Только вперед! (СИ) - Старый Денис

А вот отплатить за спасение жизни…

— Правильно ли я понял, что ты стал служить Василию Никитичу Татищеву? — задумчиво спросил я. — Тогда, как обокрал меня и когда убил человека Татищева?

Явно стесняясь этого эпизода из своего прошлого, Александр кивнул.

— И Татищев же не знает, что это ты убил его человека и там, под Уфой, пытался сбежать?

— Мне некому было о том рассказывать. Только если ты или твои люди рассказали, — отвечал брат.

В себе-то я был уверен. Однако, следовал логике, что кроме себя и доверять-то некому в серьёзных делах. Так что не стал заверять кузена, что никто из моих людей не способен на предательство. Хотя в тот момент, когда был обнаружен умирающий, а ныне сидящий напротив меня Александр Матвеевич Норов, в моём отряде были проверенные люди.

— Расплатись со всеми бандитами по долгам. Трать деньги в кабаках и ресторанах, говоря о том, что обокрал меня, что ненавидишь и обвиняешь в смерти отца своего…

— А не ты ли?

— Нет, не я убил твоего отца, — частично солгал я. — Ну разве же упоминал бы такое?

Не я же, но по моему приказу убили. И было за что. Но пусть сын помнит отца не преступником.

— Так я должен тогда вызвать тебя на дуэль. Иначе пустослов какой-то. Только что по кабакам и кричать могу, — резонно заметил брат.0

Я подумал…

— Обо мне идёт слава как о сильном дуэлянте. Так что ты можешь говорить, что я, мол, такой злодей, что убить меня непременно хочешь. А вот на дуэли получится как раз, что я тебя убью, и тогда и вовсе месть не осуществится, — продолжал создавать я легенду для брата своего.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — явно Александр не до конца, а, возможно, и вовсе не понял моей задумки.

— Я хочу, чтобы на тебя вышли люди Василия Татищева. И чтобы они предложили тебе убить меня, — буквально в два предложения я вместил, как мне сейчас кажется, хитроумный грандиозный план.

Глава 20

Петербург

2 сентября 1735 года

Александр Матвеевич сидел, и было видно, что тщательно думает над моим предложением. Было чего. Этот человек живет только лишь авантюрами. И было видно, что он устал. Да и цель — спасти девушку. Благородная, ради которой стоило бы себя поберечь. А тут…

Только минут через пять он начал говорить:

— Я слышал, что Василий Никитич Татищев был арестован, но дал мзду, говорят, аж сорок пять тысяч рублей, и его выпустили. А то, что он захочет тебя убить — тут ты, брат, прав. Я желал предложить тебе объединить наши усилия… Ну или, откровенно говоря, хотел просить у тебя защиты. Никак не умирать пока нельзя…

— Пока твоя ненаглядная Гильназ в плену у хивинского хана, — продолжил я мысль кузена.

— Я готов сослужить тебе службу, но пока не понимаю всего замысла, — сказал Александр Матвеевич Норов.

Я задумался, мысль пришла, однако ее нужно было еще и обработать. Через некоторое время молчания и мыслительных процессов, взял лист бумаги и другие принадлежности. Благо, что почти в каждой комнате для письма все было. Нужно «изобретать» хотя бы непроливайку. Так и не привык писать гусиными перьями с вечно проливающейся чернильницей.

Через некоторое время, наверное прошло полчаса, я был готов выдать план операции. Сложный, рассчитанный на авантюризм брата. Ну и опасный для него. Хотя вероятность негативного исхода конкретно для брата я свел к нулю. Он любой момент мог выйти из дела.

— Во-первых, и в том ты меня, братец, извини, но никак иначе нельзя, из моего дома ты должен выйти побитым. За домом присматривают. Так что еще и во дворе поругаемся, и проклянем друг-друга у ворот. Я уверен, что о нашей ссоре быстро станет известно тем, кому она интересна. Ну, а дальше… — я позвонил в колокольчик.

На пороге показалась одна из служанок жены. Ей за дополнительную плату я поручил быть чем-то вроде моего домашнего секретаря.

А вообще жена обещала заняться вопросом прислуги всерьёз. Дом у нас немаленький: как минимум нужно набирать штат из дюжины прислуги. Юля обещала уже на днях нанять достаточно прислуги. А я подумал, что можно еще обратиться и к Рыжей Марте. В ресторане налажена работа по обучению персонала. Найдется и для меня кто-то толковый.

— Принеси карандаш и краски, — повелел я.

Ну не буду же я калечить своего брата. Так, может носом кровь пущу. А синяк под глазом и нарисовать можно.

— А дальше мы с тобой сейчас продумаем весь план. Потом я приглашу своего начальника безопасности. Степан толковый, ещё мало в чём разбирается, но уже словно чует правильное решение. Вот пусть тоже думает… — я встал, подошёл и обнял брата за плечи. — Мы все должны выжить. А тебя ещё выдвину в Академию наук. И журнал будешь мой издавать, ну или писать свои рассказы в нём.

Обсуждение не заняло много времени. Наверное столько, чтобы служанка успела позвать Степана. Я уже догадываюсь, что он крутит лямуры с этой нимфеткой. Ну да на здоровье, главное, чтобы делу не мешало и проблем не принесло.

— Сможешь обеспечить присмотр? И если что, то под видом бандитов, всех отправить на Суд Божий? — спросил я Степана.

Прямо спросил, решительно. Так, какой и ожидал от него ответ.

Молодец, не стал сразу же сыпать обещаниями. Подумал.

— Людей не хватит у меня. Только же десяток и в ресторанах по два должны находится. И тут, в доме, — отвечал Степан.

Была у меня идея привлечь Ивана Кашина. Этот смог не только помочь, но и во-многом заменить Степана. Вот только пусть Иван намилуется с женой своей. Да и займется покупкой дома. А то и пристанища не имеет, да и по бабам ходок еще тот. Почти уверен, что не одна девка в моем поместье понесла от бравого гвардейца. Воспитаем. И Кашина, и его потомство, пусть и не признанное.

Так что Кашина привлекать не буду. А вот Фрола с его диверсантами — самое то. Нечего Фролову с Рыжей миловаться на зависть каждому второму мужику в Петербурге. И там уже такие волкодавы, что в пору и в городе поработать.

— Все сделаю, Командир, — в итоге пообещал мне Степан.

— Но дом не оставлять без охраны! — потребовал я.

Примерно через час Александр Матвеевич Норов был взашей выброшен из дома своего брата, моего дома. Носом обильно нашла кровь, под левым глазом наливался аккуратный синяк. А в остальном же видимых повреждений у него и не было. Прихрамывал на левую ногу, театрально держался за правый бок. Но это он так, в роль вжился.

Я смотрел украдкой из окна, как еле плетётся прочь мой кузен, и ловил себя на мысли, что даже зная, как я сам «рисовал» ему лицо, смотрю и верю: еле плетётся несчастный побитый мужик. А еще и злой. Брат оглядывался на дом и что-то там выкрикивал. «Верю!» — сказал бы Станиславский. Хорошо играет.

Подошёл к столу. Сел над бумагами. Тут, на двух листах, был изложен план операции. Схематично, тезисно, но в достаточной мере, чтобы понять суть плана.

Я трижды пересчитал, трижды передумал. Как по мне, риск, прежде всего, для Александра Матвеевича имеется. Но даже куда как меньше, чем во всех делах, что проворачивал мой брат в прошлом. Он должен справиться. А я имею возможность решить свою относительно старую проблему с Татищевым.

Сон как рукой сняло. Посмотрел на огромные часы, стоящие в моём кабинете: было начало двенадцатого. Не сказать, что это сильно поздно, но, если учитывать, как рано я поднялся и насколько суетной был день, особенно первая его половина, то спать должно было хотеться. Нет.

Я достал большую папку с бизнес-планами. Раз уж не спится, то хотел ещё раз пересмотреть всё то, что скрупулёзно составлял в течение уже более чем года.

Эта папка могла бы сильно ускорить какую бурно развивающуюся страну, например, Англию. Да и Голландия, пусть и проиграла ряд англо-голландских войн, пока еще кажется сильной державой. В меньшей степени мои записи помогли бы Франции. Там все же существует ряд препятствий для развития. Земля у аристократии и рабочих меньше.