Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

— Преподаватель! Ну надо же, — улыбался я, подойдя к своему кабинету.

После общения с командирами звеньев, замполитом и начальником штаба я отправился вместе с прибывшей бригадой в штаб Центра. Если назначение будет оформлено, в это здание я буду ходить гораздо чаще.

Торжественное вручение наград должно было состояться на плацу, но проливной дождь внёс свои коррективы. Решено было вручать в актовом зале.

Войдя в штаб, я отправил ребят занимать места, а сам вновь остановил свой взгляд на фотографиях в вестибюле.

— Саныч, осталось 15 минут, — шепнул мне Кеша.

— Я успею.

Петров тоже бросил взгляд на фотографии и ушёл в зал. Я же продолжал вглядываться в лица ребят, которые погибли, исполняя свой долг. К сожалению, вновь Сирия принесла в Торск ещё одного погибшего.

С чёрно-белой фотографии на меня смотрел Олег Тобольский. В подписи к фотографии было сказано, что он удостоен звания Героя Союза посмертно. Получается, раз я ухожу в преподаватели, он так и остался моим комэской.

— Клюковкин, — услышал я хриплый голос слева от себя.

Повернув голову, увидел стоящего в повседневной форме полковника Медведева. Геннадий Павлович смотрел на меня всё тем же острым взглядом. Он всё ещё пытался держать осанку и сохранять уверенную походку, но ему было уже тяжело это делать. Как и сказал Тяпкин, командир сильно сдал.

Однако его зелёно-карие глаза продолжали излучать доброту и спокойствие.

— Здравия желаю, товарищ командир! — вытянулся я перед начальником Центра.

— Да уж здоровее видел. Как делишки? — пожал Геннадий Павлович мне руку.

— Всё хорошо. А у вас?

Медведев улыбнулся и взъерошил мне волосы.

— Ты всё такой же, Сашка. Ничего не стесняешься. У меня всё терпимо. Чуть заболел, но мы ещё с тобой на пилотаж слетаем. Ты в курсе, чем я тебя сейчас награждать буду?

— Наверное, орденом, — предположил я.

— И не знаешь каким? Ну тогда пускай это будет тебе сюрприз, — ответил начальник Центра и отправил меня в актовый зал.

Через пару минут я вошёл в зал. Здесь уже негромко гудели голоса офицеров, прапорщиков и сержантов. Гражданский персонал тоже здесь. Кто‑то, как и я, прибыл перед самым началом и стучал каблуками, пробираясь по рядам. Запах старого дерева и свежей краски смешивался с табачным дымом от тех, кто успел покурить в курилке.

На одном из рядов я заметил Антонину в военной форме с сержантскими погонами на плечах. Она мне широко улыбнулась и помахала. Чего нам теперь стесняться близких отношений.

В любой другой ситуации я бы сел с ней, но сейчас должен сидеть ближе к сцене. И, похоже, именно там, куда мне сейчас показывает начальник политотдела Центра.

— Сан Саныч, ты должен ближе всех сидеть. Ты в курсе, чем тебя наградят? — спросил у меня замполит Центра.

— Понятия не имею.

— Такого быть не может. Все знают, а ты не знаешь, — проворчал замполит.

— Вот такой я уникальный, товарищ полковник.

— Садись с Петровым и гадай дальше. Недолго осталось.

Да я и не собирался гадать. Наверняка будет ещё один орден Красной Звезды. Пятый по счёту!

— Саныч, а мне опять орден Красного Знамени сейчас дадут. Ты на меня представление писал? — спросил Кеша, когда я сел рядом с ним.

— Я. Только вот о своей награде мне ничего не известно.

— Сейчас узнаешь. Мне кажется, твой случай — уникальный. Тебя государственной наградой наградят, а какой — не довели.

— Может грамоту дадут? Тоже престижно, — предположил я.

На сцене поставили длинный стол с тёмно‑зелёным сукном. Начальник отдела кадров под пристальным взором начальника штаба, аккуратно раскладывал коробочки с наградами.

Стоящая на сцене знамённая группа, транспарант на всю стену «Всё выше, и выше, и выше!», а также зудящий звук из колонок — всё делало момент одновременно торжественным и привычным. Таких собраний я видел десятки, но сейчас внутри всё отзывалось иначе.

— Ну вот и момент истины. Держать осанку, держать осанку… — говорил Кеша, потирая взмокшими ладонями коленки.

Пока все рассаживались, взгляд мой невольно вновь упал на коробочки на столе. Каждая из наград — это память о небе, о боевых вылетах, о друзьях, которых больше нет. Получить одну из таких — почётно, а носить — большая честь.

— Товарищи офицеры! — скомандовал начальник штаба Центра, когда полковник Медведев вошёл в зал.

Несмотря на ослабевшую походку, он шёл твёрдо, с тем самым укоренившимся в нём достоинством, которое всегда вселяло уверенность. Зал поднялся и стих.

— Товарищи офицеры, добрый всем день! — произнёс Геннадий Павлович, и все сели на места.

Глава 26

В зале все быстро сели на свои места. Шептания прекратились, и только тяжёлые шаги полковника Медведева звучали эхом среди этих стен. Начальник Центра сильно закашлял, подходя к трибуне. Как-то уж слишком ему тяжело даётся сегодняшний день. И тем не менее, полковник Медведев продолжал медленно ступать по деревянному помосту.

Кадровик подошёл к нему, чтобы доложить, но Геннадий Павлович для начала пожал ему руку и похлопал по плечу.

— Всё готово? — услышал я вопрос от Медведева.

— Так точно. Фотограф здесь и представитель местной газеты тоже, — указал начальник отдела кадров на людей в гражданском, сидящих на первом ряду.

Геннадий Павлович кивнул и встал за трибуну, придвинув к себе микрофон.

— Я рад вас всех приветствовать. Сегодня очередной торжественный момент для нашего Центра. Мы в очередной раз чествуем наших боевых товарищей, однополчан, коллег, вернувшихся из длительной служебной командировки.

Медведев сделал паузу на аплодисменты. Овации были продолжительными. Фотограф успел даже заснять крупным планом зал и сделать фото Геннадия Павловича.

Как только аплодисменты прекратились, Медведев продолжил.

— С самого начала гражданской войны в Сирии личный состав Центра принимал участие в операциях по уничтожению бандформирований и мятежников. Также оказывал помощь сирийскому народу в отражении внешних угроз на границах с Израилем и Турцией. Боевая обстановка определяла и круг задач, стоявших перед подразделениями армейской авиацией в Сирии. В первую очередь — это поддержка сухопутных подразделений и частей Сирийской Армии, нанесение боевых ударов по скоплениям мятежниками различными средствами поражения. Важным моментом являлось выявление боевиков в гористой местности, обнаружение их баз, дислокации и передвижения, передача этих данных сирийской разведке для принятия конкретных мер.

Зал вновь взорвался аплодисментами, а сам Медведев повернул голову в мою сторону и остановил свой взгляд на мне. Начальник Центра слегка улыбнулся и вновь обратил взор в зал. Аплодисменты прекратились, и он продолжил.

— К сожалению, будут ещё войны. Будет тяжело и больно. Но я уверен, что каждый военнослужащий Центра боевого применения Армейской авиации всегда будет готов выполнить приказ Родины. Так было, есть и так будет всегда! — громко закончил вступительное слово полковник Медведев.

Геннадий Павлович под продолжительные аплодисменты вышел на середину сцены, готовясь к вручению наград. Начальник штаба Центра занял место за трибуной и, дождавшись, когда стихнут аплодисменты, открыл папку с наградным списком. Он поправил очки и громко произнёс:

— Указом Президиума Верховного Совета СССР за успешное выполнение задания по оказанию интернациональной помощи Сирийской Арабской республике и проявленные при этом мужество и героизм наградить майор Клюковкина Александра Александровича орденом Ленина.

На мгновение в зале воцарилась тишина. Можно было расслышать, как последние слова начальника штаба эхом отдаются в этих стенах. Всего секунда, а показалось, что вечность.

Только я поднялся со своего места, взорвался такой гром аплодисментов, которого я в этих стенах не слышал никогда. Люди хлопали так громко, что слегка заложило уши. Музыканты в оркестре в этот момент готовились исполнить торжественную мелодию.