Я – Товарищ Сталин 8 (СИ) - Цуцаев Андрей

Геринг также провёл ещё одну встречу с военными, назначив новых командиров в ключевые дивизии вермахта. Среди них был генерал-лейтенант Вильгельм фон Лееб, известный своей лояльностью к люфтваффе. Люфтваффе, главная опора Геринга, получила дополнительные ресурсы, а офицеры, верные ему, были повышены в званиях. Он также приказал усилить авиационные патрули над Берлином, чтобы создать ощущение контроля и безопасности. Эти меры, хотя и были дорогостоящими, укрепляли его авторитет среди военных.

Геббельс, под давлением Геринга, продолжал работать над пропагандой. Он организовал выпуск специального номера «Фёлькишер Беобахтер», посвящённого «героизму» Геринга и «предательству» Гиммлера. Статьи, написанные под его личным контролем, подчёркивали, что только Геринг способен вывести Германию из кризиса. Геббельс также начал подготовку к серии радиопередач, которые должны были транслироваться по всей стране, призывая граждан сплотиться вокруг нового лидера. Его страх перед Герингом заставлял его действовать с максимальной осторожностью, избегая любых действий, которые могли бы быть истолкованы как нелояльность. Он также распорядился усилить цензуру в прессе, чтобы предотвратить распространение слухов, противоречащих официальной версии событий.

Канарис получил первые отчёты из Швейцарии к вечеру. Его агенты сообщили, что иностранные разведки, вероятно, британцы, усилили активность в нейтральных странах, но о взрывах ничего конкретного не знали. Это укрепило подозрения Канариса, что второй взрыв мог быть делом рук Советов или внутренней оппозиции. Он решил сосредоточиться на сборе информации, понимая, что его собственное выживание зависит от способности оставаться в стороне. Его агенты начали собирать сведения о настроениях среди гауляйтеров в других городах, таких как Гамбург и Дюссельдорф, где поддержка Геринга была не столь однозначной.

Геринг, понимая важность контроля над информацией, приказал усилить цензуру в прессе и на радио. Все сообщения, не согласованные с Геббельсом, были запрещены, а журналисты, осмелившиеся задавать вопросы о подлинности документов против Гиммлера, немедленно попадали под наблюдение. Геринг также распорядился создать специальную комиссию для расследования взрывов, возглавляемую его доверенным человеком, Далюге. Комиссия должна была представить отчёт, подтверждающий версию о «заговоре Гиммлера», чтобы окончательно дискредитировать СС и укрепить власть Геринга. Далюге, известный своей лояльностью к Герингу, немедленно приступил к работе, собирая показания свидетелей и подготавливая материалы, которые должны были убедить общественность в виновности Гиммлера.

В Берлине жизнь постепенно возвращалась в привычное русло, но напряжение не спадало. Уличные торговцы, вчера ещё обсуждавшие взрывы, теперь говорили о новом лидере. Пропаганда Геббельса делала своё дело: портреты Геринга появлялись в витринах, а его имя звучало в разговорах. Однако слухи о Гиммлере и его «предательстве» вызывали вопросы. Некоторые граждане, особенно в рабочих кварталах, сомневались в официальной версии, но страх перед репрессиями заставлял их молчать. В кафе и пивных шептались о том, что Геринг слишком быстро взял власть, и некоторые задавались вопросом, не стоит ли за взрывами кто-то другой. Эти разговоры, хотя и тихие, создавали подспудное напряжение, которое Геринг стремился подавить.

Геринг также распорядился усилить охрану ключевых фигур, оставшихся в живых после взрывов. Он приказал выделить дополнительные отряды для защиты правительственных зданий и резиденций гауляйтеров. Его люди работали без отдыха, координируя действия патрулей и обеспечивая безопасность в городе. Геринг понимал, что любая новая атака может подорвать его авторитет, и стремился показать, что он полностью контролирует ситуацию.

К ночи Берлин затих под комендантским часом. Патрули СС и полиции продолжали обыскивать улицы, а в больнице, где содержался Гиммлер, охрана оставалась бдительной. Геринг, лёжа на своей койке, прокручивал в голове события дня. Он знал, что тень Гитлера всё ещё нависает над ним, и любой промах может стать роковым. Но он был полон решимости: рейх должен выстоять, и он, Герман Геринг, поведёт его вперёд. Его власть, хотя и не абсолютная, укреплялась с каждым часом, и он был готов подавить любое сопротивление, чтобы удержать Германию под своим контролем.

Глава 20

Утренний свет проникал сквозь тяжёлые шторы, освещая мраморный пол кабинета Бенито Муссолини. Дуче стоял у окна, глядя на площадь, где толпы сторонников размахивали флагами и выкрикивали его имя. Их голоса доносились приглушённо. Мысли Муссолини были заняты телеграммами, лежавшими на столе. Сообщения из Берлина и Токио, доставленные утром, разрушили его планы. Союз между Италией, Германией и Японией, который должен был укрепить его державу, оказался под угрозой. Он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией и не знает, что предпринять дальше.

Из Германии сообщили о взрывах в пивной «Золотой фазан» и рейхсканцелярии. Адольф Гитлер и Рудольф Гесс погибли. Генрих Гиммлер был ранен и арестован по обвинению в измене. Герман Геринг, несмотря на свои ранения, объявил себя временным главой рейха. В Токио взрывы в штабе Квантунской армии и Кэмпэйтай унесли жизни Хидэки Тодзио и ключевых фигур военной полиции. Генерал Накамура, по словам посла Аттолико, получил разрешение императора на подавление милитаристов, планировавших войну с Китаем и провокации против СССР. Эти события поставили Италию в уязвимое положение. Британия и Франция усиливали присутствие флотов в Средиземном море, а Соединённые Штаты могли вмешаться, если решат, что Италия слаба.

Муссолини сел за стол, перебирая телеграммы. Его лицо выражало раздражение и растерянность. Он привык контролировать ситуацию, но теперь всё ускользало из его рук. Германия без Гитлера казалась неуправляемой. Геринг вызывал недоверие из-за своей любви к роскоши и театральности. Япония, занятая внутренними конфликтами, теряла решимость для наступления на Китай, что было ключевой частью их стратегии. Муссолини понимал, что ослабление союзников угрожает Италии. Британия и Франция могли надавить уже скоро, а Соединённые Штаты представляли скрытую угрозу.

— Это недопустимо, — тихо сказал он.

Планы Муссолини — укрепление Абиссинии, контроль над Средиземным морем, создание новой империи — рушились. Он вызвал своего секретаря, Эмилио Кастелли.

— Эмилио, — сказал Муссолини, — подготовь сообщение для Геринга. В нём вырази соболезнования по поводу смерти Гитлера, подчеркни приверженность союзу, но без конкретных обещаний. Мы должны выждать. И вызови Чиано. Мне нужен его отчёт лично.

Кастелли кивнул и вышел. Муссолини взял телеграмму от графа Чиано, посла в Берлине. Тот писал, что Геринг быстро укрепляет власть, но распространяются слухи о его причастности к взрыву в рейхсканцелярии. Чиано предупреждал, что Геринг может быть ненадёжным. Муссолини нахмурился, сжав бумагу. Если Геринг убил Гитлера, он опасен. Италия не могла остаться без союзников перед Британией и Францией.

Он встал и начал ходить по кабинету. Союз с Германией и Японией был основой его политики. Муссолини остановился у карты. Его пальцы провели по Италии, Германии, Тихому океану. Давление нарастало. Британия усиливала патрулирование в Средиземном море. Франция, несмотря на свои проблемы, могла надавить. Соединённые Штаты собирали информацию.

— Если Геринг предаст нас или Япония отступит, мы окажемся в ловушке, — сказал он.

Через полчаса Чиано появился в кабинете. Он положил на стол бумаги с отчётами агентов из Германии и Японии.

— Бенито, — начал Чиано, — в Берлине сейчас полный хаос. Геринг взял власть, но говорят, что второй взрыв — его работа. Если это правда, он опасен. В Токио Накамура укрепляет позиции, но армия расколота. Император хочет избежать войны с СССР, но милитаристы всё ещё сильны, хотя многие замолчали, опасаясь арестов.

Муссолини кивнул.

— Геринг — выскочка. Он думает, что заменит Гитлера, но у него нет его силы. Если он убил Гитлера, он не остановится. Что говорят агенты о других державах?