Бокс-офис (СИ) - Прягин Владимир

Но пока меня занимало нечто другое.

Вечером в отеле я взялся за телефон. Немолодой женский голос отозвался:

— У аппарата.

— Здравствуйте. Если можно, я хотел бы поговорить с Ариной.

— Одну минуту.

Я ждал, и сердце стучало чаще.

— Слушаю вас.

— Привет, — сказал я. — Принимаете гостей с Тихого океана?

— Дмитрий? — произнесла она осторожно. — Это действительно ты?

— Действительно я. Гарантия сто процентов.

— А ты… Сейчас ты…

— Уже в Москве, хочу с тобой встретиться. Прямо очень хочу.

Арина хихикнула:

— Ну, если прямо очень… Как же тут отказать? Если честно, Дмитрий, я жутко рада, что ты звонишь. Как только узнала про фестиваль, подумала сразу…

Она запнулась, а я сказал:

— При встрече обсудим. Когда удобнее? Завтра у меня свободен весь день, к примеру.

— Ой, завтра было бы замечательно! Сегодня я с тётей дома — она соскучилась, и я тоже. А завтра после обеда… И надо Юле тоже сказать, мы же с ней приехали, но она в Петровском дворце…

— Да, знаю. Это ведь у неё я добыл твой номер. Позвоню ей сам сейчас, поблагодарю. Не уходи далеко, перезвоню тебе скоро.

Нажав на рычаг, я снова принялся крутить диск.

— Добрый вечер, Дмитрий, — сказала Юлия. — С прибытием вас. Уже определились с планами помимо фестивальной программы?

— Завтра идём с Ариной гулять. И вас приглашаем.

Хотя я её не видел, мне показалось, что она улыбнулась:

— Спасибо, Дмитрий, но, думаю, без меня вам будет веселее. Увидимся послезавтра, на фестивале. У нас с Ариной, как вы догадываетесь, есть пригласительные и на открытие, и на кинопоказ. Хоть какая-то польза от принадлежности к дворцовым кругам.

Так и договорились. Арине же я сказал, что заеду завтра.

Когда стемнело, я вышел на балкон и долго смотрел на Театральную площадь и на окрестности, залитые апельсиновым светом уличных фонарей. Пытался привыкнуть к этой картине, переключиться после нескольких месяцев, проведённых на тихоокеанском меридиане, за десять тысяч вёрст от Москвы.

С утра меня навестил Славик-газетчик, я дал ему эксклюзивное интервью, как договорились. Оно должно было выйти в день открытия фестиваля.

Анастасия отправилась к приятельницам, коих у неё тут хватало, Сон-Хи — в оргкомитет по делам. А я взял такси и после обеда поехал в Замоскворечье.

Там почти не было новостроек, и атмосфера казалась сонной. Цвели сады, стояли купеческие особняки и многоквартирные дома в два-три этажа с покатыми крышами. Редкие прохожие никуда не спешили.

Искомый дом оказался довольно длинным, подреставрированным в стиле прошлого века. Я попросил водителя подождать и вошёл в подъезд. Поднялся по деревянным ступеням, которые чуть заметно поскрипывали, и огляделся, чтобы найти нужную квартиру, но тут одна из дверей открылась.

Через порог переступила Арина:

— В окно увидела, как ты подъехал. Привет.

— Привет, — сказал я.

Она была в ярко-жёлтой складчатой мини-юбке и в белой блузке без рукавов, высокая, но изящная, тонкая.

Несколько секунд мы стояли молча, уставившись друг на друга, а затем я шагнул к ней. Она шагнула навстречу.

Мы целовались на лестничной площадке, где пахло старым деревом. Было тихо, лишь во дворе чирикали птицы.

— Ты надолго в Москву? — спросила она, когда мы перевели дыхание.

— До конца фестиваля. Будешь со мной завтра на премьере?

— Ты имеешь в виду…

— Да, именно это. Чтобы все видели, что мы вместе.

Арина чуть отстранилась и, взглянув мне в глаза, спросила:

— А дальше?

— И дальше так же. Москва, Нью-Пасифик, Питер — определимся по ситуации. Главное, чтобы ты у меня была крупным планом.

— Ты специально употребляешь киношный термин, чтобы соблазнить киноманку?

— Да.

Она рассмеялась. Вокруг кружились пылинки, подсвеченные солнечными лучами, которые проникали в окошко наискосок.

— А сегодня — едем гулять, — сказал я.

— Сначала с тётей познакомишься. Сделай приличный вид, она должна убедиться, что её племянница — в надёжных руках.

Тётя оказалась улыбчивой пухлой женщиной лет пятидесяти пяти. Она, правда, попыталась строго посмотреть на меня, но вышло неубедительно.

— А куда мы сейчас поедем? — поинтересовалась Арина, спускаясь со мной по лестнице и опёршись на мою руку.

— Куда захочешь. Денег полно.

— Пижон и показушник.

— Есть возражения?

— Нет-нет, я молчу. Но давай сначала пройдёмся в центре, а то я уже давно не была в Москве. Тем более что погода просто волшебная.

Было и впрямь теплее, чем накануне, даже чуть жарковато. Город готовился перепрыгнуть из весны в лето.

Пока мы ехали в центр, к Кремлю, Арина делилась впечатлениями от нашего фильма, вышедшего в прокат:

— Клуманцева — просто ух! И парень-кореец тоже красивый. Магические эффекты очень понравились, но ещё больше — музыка! Особенно когда птицы летят и флейта звучит с электрогитарами…

— Передам композитору.

В Александровском саду вдоль заасфальтированной аллейки цвела черёмуха и сирень. Арина сказала, глядя на белые и лиловые гроздья:

— Весну обожаю. Время для фестиваля удачно выбрали, да? А ваш новый фильм — явный фаворит! Я много читала в прессе, сравнивала анонсы. Он ведь получился не хуже, чем предыдущий?

— По-моему, лучше. Завтра увидишь.

Глава 24

Фестиваль открылся в четверг.

В этот раз мы отправились на церемонию порознь.

Почётный председатель жюри — купец-миллионщик и филантроп — был давним фанатом Анастасии, в чём и не замедлил признаться. Он упросил её подъехать к кинотеатру с ним вместе. Впрочем, она не особенно упиралась. Купец был в Москве действительно уважаемым человеком, очень известным.

Спутник нашёлся и для Сон-Хи. Корейским консулом в Москве оказался однокашник её отца, выпускник университета в Сеуле. Не то чтобы друг семьи, но Квон-старший его помнил и попросил передать привет. Сон-Хи навестила консула вечером накануне, познакомилась с его дочкой, и в результате они приехали все втроём.

Ну, а я приехал с Ариной.

Ради такого дела я арендовал представительскую машину и оплатил услуги шофёра. Тот и подвёз нас к кинотеатру «Художественный», на Арбатскую площадь.

Ещё не наступил вечер — организаторы выбрали время так, чтобы журналисты после просмотра фильма успели дать материалы в газеты. Солнце светило ярко, лишь кое-где над крышами плыли нарядно-белые облака.

Справа от крыльца на стене смонтировали панно с символикой фестиваля. На бело-зелёном фоне (гроздья черёмухи и листва) была золотая надпись: «Черёмуховый цвет. Московский международный фестиваль большого кино».

Слева же от входа расположился гигантский постер нашего фильма. Йенс выбрал очень простой, но при этом выразительный кадр. Анастасия в роли шпионки шла по осенней улице, её кожаный плащ взметнулся, но не закрыл тёмно-красный глайдер; на заднем плане желтели клёны. Сразу было понятно, что фильм — фантастика, причём зрелищная. А осень на постере контрастировала с весной на фестивальном панно, красиво и неожиданно.

Когда мы подъехали, я первым выбрался из машины и подал руку Арине. Та была сногсшибательна — в светлом коротком платье, с пшеничными волосами, которые ложились мягкими волнами, с распахнутыми глазами и радостной улыбкой.

Фотоаппараты застрекотали, как заведённые. Вряд ли кто-то из московских газетчиков знал Арину в лицо, но тем сильнее был произведённый эффект. Телеоператор тоже присутствовал — разместился у крыльца, чтобы снимать всех гостей анфас.

— Дмитрий, смотри! — шепнула Арина, едва мы вошли в фойе. — Там Гринфилд и Олдхэм, которые авантюристов играют в фильме от «Индастриэл Эйдж»! Мои любимые актёры вообще-то! Ты их не знаешь?

— Только как зритель. Лично не общался.

— Эх ты… А я-то надеялась… А вон режиссёр, по-моему, из «Харпер Бразерс». Вроде похож, но я не уверена…

Озираясь восторженно, Арина добавила: