Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Так точно!

— Тогда по местам. Абордажа нам не выдержать, поэтому будь начеку.

Судя по всему, капитан «Пинчера» никак не ожидал, что медленно пятившаяся от него канонерка внезапно изменит свои планы и бросится вперед. Поэтому и не успел парировать этот маневр. Нет, он, конечно, попытался дать ход и повернуться к бросившемуся на него противнику носом, но тот был уже слишком близко.

Окованный несколькими слоями железных листов длинный нос русской канонерки ударил англичанина в борт под углом примерно в 60 градусов, мгновенно проломив обшивку и едва не застряв в ней. Однако бывший на чеку Тыртов тут же приказал дать задний ход. Мерно пыхающая машина сначала остановилась, а потом начала вращать винт в обратную сторону. Вода за кормой забурлила, и «Балагур» медленно пополз назад.

Пантелеев в это время усердно поливал вражеских матросов огнем, но вскоре заряды в кассете закончились, и митральеза замолчала. Зато несколько вооружившихся, чем попало, англичан успели перепрыгнуть на палубу русского корабля и бросились врукопашную.

Поначалу им удалось убить и ранить нескольких матросов, но потом по ним открыл огонь из револьвера Тыртов. После чего в дело вступили выскочившие из котельного отделения кочегары и пришедшие в себя артиллеристы. Особенно отличился вооружившийся гандшпугом Ерофеев, проломивший своим страшным оружием голову британскому старшине и переломавший кости еще двоим нападавшим. Трех других в пылу борьбы выбросили за борт, и лишь одному, вовремя поднявшему руки, удалось спастись. Тем временем «Пинчер» уже успел перевернуться и пойти ко дну, так что этот ливерпульский парень оказался единственным, кому посчастливилось уцелеть.

Увы, даже эта потеря не заставила англичан отступить. Изначально имея преимущество в числе вымпелов и артиллерии, они сумели не только защитить свои тральщики, но и отбросить русские канонерки назад, нанеся им достаточно тяжелые повреждения. В конце концов, им пришлось отступить. На всех русских кораблях имелись значительные потери. Так что слова Бойе стали пророческими — алтарь отечества оказался щедро полит кровью героев.

[1] В реальной истории Бутаков получил чин капитана первого ранга годом позже в возрасте 35 лет от роду. Раньше него, если не считать членов императорской фамилии, капитаном первого ранга стал только 34-летний Казарский.

[2] Гоголь — морская утка.

[3] Лейтенант-коммандер — чин в Королевском флоте примерно соответствующее современному званию — капитана третьего ранга.

[4] «Golden Hind» (Золотая Лань) — британский галеон, на котором проделал кругосветное путешествие сэр Френсис Дрейк.

[5] Starling — скворец (англ.)

Глава 20

Из восьми принявших неравный бой «константиновок» в строю к утру остались три. Остальные получили повреждения разной степени тяжести. Кого-то пришлось вести на буксире, другие вообще едва добрались до берега и выбросились на мель, чтобы не затонуть, на третьих вышла из строя артиллерия. Будь у защитников Свеаборга больше времени, можно было пополнить команды и исправить хотя бы некоторые поломки или даже переставить пушки, но, к сожалению, его-то у подчиненных Бутакова и не имелось.

Зато англичане могли праздновать победу. Во-первых, им удалось устроить в русских минных заграждениях достаточно широкий проход. А во-вторых, нанести серьёзный урон русским бронированным канонеркам, считавшимся до сей поры практически неуязвимыми.

— Поздравляю, сэр Роберт, — одобрительно кивнул немного повеселевший Кокрейн. — Кажется, вам удалось добиться успеха?

— Благодарю, милорд. Рад уведомить, что ваш приказ выполнен. Адские машины Черного принца оказались вовсе не такими страшными, как мы думали. Так что вход в Свеаборг теперь совершенно свободен!

— Кажется, у вас были потери?

— Увы, сэр. Коммандер Крэгг доложил мне, что две канонерские лодки — «Джаспер» и «Пинчер» погибли и еще пять вышли из строя. Все же эти бронированные брустверы — это не такая и дурная идея…

— Бросьте, сэр Роберт, эта задумка полезна разве что для такой лужи, как Финский залив, и никуда не годна в открытом море.

— Не могу спорить с этим, милорд.

— Что ж, передайте этому, как там его?

— Коммандеру Джону Крэггу, — напомнил Бейнс.

— Да-да, благодарю вас, так вот, передайте ему мое удовольствие. Я сегодня же напишу рапорт в Адмиралтейство с представлением его к чину кэптена. Клянусь святым апостолом Фомой, он сегодня достаточно сделал для доброй старой Англии. Это так же верно, как если бы я лично вложил персты в раны Спасителя. Выпьем же за успех и нашу грядущую победу, джентльмены!

В этот момент появился стюард командующего с подносом в руках, на котором выстроились серебряные стаканы, полные крепкого бренди. Обычно джентльмены пьют в такое время напитки полегче, но ради победы почему бы и нет?

— Единственное, что хочу заметить, — добавил капельку дегтя Бейнс, — мне доложили, что русские затопили несколько своих парусных линкоров на Среднем и Малом фарватерах.

— Это уже не имеет значения, сэр Роберт, поскольку мы и не собирались пробиваться там, — отмахнулся Кокрейн. — Наша цель — Густав-Сверт и батареи Скандаланда!

Приободрившиеся при получении добрых вестей штабные выразили всеобщее восхищение гением своего командующего. Сам же адмирал еще раз обвел глазами русские укрепления и обернулся к недавно прибывшему на флагман контр-адмиралу Мартину, под началом которого находились грозные броненосные батареи.

— Теперь дело за вами, сэр Генри. Я желаю, чтобы все ваши корабли прошли на внутренний рейд и уничтожили бастионы южного пролива!

— С удовольствием, милорд, — осклабился тот. — Обещаю, уже к обеду от них останутся только дымящиеся развалины!

Был уже десятый час, когда все остававшиеся в строю канонерские лодки и мортирные суда союзников снова заняли свои позиции и открыли огонь по русским укреплениям. Несколько пушек на спешно починенных батареях пытались им отвечать, но всем было ясно, что это агония. Одновременно с этим к входу на внутренний рейд потянулись массивные туши броненосцев.

Головным шел «Метеор», за ним «Трасти» и «Тандер». Замыкал колонну кое-как починенный «Глаттон». Что же касается французского «Конгрева», то ему пришлось остаться прикрывать тылы союзной эскадры, вместе с постепенно лишавшимися своего былого значения деревянными парусно-винтовыми линейными кораблями.

Со стороны могло показаться, будто британцы нарочно оставили своего союзника в тылу, не желая делиться с ним славой, но на самом деле Пэно и сам не рвался в бой. Говорят, его превосходительство мучали какие-то смутные предчувствия, а потому в бой сегодня пошли только легкие силы французов — канонерские лодки и шлюпы.

Первым в проход между островами втянулся густо дымивший из единственной трубы «Метеор», и по нему тут же открыли огонь немногие уцелевшие русские орудия. Впрочем, для закованного в железный панцирь монстра эти удары были не опаснее комариных укусов. Зато ответные залпы, произведенные практически в упор, производили на русских бастионах и батареях настоящее опустошение.

Несколько позже в бой вступили и остальные броненосцы, а вслед за ними поспешили сократить дистанцию и легкие силы. На берегу воцарился настоящий ад. От непрерывных взрывов укрепления заволокло дымом и пылью, но враг продолжал посылать по практически замолчавшим укреплениям бомбу за бомбой. А когда сопротивление оказалось почти подавлено, адмирал Мартин распорядился подвести мортирные суда еще ближе и тяжелые снаряды полетели во внутренние дворы крепости.

Результат не заставил себя ждать. Вскоре одна из британских бомб пробила свод большого порохового погреба, после чего разорвалась, заставив детонировать его содержимое. Сначала раздался страшный грохот, оглушивший всех вокруг, вслед за этим задрожала земля, как будто началось давно не виданное в этих краях землетрясение, во все стороны полетели осколки камня, кирпича и другого мусора, а поднявшиеся в воздух клубы пыли и дыма закрыли солнце.