Мало нас, угроза незначительная, поэтому и не выходят.
Может и так.
Я всмотрелся во встречающих. Людей было не так уж много. Но среди них четко виднелись несколько святых отцов.
Вперед вышел тот самый человек, который вел мой отряд среди ночи к лодкам. В темноте он выглядел просто силуэтом. Шел достаточно неприметно, просто путь показывал. А сейчас я видел высокого, сухощавого мужчину средних лет. Достаточно крепко сложенного, по походке и взгляду, скорее всего, бывавшего в переделках в молодости, но потом остепенившегося и принявшего постриг. Или как это у них здесь сейчас называется до никонианской реформы.
Последние несколько метров пришлось помогать паромщику шестами. Тянуть канаты. Наконец-то паром толкнулся в берег.
— С миром ли вы, люди… — Он увидел меня, лицо смягчилось — Боярин, ты ли это?
— Я, отец Серафим.
То, что назвал его по имени было воспринято хорошо.
— Скажи, что за шум, что за пальба на том берегу была. Люди добрые на пароме ушли. Что стало с ними?
— Недобрые. Поверь слову моему, отец.
Он замолчал, смотрел, изучал. Мы начали выгружаться, я отвлекся от дискуссии и стал раздавать приказы. Люди, собравшиеся у берега, смотрела на нас во все глаза. Пошли шепотки. Все громче слышалось.
— Смотри, смотри. Это же…
— Да, она самая, точно…
— Не может быть…
— Да точно…
— А как она же это…
Люди крестились, ворчали.
— Отец! — громко произнес.
Взял под уздцы коня с трупами Маришки и чертей, двинулся к святому отцу.
— Да сын мой. — Он уставился на груз с удивлением и растущим отвращением.
— Ведьма из Колдуновки и два ее слуги пали от наших рук. — Я следил за его реакцией. — Думаю, раз обвиняют ее в колдовстве, нужно узнать у человека сведущего, у тебя, как с телом быть.
Он, было, начал отвечать, но я перебил, продолжил.
— Это раз. Но, нужно, чтобы люди уверовали в смерть этой твари. Чтобы не появилось подражательниц и тех, кто называет себя ее именем. Дня три повисеть бы ей где-то. Или на коле покрасоваться. Как у вас тут заведено? И как возможно?
Словами своими я делал комплемент попу. Можно было поступить так, как нужно мне. Но опора на церковь даст дополнительного уважения, дополнительных возможностей в будущем. Нужно работать так, чтобы получить больше.
— Сын мой. Сжечь ее прилюдно и дело с концом.
— Дело хорошее. Все ли соберутся, все ли уверуют в смерть этой твари?
В целом идея хорошая. Ярко, хоть и быстро. Но увидят это многие. А то не придет, тому расскажут.
— Да сын мой. Полагаю, да. А эти двое, что такое?
— Два татарина в шкуры бесов ряженые. — Я сплюнул. — Пакость мерзкая.
Перекрестился.
Святой отец ответил мне тоже крестным знамением.
— Благослови господь тебя и людей твоих, боярин. Оружие ваше и силы ваши славное дело сотворили. Не только татей и людей лихих посекли, но и богоотступницу, колдунью. Спасибо тебе, боярин. Помолюсь за тебя, Игорь Васильевич.
Хм, а откуда ты имя мое знаешь? Ефим сказал, если так — память у тебя хорошая.
В целом я был удовлетворен. Раз прилюдное сожжение здесь практиковалось, отчего бы и не поступить так. Пол города соберется посмотреть на то, что происходит. Главное, чтобы народ никаких знамений не узрел. Молнии бить начнут, птица пролетит.
Суеверные.
Спустя пару мгновений, потраченных на размышления, я продолжен.
— Тебе оставляю ее и этих двух, отец. Меня мирские дела ждут. — Кивнул ему в знак уважения. — Но, прошу, чтобы слухи не пошли, сделайте все возможное, чтобы больше людей знало, что тварь эта издохла.
— Сделаем, сын мой. Сделаем. Благослови тебя господь.
— Когда?
— На закате, сын мой. В колокола ударим, созовем всех.
Я кивнул, передал ему лошадь, собрался уходить.
— А лодки что, сын мой?
О, за службу спасибо, отдельно ходит от товарно-денежных отношений. Я улыбнулся. Все как везде. Повернулся, ответил.
— Сейчас все мы переправимся и пошлем кого-то за ними. Утром видели их, спрятаны надежно, никто не покусится. Устали мы, мочи нет, но имущество монастырское вернем.
— Храни тебя господь, боярин. Храни, господь.
Еще минут пять пришлось потратить на разгрузку, раздачу приказов, выдачу указаний. Но наконец-то все было готово и, взбираясь в седло, скомандовал.
— Идем в город! В кремль!
Даже отсюда я видел, что со стен за нами наблюдают люди. То, что они не вышли встречать нас после стычки на том берегу — к добру ли это или нет. Ворота были открыты и это радовало. Но за стенами можно ждать чего угодно.
— Едем!
Глава 3
Мой небольшой отряд с табуном нагруженных скарбом лошадей и самыми важными пленными поднимался к крепостным стенам. Там виднелось приличное количество снующих людей. На нас посматривали в бойницы. Но вроде бы дымки не поднимались, а значит — оружия к бою не готовили.
Значит, переворота в мое отсутствие не случилось. Власть не поменялось. Отлично. Все идет по плану. Никакая сволочь в него не вмешалась.
Добрались до стены, повернули к надвратной башне. Ворота открыты, но людей, толпящихся у входа, нет. Скорее всего, основным заездом в город был тот, что располагался на севере. Там и кабак имелся, и Донская дорога — какая-никакая транспортная артерия. А эти больше для людей монастырских, что у реки жили и прочих, кому по берегу реки проще до города добираться из своих слободок.
В банные дни здесь случалось столпотворение ну и вечером, после тяжелого дня народ городской купаться ходил. А до обеда пустовало место.
Когда подъезжали к башне, оттуда высунулся стрелец.
— Боярин! Отец небесный, а мы уж здесь поутру думали, как явился внезапно, так и пропал.
Интересно, кто слухи такие распускать стал? Откуда рядовые бойцы знают есть человек на месте или нет? Или город маленький все про всех узнают очень быстро? Разберемся.
Я махнул ему рукой в знак понимания и приветствия.
— Гулял с сотоварищами! — Крикнул, задрав голову. — Вечером на потеху к монастырю всех зову.
— А что за потеха, боярин? — Тон был веселый, радушный.
— Маришку жечь будут! И чертей ее!
Что не ждал?
Лицо стрельца вмиг изменилось с игриво-самодовольного на собранное и настороженное, даже удивленное. За спиной его началась возня. Там были еще люди, и они все слышали. Начали обсуждать.
— Кого?
— Маришку! Ведьму из Колдуновки! Вы здесь пока за стенами сидите, я к ней в гости сходил! Поговорил по-свойски! Вот привез!
— Не уж-то. — За спиной стрельца все шумнее шло обсуждение.
— Не веришь, у отца Серафима спроси. — Я направил коня вперед. — А мне болтать недосуг. Но вечером, на представление зову.
Мы въехали через башню в город. Никто нам не препятствовал. Народ на площади и в торговых рядах смотрел на нас чуть ли не разинув рты. Целый табун снаряженных, оседланных лошадей вели мы с собой. Многие либо под всадником, либо нагружены имуществом разным. Добра-то мы много в Колдуновке взяли. Все это сейчас и оказалось выставленным на обозрение горожан.
Хотел я показать, что боярин вернулся не просто так, а с добычей. А раз так, то побывал где-то. А где? Место-то одно. Разбойников побить и скарб отобрать. Еще один удар по возможности вернуть образ колдуньи, стать ее подражателем. Была «малина» и нет ее. Приезжий боярин с людьми воеводы разорил, добро забрал. А это значит — жизнь-то налаживается. Если бандитам по рогам дали, всем людям простым в радость это.
Я осмотрел людей, палящихся на нас, неспешно направил скакуна дальше. В кремль свернули медленно. Прошли вдоль стены.
— Боярин! Игорь Васильевич! Дорогой! — Над воротами в городскую цитадель нас встречал сам воевода. Стоял, смотрел с немалым удивлением.
Какая честь. Старик выбрался наконец-то из своего терема и бродит по стенам. Это прогресс. Может еще немного и сам работать начнет. А не из-под моего давления, разговоров и требований.
