Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим

Я подошел к сейфу и достал последний пакет документов:

— И еще одна важная деталь. Мистер Маккарти, вы связываетесь с агентом Айвсом из Секретной службы. Передаете ему полную схему финансовых операций Марранцано.

Маккарти поднял бровь:

— Федералы?

— Именно. Когда мы закончим с Марранцано, федеральные агенты должны быть готовы арестовать его уцелевших людей. Никого не должно остаться на свободе для мести.

Я передал ему толстую папку с банковскими документами, схемами переводов денег и списками счетов:

— Здесь все: швейцарские банки, подставные компании на Каймановых островах, маршруты контрабанды. Достаточно материала для сотни обвинительных заключений.

Эллиотт собрал все свои документы и встал:

— Мистер Стерлинг, если позволите, я отправлюсь в банк. Дела не ждут.

— Конечно, Томас. И помните, никаких рискованных операций без моего разрешения. Сейчас важнее всего сохранить то, что у нас есть.

После его ухода я остался с Маллоу и Маккарти. Атмосфера стала более неформальной, но не менее серьезной.

— Шон, — обратился я к командиру охраны, — удвойте патрули вокруг особняка. И установите дополнительные посты на соседних крышах. Если Марранцано решится на атаку, мы должны получить предупреждение заранее.

— Будет сделано, босс. Плюс я разместил снайперов в окнах третьего этажа. Ни одна мышь не проскочит незамеченной.

— Отлично. А ты, Томми, поддерживай постоянную связь с информаторами. Мне нужно знать о каждом движении людей Марранцано.

Маккарти кивнул:

— У меня есть агенты в трех его основных базах. Офис на Парк-авеню, склад в Бронксе, особняк в Квинсе. Если он соберет людей для большой операции, мы узнаем об этом за несколько часов.

Когда они ушли, я остался один в кабинете, глядя на карту Нью-Йорка с отмеченными позициями враждующих группировок. Красные булавки обозначали базы Марранцано, синие — наших союзников, желтые — нейтральные территории. Красных намного больше.

Семь вечера. Частная клиника доктора Маккейба на Верхнем Манхэттене представляла собой скромное трехэтажное здание из красного кирпича, затерявшееся среди жилых домов на тихой улочке в двух кварталах от Гарлема.

Никаких вывесок, никаких указателей, только медная табличка у входа с выгравированной фамилией. Идеальное место для лечения людей, которые предпочитали избегать вопросов о происхождении своих ранений.

Я поднимался по узкой лестнице с потертыми ступенями, вдыхая знакомый запах карболовой кислоты и йода. Шон Маллоу шел следом.

О’Мэлли сидел на краю больничной койки во втором этаже, медленно застегивая рубашку. Его лицо все еще было бледным от потери крови, но глаза горели привычным огнем решимости.

Левая рука покоилась в черной перевязи, а под рубашкой угадывались очертания бинтов, обмотанных вокруг груди. Мы приехали забрать его отсюда.

— Патрик, — сказал я, подходя к нему, — как самочувствие?

Он попытался встать, но я остановил его жестом. О’Мэлли выглядел старше своих лет, седые нити появились в каштановых волосах, а в уголках глаз залегли новые морщины.

— Босс, — ответил он с слабой улыбкой, — жив-здоров. Доктор говорит, что через месяц буду как новенький. Правда, левая рука будет работать не на все сто процентов.

Доктор Маккейб вошел в палату, вытирая руки полотенцем. Невысокий ирландец лет пятидесяти с седой бородкой и усталыми глазами, он был одним из немногих врачей в Нью-Йорке, готовых лечить огнестрельные ранения без лишних вопросов.

— Мистер Стерлинг, — сказал он со слабым акцентом Дублина, — ваш человек идет на поправку быстрее, чем я ожидал. Ирландская закалка, видимо.

— Спасибо за заботу, доктор. Сколько я вам должен за дополнительную неделю?

— Еще пятьдесят долларов за лечение, плюс двадцать за лекарства. И прошу заметить, никаких осложнений. Чистая работа.

Я достал бумажник и, как полагается, отсчитал сто долларов:

— Тридцать сверху за профессионализм и молчание.

Доктор Маккейб кивнул с пониманием и спрятал деньги в карман халата. В его практике, очевидно, было достаточно пациентов, предпочитающих анонимность.

Когда врач ушел, О’Мэлли осторожно встал с койки, придерживаясь здоровой рукой за спинку. Движения были медленными, осторожными, но в них читалась привычная решимость.

— Босс, — сказал он серьезно, — Когда я смогу снова встать в строй?

— Именно об этом я и хотел поговорить, — ответил я, доставая из внутреннего кармана сложенную карту Манхэттена. — Патрик, ты больше не будешь участвовать в полевых операциях.

О’Мэлли резко повернулся ко мне, его ирландский темперамент вспыхнул мгновенно:

— Что⁈ Босс, я еще могу сражаться! Одной рукой, но могу!

— Патрик, успокойся, — сказал я твердо, но без раздражения. — Я не списываю тебя в отставку. Наоборот, у меня для тебя новая, более важная роль. Отныне ты координатор разведывательной сети. Томми Маккарти отвечает за сбор информации, ты за анализ и планирование операций.

Гнев О’Мэлли медленно сменялся профессиональным интересом:

— А что с жалованием? Если я больше не рискую шкурой в перестрелках…

— Повышаю до четырех сотен долларов в месяц, — перебил я его. — Плюс премия за каждую успешную операцию. Твои мозги стоят дороже твоего револьвера, Патрик.

Глаза О’Мэлли расширились. Четыреста долларов в месяц это жалованье квалифицированного инженера или врача, огромная сумма для человека из Адской кухни.

— Босс, — сказал он тихо, — я… я не знаю, что сказать.

— Скажи «да» и приступай к работе, — ответил я с улыбкой. — У нас мало времени.

Маллоу отошел от окна и присоединился к нам:

— О’Мэлли, а что твои информаторы говорят о планах Марранцано? Когда он собирается ударить?

Патрик указал на окно:

— Послезавтра, пятнадцатого сентября, в главном офисе Марранцано состоится большое совещание. Все капо из пяти семей, плюс гости из Бостона и Филадельфии. Повестка дня «окончательное решение американской проблемы».

Я почувствовал, как мышцы напряглись. «Окончательное решение» могло означать только одно. Массовые убийства всех «американизированных» боссов.

— Кто будет присутствовать?

— Вито Дженовезе, Джо Профачи, Джо Боннано, Томми Лукезе, Винсент Мангано. Плюс представители от аутсайдеров, — перечислил О’Мэлли. — По нашим подсчетам, в здании будет не меньше пятидесяти человек.

— А охрана?

— Обычно десять-двенадцать телохранителей снаружи, еще столько же внутри. Но в этот день, скорее всего, удвоят.

Я задумался, изучая схему офисного здания на Парк-авеню, 230. Десятиэтажное здание из серого камня, офис Марранцано на девятом этаже, два лифта, одна пожарная лестница. Крепость в центре Манхэттена.

— А что с остальными базами? — спросил Маллоу.

— Склад в Бронксе будет практически пуст, все люди на совещании, — ответил О’Мэлли. — Особняк в Квинсе тоже. Марранцано стягивает все силы в одно место.

— Логично, — кивнул я. — Он хочет продемонстрировать единство и силу перед принятием важных решений. Но помимо этого есть еще одна проблема. Марранцано планирует не только убить нас, но и захватить наши финансовые активы. У него есть списки наших банковских счетов.

О’Мэлли нахмурился:

— Откуда?

— Предатель в нашем окружении. Кто-то передает ему информацию о наших операциях.

В палате повисла тяжелая тишина. Предательство худшее, что могло случиться в нашем мире, где доверие было единственной валютой.

— У тебя есть подозрения? — спросил Маллоу тихо.

— Несколько версий. Но пока не хочу никого обвинять без доказательств. Патрик, это будет твоя первая задача в новой должности. Найти крота.

О’Мэлли кивнул с мрачной решимостью:

— Найду, босс. И когда найду…

— Когда найдешь, сообщишь мне. Никаких самосудов. Такие дела требуют осторожности.

Мы помогли О’Мэлли одеться и спуститься по лестнице. Движения давались ему тяжело, но он упорно отказывался от поддержки, опираясь только на перила.