— Не понимаю, о чём вы.
— У него СПИД. Я уж не знаю, в курсе ли вы, что это такое, — я не стал говорить, что, зная диагноз музыканта, к нему был приставлен специальный человек, дабы случайно он не смог кому-нибудь у нас в стране болезнь передать. Любым способом. — К сожалению, лекарства от этой болезни пока нет. Мы только в прошлом году начали активную работу, насколько мне известно, в США за это дело взялись чуть раньше, но боюсь… Мне нечем вас обрадовать.
— Откуда вы знаете? — Брайан Мей обернулся и посмотрел долгим взглядом на своего друга и коллегу по группе, сейчас сидящего с закрытыми глазами и пытающегося прийти в себя.
— Страшное Кей-Джи-Би — это не только политические убийства и похищение страшных тайн, но и добыча информации по всем возможным каналам. Это наша работа — знать больше всех.
— Мы догадывались… — На секунду маска невозмутимости музыканта дала трещину, впрочем, он быстро собрался. — И что нам делать с этой информацией?
— Есть варианты терапии, как минимум поддерживающей. Чем раньше он обратится к врачу, тем лучше, — я вздохнул. Сообщать подобные новости неприятно, даже если люди тебе в целом совсем чужие. — Но прогноз неблагоприятный. Сейчас больные СПИДом живут пять-шесть лет, и никаких прорывов в этом направлении пока не видится.
Мей только дернул щекой, подумал немного и кивнул.
— Спасибо, вам, господин Горбачев. За все. Я… Мы действительно это ценим. Если получится — с удовольствием приедем в СССР еще раз… — Понятное дело, что после получения таких новостей музыкант уже не был дальше настроен вести светскую беседу. На этом мы попрощались, я поехал домой, а музыканты отправились готовиться к следующему концерту через три дня в Ленинграде. После этого они летели в Киев, оттуда в Будапешт, потом концерт во Франции, три выступления в Испании и окончание тура в Лондоне.
Глава 15
Фантастика и интересные личности
8 августа 1986 года; Москва, СССР
НАУКА И ТЕХНИКА: Советские телевизоры шагают в будущее: 12 каналов — новый стандарт!
В эпоху бурного развития телевидения советская промышленность демонстрирует впечатляющие успехи. Заводы страны массово переходят на выпуск телевизоров с расширенным диапазоном приёма — теперь современные модели способны уверенно показывать не менее 12 телевизионных каналов!
Например Львовский «Электрон» последней модификации уже предлагает 14 встроенных каналов, а симферопольский «Фотон» и вовсе замахнулся на 16! Пока это может казаться избыточным — ведь даже в крупных городах СССР сегодня доступно лишь шесть программ: пять общесоюзных и одна местная. Но разве не так же казались фантастикой нынешние возможности ещё два года назад, когда зрители довольствовались всего двумя каналами?
Сейчас эфир наполнен разнообразием:
1-я программа — новости и общественно-политические передачи;
2-я программа — музыка, лекции, культурные проекты;
3-я программа — художественные и документальные фильмы;
4-я программа — детские передачи и мультфильмы;
5-я программа — региональные студии;
6-я программа — развлекательные передачи.
Телезрители с нетерпением ждут 7-ю программу, которая, по слухам, будет посвящена спорту. Активисты также предлагают создать специальный канал для женщин — с советами по домоводству, модой, кулинарией и полезными рубриками.
Темпы развития телевидения в СССР поражают. Если сегодня 6 программ кажутся нормой, то через десятилетие, вероятно, мы будем удивляться, как обходились таким скромным выбором. Техническая база уже закладывается: новые телевизоры готовы к будущему. Осталось лишь наполнить эфир достойным содержанием!
Вторая половина лета 1986 года после возвращения из «кругосветного путешествия» затянула рутиной. Встречи, отчеты, совещания, выступления, посещения. Прилетел президент Никарагуа, пообщались с ним насчет открытой поддержки США повстанцев-контрас, идущей вразрез резолюции Генассамблеи ООН. Предложил разместить в Никарагуа полноценную военную базу, но Ортега отвечать «да» не торопился. Учитывая, что он вместе с президентами других стран Центральной Америки только полгода назад подписал декларацию о невмешательстве в дела независимых государств США и СССР, выглядел этот приезд за помощью немного лицемерно, о чем я не преминул никарагуанцу высказаться. В стиле — кто девушку платит, тот ее и танцует, иначе схема работать больше не будет.
Прилетал в Москву Ясир Арафат, в очередной раз пытаясь подбить СССР на активные действия против Израиля. Лезть еще и в эту заваруху желания не было ни на грош, тем более что у союзной нам Сирии из-за иракской войны образовалась проблема с беженцами. Население Ирака, особенно его южных провинций, потихоньку потянулось «на выход». Саддам, естественно, был против, но полностью перекрыть поток оказалось просто невозможно. Что делать с этим человеческим материалом, никто не знал. После известных событий с палестинцами устраивать у себя лагеря беженцев дураков не нашлось, поэтому мы людей потихоньку вывозили в сторону Греции. Тупейшим способом — загружали иракцев на судно, подплывали к какому-нибудь острову, не самому крупному, спускали шлюпки и — привет, земля свободы. Европейцы пока еще не до конца поняли весь масштаб проблемы и пребывали в некоторой растерянности.
Как мне в расписание попало посещение издательства, я даже и не знаю сам. Во многом случайно — вот уж действительно поверишь в то, что иногда высшие силы направляют твой путь, — благодаря принятому еще весной 1985 года решению о снижении количества выпускаемой идеологической литературы и выделении фондов для «более востребованных» жанров.
Нужно понимать, что общий ежегодный тираж различной литературы в СССР был колоссальным. От двух до двух с половиной миллиардов экземпляров — там, правда, в это дело включались на равных правах и брошюры по пять страниц, и толстенные тома с десятками авторских листов, поэтому точно оценить этот объем представлялось малореальным — ежегодно. По 80 тысяч новых наименований: учебники, словари, техническая литература, художественная, общественно-политическая.
Последняя занимала в общем объеме не столь уж значительную долю — порядка 15%, опять же подсчитать более точно это было практически невозможно. Под нее, правда, еще и выделяли самую лучшую бумагу, самую качественную полиграфию — ну потому что как же можно теоретиков коммунизма на папиросной бумаге печатать, Стругацких или Есенина можно, а Ленина — ни в коем случае, — поэтому данные 15% были как бы немного «тяжелее» других.
Где-то около 40% изданий приходилось на учебную и научную литературу, 10% — на техническую и производственную. Еще 15% — на всякую всячину типа справочников, руководств и прочей сугубо нишевой литературы. И только оставшиеся 20% относились к художественным книгам, так что нет ничего удивительного в постоянном дефиците именно последней категории печатной продукции. Тем более что из этих 20% весьма существенную долю «отжирала» детская литература, на которую в СССР делался достаточно серьезный упор.
Ну и в общем вот то мое распоряжение Борису Николаевичу Пастухову, руководящему советским Госкомиздатом, о пересмотре планов издательствам и смещении акцента с общественно-политической литературы на художественную и привело меня в этот день в издательство «Мир».
Красивое красное здание в самом начале Рижского переулка встретило меня шумом и гамом. Кто-то из моих помощников тиснул в расписание этот визит с пояснением, что, мол, будет полезно личным присутствием «освятить» процесс улучшения ситуации со снабжением населения качественной литературой. У меня было время, окно в расписании, и я не стал противиться. Почему бы и не съездить к «книжникам», не торгануть лицом еще и на этом фронте. Не все же с работницами фабрики «Большевичка» встречи устраивать, иногда хочется и среди интеллигенции «потусить».
