кружку на край стола, подальше от техники. — Товарищ полковник, выяснили мы все по Мясниковой.

— Ага! У нас тут такие новости! — и Даня буквально расцвел, в который раз удивив прямо-таки детской непосредственностью.

Как у него это качество сочеталось с аналитическим складом ума, я себе не представлял, но иногда приходилось утешать парня, который сетовал, что его всерьез не воспринимают. Рассказывать ему про то, то улыбка, ямочки на щеках и вихор надо лбом делают его лет на пять моложе, и при его щуплом телосложении он становится похож на подростка, я даже и не начинал. Отделывался общими фразами: «А что ты хочешь, Даня, маленькая собачка до старости щенок», — обычно говорил ему в таких случаях. На что Даниил, насупившись, отвечал: «На больших столбах кошек вешают»…

— Докладывайте, — я повесил на вешалку полупальто, кинул сверху шляпу. — Что накопали? Не ошибусь, если предположу, что уже смотались в Красногорск?

— Не ошибетесь, Владимир Тимофеевич, — Карпов встал из-за стола, подал мне папку.

Я открыл, пробежал глазами первые страницы и присвистнул. Достал из дела фотографию и внимательно рассмотрел её. На фото наша лже-Боннэр стояла рядом с генерал-майором Власовым. Она не была красавицей, но харизма чувствовалась даже на черно-белой фотографии. Лихо заломленная пилотка с триколором на кокарде, ладно подогнанная власовская форма с орлом Третьего Рейха с правой стороны груди над накладным карманом.

Я внимательно пересмотрел все фотографии, прочел дело и, прежде чем отправиться к Удилову с докладом, распорядился:

— Остальные подтянутся, пусть меня дождутся.

Быстро вышел из кабинета и едва ли не бегом поднялся по лестнице. Папка с документами, казалось, жгла руки. Я ожидал, что информация по Мясниковой будет на грани фола, но чтоб настолько! И эта нелюдь затесалась в советское общество, жила среди тех людей, чьих сестер и братьев, отцов и матерей расстреливали, возможно, на ее глазах. Не понимал, как можно настолько ненавидеть людей. Но, почему-то вдруг вспомнилась Тонька-пулеметчица. Тоже много лет жила обычной жизнью, и угрызениями совести совершенно не страдала. Но та, как утверждали потом психиатры, вытеснила субличность, фактически став другим человеком, а с этой-то что не так? Ведь продолжает вредить Советскому Союзу совершенно сознательно…

— У себя? — спросил Иванова скорее для проформы, кивнув на дверь кабинета председателя КГБ. — Никого нет? А то ворвусь, а там совещание.

— Никого, — ответил помощник, — Вадим Николаевич ждет вас. Сказал, чтобы сразу прошли к нему, как появитесь.

Я нахмурился. Неужели уже доложили о поездке моих парней в военный архив? Скорее всего.

Вадим Николаевич, увидев меня в дверях, усмехнулся:

— Не прошло и полгода после нашей последней встречи.

— Работаем, Вадим Николаевич, подметки на ходу рвем, — тем же тоном ответил я.

— Подметки рвать не надо, работать надо системно. Что у вас, докладывайте, — Удилов указал на место за столом. — Предположу, что отыскали ответ на многие наши вопросы?

— К сожалению, не на все. Но вы правы, на многие, — я сел, положил папку на стол и медленно развязал тесемки.

— Итак, Мясникова Лариса Вениаминовна, после разбирательств с группой «Четвертый Рейх» была лишена брони. Затем, в июне сорок третьего года отправлена на Донбасс, в пятую ударную армию. Чуть позже, в составе санитарного батальона участвовала в Миусской операции. Во время контрнаступления немцев сдалась в плен, причем сделала это добровольно, чему есть свидетели. Дальше в инициативном порядке была направлена в Дабендорфскую школу под Берлином. Там себя показала с лучшей стороны. Закончив школу, стала ведущим пропагандистом в газете «Доброволец», писала под псевдонимами «Русская валькирия М-ва», «Простая русская женщина» и тому подобными.

— Так-так-так, — Удилов нахмурился. — Что-то похожее у нас сейчас в Брянске. Недавно из Брянска и Смоленска докладывали, они там плотно работают с коллаборантами.

— Да, Тонька-пулеметчица, если не ошибаюсь, она сейчас в лепеле и пока не арестована, — сказал я, вспомнив сериал «Мосгаз», который пересматривал два раза в свою бытность Владимиром Гуляевым. Фильм про Тоньку-пулеметчицу назывался «Палач» и Виктория Толстоганова просто потрясающе сыграла военную преступницу.

— А вы откуда информацию получаете, Владимир Тимофеевич? — кажется, мне снова удалось удивить Удилова.

— У нас свои источники, — отшутился я.

— Ну-ну, опять во сне приснилось? — Удилов улыбнулся, но в глазах его я увидел предупреждение и отметил, что последнее время Удилов стал относиться ко мне как-то иначе. Не то, чтобы с предубеждением, и не сказать, чтобы негативно, но…

Для себя решил не форсировать ситуацию. Не такой человек Удилов, чтобы держать камень за пазухой. Подожду, пока он сам решит поговорить со мной откровенно. Ответил, спокойно глядя ему в глаза:

— Нет, Вадим Николаевич, просто прекращаем работать в режиме пожарной команды. Вы правы, что системная работа приносит более высокие результаты, — я закрыл папку и протянул ее Удилову. — Буквально сегодня собрался провести совещание в отделе именно по этому поводу. Пока же, к сожалению, не успеваем погасить один очаг, как тут же полыхает в другом месте.

— На Белоярской АЭС вы погасили пожар прежде, чем он успел начаться, причем, едва ли не в буквальном смысле. Да, вот еще что, — Удилов нахмурился и спросил:

— Насколько меня информировали, вы больше интересовались Свердловском-19 в частности и вообще, НПО «Биопрепарат». — Удилов снова посмотрел на меня тем же, изучающе-тяжелым взглядом. — Учитывая ситуацию на Белоярской АЭС, я распорядился также усилить меры безопасности в биолаборатории на объекте Свердловск-19. Но все-таки хочу спросить, надо ли ждать провокаций еще и в этом направлении?

— Пока нет, но наблюдение за объектом я бы не стал ослаблять. И следует проверить всех специалистов и обслуживающий персонал объекта. Предчувствие нехорошее. — ответил на невысказанный вопрос, понимая, что к теме биологического оружия еще придется вернуться. — И по программе «Фолиант» тоже не самая приятная информация. Я бы рекомендовал проверить ГосНИИОХТ. В частности, систему безопасности и противодействия техническим разведкам. Если есть возможность, проверьте Мирзоянова. Уверен, его частные записи заинтересуют многих. Но вернемся к Свердловску-19.

Удилов слушал внимательно и смотрел на меня сейчас по-другому. Взгляд его стал несколько рассеянным, как это бывало, когда он «ворочал» в уме большие пласты информации.

— Собственно, я первоначально предполагал, что провокация возможна именно на объекте Свердловск-19, предположительно с подменой опытных образцов во время учений. Даже не знаю, почему изменил решение и поехал на АЭС. Интуиция. — я пожал плечами.

— Что ж, Мирзоянова проверим. Тихо и не поднимая шума. Если выяснится, что информация высочайшего уровня секретности покинула стены института, примем меры. Выяснять, откуда вы узнали такие подробности, так понимаю, бессмысленно? — он снова смотрел на меня взглядом, в котором читался вопрос: «Кто же ты такой, Владимир Медведев?».

Я поспешил сменить тему:

— Что будем делать с псевдо-Боннэр? Или Мясниковой, если уж называть всех своими именами. — я сделал небольшую паузу и добавил:

— И выяснить, что случилось с настоящей Еленой Боннэр тоже надо. Во время визита к ее матери мне показалось, что Руфь Григорьевна уверена в смерти дочери. Первый муж Елены Боннэр тоже подтверждает, что перемены в поведении и характере его супруги появились после поездки в Ирак. — я не стал говорить о детях настоящей Боннэр, которые приняли чужую женщину, польстившись на материальные блага. — Но мать прямо заявила, что ей приказал молчать Микоян, угрожая карательной психиатрией. И этот вопрос я не могу поднимать без вашей санкции, поскольку он лежит в области большой политики. И потом, у меня сложилось впечатление, что он помогал чисто по человечески, как жене своего друга детства и его дочери.