Позывной "Хоттабыч" 10. Конец пути (СИ) - "lanpirot"

И этот час истек именно так, как мы и ожидали — не тихим отходом, а оглушительным грохотом. С воем и свистом нас начали забрасывать минами и начинёнными взрывчаткой дронами. Заряды начали рваться перед нашими позициями, поднимая в небо фонтаны земли и щепок из перемолотых разрывами деревьев.

Земля под ногами содрогалась и ходила ходуном. Пока нам везло — ни один из смертельных подарочков не сумел угодить в наш овражек, со всех сторон окруженный деревьями. Видимо, «армия» Ремезова действительно полный отстой, с руками, растущими из жопы. А, может быть, нам просто везёт. Но долго ли продлиться такое везение?

— К бою! — крикнул Артём, едва стих грохот разрывов. — Идут!

Из-за деревьев, пользуясь дымовой завесой от разорвавшихся мин, густой цепью повалили наемники Ремезова. Зелёный камуфляж боевиков сливался с фоном леса, их было плохо видно в предрассветных сумерках. Ну, да ладно, в кромешной темноте устояли — устоим и сейчас!

— Огонь! — скомандовал я, прижимаясь к прикладу Калаша.

Следом застрочил «Дегтярёв» Прокопьича, методично и без суеты. Припав к пулемету, старик вел шквальный огонь по атакующим, не давая им приблизиться к нашему укреплению. Короткими, точными очередями бил из своего автомата Артём. Первая атака захлебнулась, не дойдя до нашего овражка и ста метров. Наемники залегли, попрятавшись за деревья и кустарники. Но мы понимали — это только разведка боем. Проверка на прочность.

— Перезаряжаемся! — выдохнул Артём, отстегивая пустой магазин. — Готовьте гранаты, старички! Сейчас начнется по-настоящему.

Он оказался прав. Не прошло и десяти минут, как снова загрохотали минометы. На этот раз огонь был более прицельным и плотным. Осколки со свистом рассекали воздух, щелкали по бревнам укрепления.

— Берегись! — заорал Прокопьич, когда рядом, оглушительно рванув, завалило часть бруствера.

От грохота заложило уши. В глазах потемнело. Я отряхнулся, сглотнув комок грязи и крови с губ. Артём что-то кричал, но я слышал лишь оглушительный звон. Он тыкал пальцем вперед — из леса, уже не таясь, выползали два бронированных монстра — БТР-80. Вот, значит, что тарахтело ночью. А грёбаный олигах, похоже, оценил наши жизни очень высоко.

Длинные тени бронетранспортеров, подсвеченные восходящим солнцем, поползли по кустам и деревьям, а из башенных установок застрочили крупнокалиберные пулеметы. Трассирующие очереди, словно огненные хлысты, стали прочесывать наши позиции, не давая поднять головы.

— Прокопьич! — закричал я, пытаясь перекричать грохот. — Имеется у нас в запасе чего бронебойного?

— Вроде видел пару ПТРСов[1] и боезапас к ним! — отозвался старик, отлипая от «Дегтярёва». — Артём, подмени! — попросил он, ныряя в темный лаз землянки.

Противотанковое ружьё — это очень мощная штуковина. Пользовал я такие на фронте. Десятка выстрелов из ПТРС было достаточно, чтобы остановить практически любой немецкий легкий танк, а при должном везении и сноровке, даже средний танк можно было подбить. Вот только неопытному стрелку после этого могла требоваться медицинская помощь — зачастую стрельба приводила к увечьям лица и плеча.

Да и заряжать ПТРС не так просто, как кажется, а само ружье сильно мнет и коцает патроны. Бывали случаи, что отвалившаяся часть гильзы мешала работе автоматики. ПТРС — полуавтоматическое ружьё, и присутствовал риск, что оно просто взорвется пополам. Но выбирать нам было просто не из чего.

— Нашел! — Прокопьич выскочил из землянки и сдернул с плеча длинную, укутанную в промасленную тряпку «пушку» — то самое противотанковое ружье. Затем он ловко перекатился на новую позицию, на ходу срывая чехол. — Артемка, а ты чего затих? — просипел он, заряжая новую смертоносную «игрушку». — Огоньку им подкинь, падлам, чтобы жисть малиной не казаласть!

Майор будто ждал этого. Он припал к «Дегтярёву» и дал длинную очередь по смотровым щелям ближайшего БТРа. Пули защелкали по броне, пулемет на башне замолк на секунду, но потом заработал снова, уже слепо, поливая свинцом всё вокруг.

[1] Противотанковое самозарядное ружьё обр. 1941 г. системы Симонова — советское самозарядное 14,5 мм противотанковое ружьё, принятое на вооружение РККА 29 августа 1941 года.

ПТРС предназначалось для борьбы со средними и лёгкими танками и бронемашинами на дистанциях до 500 метров. Также ружья применялись для ведения огня по ДОТ-ам/ДЗОТ-ам и огневым точкам, прикрытым броней, с дистанций до 800 метров, и по самолётам с дистанций до 500 метров.

Глава 23

Прокопьич прицелился, не спеша выдохнув весь воздух из легких и плавно потянул за спусковой крючок. Грянул выстрел, громоподобный, разрывающий барабанные перепонки. Противотанковое ружьё лягнуло старика на отдаче, словно норовистый бешенный конь.

Но Прокопьича этим было не пронять — опыта обращения с подобным оружием у него, как бы не больше, чем у меня. Силёнок, правда, маловато, но это не беда. БТР дернулся, когда бронебойный патрон времён Великой Отечественной вспорол его бок, как консервную банку. С его правого борта повалил густой, едкий дым.

Прокопьич, не теряя ни секунды, взял на мушку второй бронетранспортёр. Его движения были выверены и быстры, несмотря на трясущиеся от старости руки. Второй выстрел грохнул почти без перерыва, чуть не сливаясь с первым. В борту второго БТРа тоже появилась рваная дыра. Из нее повалил черный, маслянистый дым, смешиваясь с серым дымом из пробоины первой машины. Старик методично, и всего лишь с двух выстрелов, вывел из игры оба бронетранспортёра.

— Горят, сволочи! — закричал Артём, и в его голосе слышалась не только боевая злоба, но и надежда.

Первая подбитая стариком машина остановилась, но почти сразу из открытого люка выскочил десантник и развернул в нашу сторону гранатомёт.

— РПГ! — закричал я, но было уже поздно, хоть наемника практически тут же срезал пулеметной очередью Артём — выстрелить он все же успел.

Бахнуло-свистнуло-сверкнуло и наш «окоп» содрогнулся от взрыва. Земля посыпалась за воротник, в ушах зазвенело. Прокопьича отбросило взрывной волной, он грузно рухнул на дно овражка, присыпанный грунтом. Его винтовка, та самая реликвия Великой Отечественной, лежала рядом с разбитой затворной рамой.

— Жив, дед? — Артём, оставив пулемёт, наклонился над стариком, пытаясь его откопать.

— Ох… кости целы… кажись… — застонал Прокопьич, отплёвываясь. — А вот ружьишко моё… оно, похоже, кончилось…

— Оно своё дело сделало! — крикнул я. — Технике каюк!

— А не забыли ручки-то! — обрадовано произнёс старик. — А ты чего пост бросил? — неожиданно накинулся он на майора, я и сам сейчас справлюсь!

Ремезовские ублюдки, однако, не собирались просто так гореть. Люки захлопали, и изнутри, кашляя, полезли фигуры в камуфляже. Они спрыгивали на землю, торопливо разворачиваясь с автоматами наперевес, готовясь к контратаке. Но майор их уже ждал.

— Огня, Артёмка! Не дай им на штурм пойти! — проорал старик, тяжело поднимаясь на ноги.

Но майор и без его напоминания начал поливать ряды наёмников плотным огнем из пулемёта. Но эти бойцы во второй волне были не чета первым — дисциплинированные, молчаливые и, по всей видимости, хорошо обстрелянные. Одним словном — настоящие военные профессионалы.

Их натиск был страшен. Они шли напролом, не считаясь с потерями, забрасывая нас гранатами и стреляя на ходу. Наши позиции начали рушиться под этим стальным катком.

— Долго не продержимся! — заорал Артём, отстреливаясь длинными очередями.

Но тут на линии боевого соприкосновения появился новый персонаж, хвостатый и взъерошенный — Матроскин. Он возник из клубов едкого дыма, будто сама тьма сгустилась и обрела форму. Это был не просто кот — это был разъяренный демон размером с хорошую собаку, его шерсть дыбилась, превращая его в черный шар из клыков и когтей.

Зеленые бездонные глаза говорящего кота из славного семейства Грималкиных метали молнии. С низким утробным рёвом, больше похожим на рычание огромного тигра, он ринулся вперед. Наемники, застигнутые врасплох этим абсурдным видением, на мгновение замешкались, и этого мгновения ему хватило, чтобы выхватить из строя первую жертву и разорвать ей горло чудовищными острыми когтями.