Бастард Александра (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

Я выхожу следом и, окинув просторный двор быстрым взглядом, шагаю вслед за «мамочкой». Слава богу, теперь ей не приходит в голову водить меня за руку, а то это выглядело бы смешно. Ведь я уже выше ее на полголовы, хотя моему телу всего тринадцать лет.

«А что вы хотели?!. Геракл я или кто⁈ — мысленно иронизируя, поглядываю сверху на тщательно уложенные волосы Барсины. — Каким еще быть внуку Зевса и сыну Великого Александра!»

Хотя, если вспомнить, каким мне досталось это тело три года назад, то можно с уверенностью сказать, что заслуга легендарного отца и божественного деда не так уж и велика.

«Каким был бы сейчас малыш Геракл, если бы не годы неустанных тренировок⁈» — задав себе этот риторический вопрос, догоняю «мамочку», и мы входим в украшенную цветами арку большого дома.

Этот дом принадлежит Аристомену, архонту и председателю ареопага Пергама. Сегодня здесь собралась вся аристократия города. Причина? Да все просто: в город прибыл новый властитель всей Малой Азии Антигон Одноглазый, и городская верхушка торопится выказать ему свою преданность и почтение.

Тут надо сказать, что за последний год пронеслось немало событий, круто развернувших историю Македонской империи. Началось с того, что слухи о брачных интригах Пердикки подтвердились, и бессменный наместник Македонии Антипатр воспринял возврат своей дочери как оскорбление. Возмущенный вероломством регента, он раздал своих дочерей замуж за главных возмутителей спокойствия, тем самым скрепив уже наметившийся против того заговор. Униженная Пердиккой Никея пошла замуж за Лисимаха, сатрапа Фракии; Эвридику он отдал Птолемею, сатрапу Египта; а Фила к тому времени уже была женой Кратера, самого знаменитого и легендарного полководца Великого Александра.

Не став ждать, когда его враги объединятся окончательно, Пердикка решил нанести удар первым. Назначив Эвмена стратегом-автократором в Малой Азии, он отправил его к Геллеспонту против Кратера, а сам решил напасть на Египет, ибо Птолемей своей непокорностью уже достал его до печенок. Забрав в поход на Египет главные силы армии, Пердикка дал в управление Эвмену войска своего брата Алкеты и сатрапа Армении Неоптолема.

Эти двое последних, однако, с таким распределением ролей не согласились. Алкета напрямую отказался подчиняться Эвмену, сказав, что он не на помойке себя нашел, чтобы подчиняться какому-то гречишке. Неоптолем поначалу на открытый мятеж не решился, а по-тихому затеял сепаратные переговоры с Кратером и Антипатром. И это было еще не все! Власть регента Пердикки начала рушиться как карточный домик. Вслед за Алкетой подчиняться Эвмену отказались наварх македонского флота Клит, сатрап Карии Асандр и сатрап Лидии Менандр.

Пердикка с войском приближался к дельте Нила, а в это время положение Эвмена в Малой Азии стало критическим. Против него шел с войском Кратер, лучший полководец Восточного похода и любимец Великого Александра, в то время как в тылу поднял восстание «друг и соратник» Неоптолем.

Весь эллинистический мир с интересом ждал развязки, ставя без малейших сомнений на победу Кратера. И вот тут бывший глава канцелярии двух царей, грек, не выигравший до этого ни одного сражения, поразил всю Ойкумену. Стремительным броском в тыл Эвмен напал на войско Неоптолема и разгромил его, а, покончив с мятежом, развернулся против Кратера.

Еще не осознав полностью произошедшего, Эллада лишь удивленно пожала плечами — случайность! Мол, чего только на войне не бывает, но тут, как гром среди ясного неба, пришло новое известие. В открытом бою недавно обученные персидские фалангиты Эвмена и его наемная конница разбили превосходящее войско Кратера, а сам легендарный полководец погиб в этой битве. Греция и Македония ошеломленно ойкнули от изумления, но… Эта шокирующая победа не принесла коренного изменения в политическую ситуацию. Все достижения Эвмена на поле боя разбились о чудовищную неудачу Пердикки.

Армия регента не смогла переправиться через рукав Нила у крепости Пелусий. Войско Птолемея крепко зацепилось за западный берег, не позволив воинам Пердикки пересечь реку. Огромные потери и неудачное командование регента привели к беспорядкам в лагере, и озадаченный Пердикка созвал на совет своих полководцев. Он надеялся найти у них поддержку, но те решили проблему иначе. Придя в шатер регента, они неожиданно напали на него и убили.

Поражение у Пелусия и смерть Пердикки свели значение победы Эвмена к нулю, а власть заговорщиков, наоборот, стремительно взлетела на недосягаемую высоту. Срочно понадобился новый созыв верхушки македонской аристократии, и все главные полководцы Великой армии собрались в сирийском городке Трипарадис. Там узаконили случившееся убийство как необходимую смену власти и произвели новый передел наследства Великого Александра. Регентом двух царей выбрали наместника Македонии, старого Антипатра, а трое убийц Пердикки получили то, о чем раньше могли лишь только мечтать. Селевк стал сатрапом Вавилона, Пифон — наместником Мидии, а Антигену досталась Сузиана.

Одноглазый Антигон, хоть в убийстве и не участвовал, но тоже не сплоховал и добавил к своим владениям Геллеспонтскую Фригию. К тому же новоявленный регент Антипатр назначил его стратегом-автократором Азии.

Новый передел в мгновение ока перевернул все с ног на голову и поставил уже бывшего представителя власти и победителя в битве при Геллеспонте, Эвмена, вне закона, а убийц Пердикки возвел в ранг героев. Одноглазый Антигон фактически стал владетелем чуть ли не всей Малой Азии, и именно ему новый регент Антипатр поручил собрать войско и покончить с изменником Эвменом.

Задачу перед Антигоном поставили, а вот дать денег на ее решение как-то не позаботились. Тот же, недолго думая, пошел традиционным для того времени путем и решил вытрясти золотишко из эллинских городов Малой Азии. С этой целью он затеял тур по подвластным ему греческим полисам, собираясь получить от них деньги и поддержку людьми.

Именно по этой причине новый сатрап Геллеспонтской Фригии и прибыл в Пергам. Это, так сказать, очередная остановка его «предвыборного» тура. Антигон рассудил здраво: если давить и заставлять, то будет долго и надрывно, а вот в обмен на показное внимание и благосклонность можно добиться куда большего и гораздо быстрее. Расчет оказался верен, недаром Одноглазый слыл в македонской армии ушлым пронырой.

Сегодня Антигон с сыном Деметрием в Пергаме, и все, кто в этом городе имеет хоть какое-то влияние, приглашены на торжественный прием в его честь. Не забыли и про Барсину, хотя на подобные мероприятия женщин приглашать не принято.

В эллинистическом мире вообще отношение к женщине очень своеобразное. При всем пиетете к образу матери и неописуемом восторге перед красотой женского тела в целом, к женщине относятся как к человеку второго сорта. По сути, она лишена каких бы то ни было прав, и жизнь ее ограничена пространством гинекея (женской половиной дома) как невидимыми, но непреодолимыми стенами. Не буквально, конечно! Она может выйти из дома, пойти на городской рынок, поболтать с соседками, но это и все! Женщина в античном полисе полностью отрезана от политической, культурной и административной жизни. Она не может избирать и быть избранной в городской совет, ее не приглашают на мужские вечеринки (тут я имею в виду приличных замужних женщин, а не гетер), ее не пускают даже на стадион и в театр! Последнее вообще за гранью понимания! В театр-то почему?!. Но таковы зигзаги той самой демократии, на которую в моем далеком двадцать первом веке так принято равняться.

На сегодняшнем «великосветском рауте» Барсина — единственная женщина, и это не заслуга самой Барсины. Устроители вечеринки позвали ее по одной-единственной причине — деньги! Она — владелица одного из самых больших поместий в Пергаме, а значит, тоже должна платить. Ведь всем приглашенным понятно, ради чего устроена эта встреча. С них будут трясти монету, а раз так, то почему страдать должны только мужчины? Пусть и Барсина возьмет на себя свою долю. Когда дело касалось денег, греки умели чудесным образом забывать про свои, даже самые строгие, правила и традиции!