Адвокат Империи 8 (СИ) - Фабер Ник

— Это всё равно ещё ничего не значит, — заявил Лаврентьев, но особой уверенности в его голосе Меркулов не услышал.

— Ты не хуже меня знаешь, что это не так, — вздохнул директор приюта. Он повернулся и посмотрел сквозь стекло окна на обширный парк, выстроенный за зданием для того, чтобы живущие тут дети могли гулять и заниматься на открытом воздухе. — Он прав. Если эта его альфарка действительно сделает всё то, о чём он говорил, то ты не сможешь защитить меня в суде. Мы оба это понимаем.

Лаврентьев хотел было возразить, но не смог найти слов для того, чтобы сделать это. Он хотел было сказать, что сможет придумать что-то, но не успел. Стук в дверь кабинета прервал его, не дав сказать и слова.

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула личный секретарь Меркулова. Она улыбнулась Давиду, не имея ни малейшего понятия о том, в каком положении сейчас находился её начальник, да и весь приют в целом.

— Сергей Даниилович. Вам звонят по третьей линии…

— Спасибо, Зоя, — устало улыбнулся Меркулов. — Скажи, что я перезвоню. Я же говорил, что сейчас занят и…

— Да, Сергей Даниилович, — тут же кивнула она. — Я так ему и сказала. Но этот мужчина продолжил настаивать. Он сказал, что у него имеется для вас решение вашей проблемы. Я попросила у него объяснений, но он лишь сказал, что вы в курсе. Вот я и решила уточнить. Просто он настаивает на срочном разговоре, а вы просили, чтобы вас не беспокоили…

Меркулов переглянулся с Лаврентьевым. Тот непонимающе посмотрел на него и пожал плечами.

— Зоя, пожалуй, я поговорю с ним, — изменил своё мнение директор приюта. — Переведи звонок на мой телефон, хорошо?

— Конечно, Сергей Даниилович, — улыбнулась она. — Сейчас сделаю.

Как только дверь за ней закрылась, Меркулов взял в руки телефон.

— Кто это?

— Сергей Даниилович Меркулов?

— Да. Кто вы такой?

— Это сейчас не так важно, Сергей Даниилович, — произнёс голос из телефона. — Лучше скажите мне, что для вас важнее? Ваша свобода или дело, которому вы посвятили свою жизнь?

— Я не понимаю…

— Всё очень просто. Скажем так, у нас имеются своего рода общие интересы…

Сказать, что я вернулся на работу быстро, означало бы очень и очень приуменьшить ту скорость, с какой я помчался назад.

— Что произошло? — первым делом спросил я, ворвавшись в отдел.

— На, — сдерживая свою злость, произнесла Лазарева, протянув мне лист бумаги. — Сам посмотри.

Взяв протянутый листок, принялся быстро читать, скользя глазами по отпечатанным на белоснежной бумаге буквам.

— Да вы, мать вашу, просто издеваетесь… — пробормотал я, глядя на написанное.

У меня в руках находился самоотвод. Данным документом фирма «Лазарев и Райновский» прекращала оказание услуг Елизавете Котовой в связи с наличием конфликта интересов.

— Какой, к дьяволу, конфликт интересов? — не понял я и посмотрел на Настю.

— Я сама понятия не имею, — покачала она головой, а её эмоции говорили, что она находится в такой же растерянности, как я. — Это доставили сюда десять минут назад. Я, как получила, то сразу же позвонила тебе.

— Бред, — покачал я головой, всё ещё не способный поверить в это. — Мы же подготовили уже все документы. Уже буквально всё сделано. Осталось передать это в судебный департамент и закрыть дело. Мы выиграли. Какой, к чёрту, конфликт интересов?

Я пялился на листок официального уведомления, стараясь найти хоть одну объективную причину для того, чтобы компания могла так поступить. Хотя нет. Не так. Какой смысл прекращать дело, если всё, что требовалось, — просто подписать бумаги и передать их в департамент уголовных расследований. И всё. Спустя неделю, самое большее две, будет назначен прокурор и делу дадут официальный ход. И тогда…

Отвратительная идея вдруг пришла мне в голову одновременно со взглядом, который оторвался от листа в руках и устремился к столу.

Только сейчас я обратил внимание на то, что лежащие на нём документы выглядят как-то… не так.

Уже понимая, что именно случилось, я всё равно бросился к столу и принялся судорожно перебирать папки. Одна, вторая, третья. Я раскрывал их, смотрел на шапки документов и отбрасывал в сторону. Одну за другой.

— Где документы на передачу дела? — спросил я Настю.

— Были здесь. Я работала с ними с утра и оставила тут, — недоумевающе ответила она. — Всё было тут и…

Я со злости швырнул папки в стену, и те разлетелись белыми листами от удара.

— Сука…

— Саша! Что случилось?

— Нас поимели, вот что случилось, — с трудом сдерживая злость, прорычал я.

Резко развернувшись, я быстро вышел из отдела. Происходящее имело под собой только лишь одно объяснение. Поднявшись на шестьдесят седьмой этаж, прошёл по коридору до нужного мне кабинета. В этот раз не было вежливого стука и забавного вопроса «есть ли у него минутка». Если честно, то мне было плевать на то, есть ли у него сейчас время или нет.

В момент, когда я зашёл, Роман сидел за столом и разговаривал с кем-то по телефону. Судя по всему, выражение на моём лице оказалось достаточно красноречивым, чтобы он понял, к чему всё идёт.

— Я перезвоню, — произнёс он в трубку, не сводя с меня взгляда, и, положив телефон на стол, спросил: — Хочешь о чём-то поговорить, Александр?

— Да, хотел спросить, какой нынче курс обмена к тридцати серебрянкам?

— Не понимаю, о чём ты…

— Ой, Ром, давай только без этого дерьма, — закатил я глаза. — Где оно?

Роман несколько секунд молчал. Впрочем, пауза продлилась недолго. Открыв ящик своего стола, он достал из него тонкую пластиковую папку и положил на стол. Пальцем открыл её, так чтобы мне хорошо было видно Настей составленное ходатайства о закрытии гражданского дела.

На котором сейчас стояла подпись самого Романа.

— И? Как это понимать?

— Как следование интересам фирмы, — ответил он.

— Это с каких же пор интересы фирмы стали стоять выше интересов наших клиентов? — холодным, как лёд, голосом поинтересовался я.

— Тебе не кажется, что ты сейчас не те вопросы задаёшь? — в тон мне ответил он.

— Нет, Роман, не кажется. Почему? Мы уже выиграли это дело! За каким дьяволом нужно было сливать его в унитаз, прикрываясь идиотскими байками про конфликт интересов и прочую чушь?

— Потому что мы не можем себе позволить, чтобы стажёры, даже столь многообещающие, как ты, вели себя подобным образом, — произнёс знакомый голос у меня за спиной.

Ещё до того, как я обернулся, понял, кого именно увижу. Павел Лазарев зашёл в кабинет своего сына, но и не подумал о том, чтобы прикрыть за собой дверь.

— Роман, будь добр, оставь нас.

Я даже не удивился, когда его сын молча встал и вышел из кабинета. Почему-то именно в этот момент мне это показалось абсолютно правильным, хотя и неприятным.

Мы остались наедине, но Лазарев не торопился с объяснениями. Вместо этого он стоял передо мной и молчал.

Жаль, что я не мог сейчас прощупать его эмоции. Мне бы очень хотелось понять, о чём именно он сейчас думает. Очень бы хотелось. Но такой возможности не имелось. Да и за своим лицом он следил настолько хорошо, что понять по его выражению что-либо было просто невозможно.

А потому мне пришлось сделать первый шаг.

— Зачем?

— Затем, что фирма не может позволить себе конфликт интересов, — ответил Павел Лазарев.

— Какой к чёрту конфликт интересов? Где он тут может быть? Мы помогли этой девушке, а теперь…

— Теперь она получит справедливую компенсацию со стороны частного фонда, — продолжил за меня Лазарев. — Достаточно большую, чтобы Елизавета Котова больше ни в чём не нуждалась. Также Сергей Меркулов покинет пост директора «Пути» и более не будет контактировать со своими воспитанниками. На этом данное дело будет закрыто.

— То есть, когда они не смогли продавить меня, они позвонили лично вам, так?

Ответ был ясен как день. Даже Павел Лазарев, будучи владельцем этой компании, не имел прямых полномочий для того, чтобы обнулить или прекратить дело до его передачи в уголовную плоскость, так как это могло быть расценено как прямое вмешательство.