Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

«Укороченное» во время предыдущего боя орудие рявкнуло, послав очередной снаряд в сторону неприятеля. Увы, как и следовало ожидать, травматическая ампутация не улучшила баллистических данных «Баумгарта второй модели», однако они все равно оставались лучше, чем у гладкостенных пушек. Во всяком случае, один из выпущенных снарядов совершенно точно поразил врага в левую скулу, не нанеся, впрочем, никакого урона.

Тем не менее, попадание заставило капитана неприятельского корабля немного понервничать, из-за чего тот не сразу понял, что именно ему предстоит. А когда тот приблизился, было уже поздно. Как уже говорилось, британские «Этны» не могли похвастаться маневренностью, да и, честно говоря, места в узком проходе для этого не было. Нет, англичане, конечно же, попытались отвернуть и открыли максимально возможный огонь из носовых орудий, но…

Так и не успевший набрать ход «Бомарзунд» даже не проломил, а скорее продавил вражеский корпус своим тараном, после чего оба корабля оказались намертво сцеплены между собой.

— Полный назад! — ревел во всю мощь своих легких Поклонский, но все было бесполезно.

Как не напрягалась машина, бешено вращая единственный винт, расцепиться им не удавалось.

— Склещились, в бога, душу, царицу небесную! — замысловато выругался боцман.

— Как у наших у ворот, Трезор Тузика… — дурашливо пропел какой-то матрос, но, заметив бешеный взгляд непосредственного начальства, поспешил заткнуться.

— Будет нам сейчас наоборот! — вздохнул Бутаков, расстегивая кобуру подаренного великим князем револьвера.

Как вскоре выяснилось, он не ошибся. Английский капитан прекрасно понял, в чем состоит главная опасность, и немедленно приказал своим людям готовиться к абордажу. Если они захватят несуразный русский корабль, тот не сможет отойти в сторону, и у его «Метеора» появится шанс. К тому же проход еще достаточно широк. Сейчас на помощь подойдут остальные броненосцы и закончат начатое.

— Люди готовы, сэр! — доложил второй лейтенант Гладстон.

— Вперед, черт вас возьми! — заревел молодой, но уже бородатый тридцатичетырёхлетний капитан корабля Фредерик Бичем-Сеймур, и вооруженные, чем придется, моряки дружно высыпали на палубу.

Враг был совсем рядом, однако вскоре выяснилось, что взобраться на покатую крышу его каземата, во-первых, не так просто, а во-вторых, совершенно недостаточно!

Люков на крыше было совсем немного, а те, что есть, оказались плотно задраены. Единственными доступными отверстиями были довольно узкие орудийные порты, но из них торчали пушки. К тому же русские вовсе не обрадовались незваным гостям и лупили пытавшихся забраться внутрь англичан всем, что под руку попадалось. А попадались им почему-то исключительно тяжелые вещи.

На свою беду, облепившие вражеский каземат британцы совершенно забыли об идущих следом за ними канонерских лодках. И опомнились лишь, когда по ним открыли огонь русские митральезы. Обрушившийся на вражеских абордажников свинцовый ливень мгновенно смел их с наклонных бортов каземата. Затем раздался противный металлический скрежет, и «Бомарзунд» начал понемногу отходить от борта вражеского корабля. В образовавшуюся щель, как и следовало ожидать, тут же хлынула вода, отчего «Метеор» сначала опасно накренился, а затем лег на грунт, оставив над водой большую часть своей верхней палубы.

Глава 21

Восточная война, более известная у нас под названием Крымской, дала мощный толчок к развитию науки и техники. В особенности, конечно, военной. Прогресс шел семимильными шагами, и горе тем, кто не успевал за его неумолимой поступью. Паровые линейные корабли доказали свое безоговорочное превосходство над парусными, чтобы тут же уступить пьедестал только что появившимся броненосцам. Пока еще дульнозарядные, но уже винтовые или, как тогда говорили, винтовальные штуцера окончательно вытеснили с полей сражения гладкоствольные ружья, а вслед за ними возникла и нарезная артиллерия. А еще мины, новая взрывчатка невиданной доселе мощности, и, конечно же, связь, позволившая мгновенно оценивать изменившуюся обстановку и так же быстро реагировать на нее.

По всей видимости, я был одним из первых в России, кто в должной мере оценил телеграф и начал всеми силами развивать его. Аппараты Морзе окружали меня везде. В Мраморном дворце, Главном Морском штабе и, разумеется, в Кронштадте. Причем не в каком-то закутке или флигеле, а в непосредственной близости от кабинета, чтобы получать информацию без каких-либо проволочек. Именно поэтому получилось так быстро связаться с Бутаковым и на основании его доклада принять все последовавшие за этим решения.

— Где Мофет?

— Я здесь, ваше императорское вы…

— Доложить о готовности! — пришлось прервать адмирала, иначе он будет перечислять мои титулы до самого вечера.

— Все корабли вверенной мне эскадры укомплектованы и снаряжены согласно… что-то случилось?

— Свеаборг случился. Мы идем на помощь.

— Но… слушаюсь!

— Итак, у нас пять линейных кораблей, два больших винтовых фрегата и полтора десятка малых, большая часть из которых колесные, а также четыре броненосца.

— Только три, ваше высочество, ежели, конечно, не считать «Бомарзунд». Что же до «Севастополя», то на нем не закончен монтаж брони.

— Кстати, а почему до сих пор не закончен?

— Так ведь плиты не пришли, Константин Николаевич, — поспешил на помощь адмиралу Лихачев. — Там вроде и немного осталось. У Лисянского по большому счету только крыша главного каземата не закрыта, а вот у Клокачева почти все сделано. Осталось разве щели законопатить…

— Батарею на «Севастополе» закрыть успели?

— Там все хорошо-с!

— Вот и чудно, Самуил Иванович, распорядись, чтобы на нем немедленно начали принимать уголь и боеприпасы.

— Слушаюсь! — обреченно отозвался Мофет и отправился отдавать приказы.

Вести в бой недостроенный толком броненосец было плохой затеей, но сражаться вдвоем против шести еще хуже. Хотя, почему шести? Уже пяти… молодец, Бутаков. А если его «Бомарзунд» уцелеет, то и пять на пять.

Единственной проблемой было расстояние. Парадный ход «Первенца» и «Не тронь меня» не превышал шести узлов и это сейчас, пока котлы и машины в полном порядке. Что покажут бывшие «Дюк Веллингтон» и «Империус», ставшие после переоборудования «Севастополем» и «Петропавловском», не знает никто, ибо никаких испытаний, кроме швартовых, пока не проводилось.

А поскольку скорость хода эскадры немного ниже скорости самого медленного корабля, входящего в ее состав, добираться до Свеаборга мы будем в лучшем случае сутки, а то и больше. Если, конечно, только что отремонтированные механизмы не подкинут какого-нибудь сюрприза. Таким образом, вероятность того, что мы подойдем к шапочному разбору и ничего не сможем исправить, превращается в железную уверенность, если только…

— Да чтоб меня! — мелькнула в моей голове мысль.

— Что с вами, Константин Николаевич?

— Федя, я болван! Черт возьми, мне бы не флотом командовать, а… ё-ё-ё!

— Это понятно, а дело-то в чем? — состроил невинную физиономию адъютант.

— Нужны буксиры! — не обращая внимания на колкость приближенного, крикнул я. — И тогда…

— Что?

— Во-первых, мы успеем вовремя подойти на помощь Бутакову. Во-вторых, не истратим во время перехода запасы угля. Ну и в-третьих, не станем напрягать машины, так что на бой их точно хватит!

— Вы серьезно?

— Вполне.

— Но где же мы возьмем столько буксиров?

— А вон они, — махнул я в строну застывшей на рейде эскадры. — Выходим через час!

Насчет часа я, конечно, погорячился. Так быстро пары нынешние котлы не поднимают. Не говоря уж о том, что только что вступившие моим волевым решением в строй корабли не успели еще толком снарядить. Да и команды хоть и укомплектованы, но…

— Ваше императорское высочество, — с трудом пробившись через свиту, обратился ко мне инженер Шмидт — представитель Механического завода Шервуда, отвечавший помимо всего прочего за ремонт машин на новых броненосцах.