Штурмовик из будущего 4 (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

Баржа все быстрее вырастала в размерах. Григорий прикипел взглядом к специальным отметкам на лобовом стекле. Вот сейчас корабль впишется в них целиком и можно будет надавить на кнопку. В кабине привычно пахнет приторной сладостью сработавших пироксилиновых патронов и ФАБы поскачут к вражескому судну.

— Раз…два…- сам не зная, почему, экспат вдруг принялся считать вслух. — Три…четыре…пять!

Два «подарка» в четверть тонны каждый, отделились от плоскостей. Дивин сразу же потянул на себя штурвал, добавил газу и повел машину вверх. Сделал аккуратную «горку» и перелетел через фашиста. Краем глаза успел заметить, как лихорадочно крутятся на палубе стволы зенитных автоматов, пытаясь нащупать черную тень, промчавшуюся сверху с ревом моторов.

Нет, братцы, поздно! Это вам не торпеды, которым требуется довольно много времени, чтобы добежать до цели. Бомбы летят молниеносно, а бьют…бьют больно!

Сдвоенный взрыв прозвучал сладкой музыкой победы. Григорий уже заставил тяжелую машину начать разворот и сам не видел, что творится внизу, но стрелок-радист деловито доложил:

— Есть, тащ майор! Прямо по центру немчуре засадили!

— Утоп?

— Не пойму, — отозвался Горбунов после небольшой паузы. — Огонь вижу. Слабый. Кренится, гад, на бок…вроде тонет. Да вы и сами сейчас посмотрите.

«Бостон» нехотя встал в вираж и экспат действительно смог оценить последствия своей атаки. Десантная баржа заваливалась на ту сторону, в которую угодили фугаски. Корабль стремительно набирал воду в огромную пробоину и должен был вот-вот отправиться на встречу к Нептуну.

Фашисты, наконец, очухались, перестали выжидать и открыли бешенный огонь. Вспыхнули прожектора на берегу. Их лучи принялись жадно обшаривать небо, пытаясь поймать в свой плен советский самолет. Одна из позиций ПВО удачно оказалась на пути бомбардировщика, бреющего, по-прежнему, море. И Дивин не удержался. С кривой ухмылкой самую капельку подработал штурвалом, опуская нос, и от души прочесал гитлеровцев из «крупняков».

— Красота! — восторженно прокомментировал его действия Савелий. — Погасили сволочугу. Теперь нашим полегче будет.

— Не мешай! — процедил Дивин. Он уже выбросил из головы все лишнее и снова загонял в риски силуэт другой баржи. С нее ожесточенно били зенитки, но разноцветные трассы летели над прижавшимся к воде бомбардировщиком. — Пошли, родимые!

Тэк-с, что мы имеем? Вторая БДБ, к разочарованию экспата, получила повреждения по касательной. Успел-таки ее командир начать движение. Сдвинул баржу вперед совсем немного, но и этого хватило, чтобы ее настигла только одна фугаска. И не совсем в том месте, куда целил Григорий. Да, фриц «присел» на корму, отчаянно горел, но тонуть пока что явно не собирался.

Да и хрен с ним, решил про себя Дивин. Зато, как он и надеялся, получилась отличная подсветку для других экипажей, что вот-вот должны были оказаться на Камыш-Буруном. Главное, чтобы их пилоты смогли пробить облака и точно выйти на цель.

Быстро прикинув в голове различные варианты, экспат решил последние бомбы потратить на наземные цели. Очень уж заманчивым показались высоченные штабеля ящиков и бочек, что высились неподалеку от причала, тщательно укрытые маскировочными сетями. По крайней мере, гитлеровцы думали именно так. Но Григорий разглядел их. Набрал высоту, чтобы не пострадать от собственных осколков, и всадил ФАБы в намеченную мишень. Аккуратно и ювелирно, словно на полигоне.

Рвануло знатно. Языки пламени взметнулись вверх на несколько десятков метров, окрашивая низкие облака багровым светом. В его неверных бликах становились видны серые и черные облака и звездочки снарядных разрывов, жадно шарящие по небу световые столбы прожекторов и многочисленные трассы «эрликонов», перечеркивающие воздух ровными строчками швейных машинок.

Расшевелили осиное гнездо. Теперь осталось его уничтожить!

[1] САБ — Светящаяся авиационная бомба. Предназначена для освещения местности с целью обеспечения прицельного бомбометания и визуальной разведки в ночных условиях

Глава 26

— А товарищ майор мне и говорит — споко-ойно так! — «Сделаем еще заходик, Савелий. Не хочу, чтобы нашим девчонкам хоть одна тварь работать помешала». — Горбунов смешно покрутил головой под дружный хохот. — Представляете? Там в небе клочка свободного без фашистского снаряда или пули не найти, а он: «Еще заходик!» — Однополчане — те из них, кто остался на земле и не был сейчас чем-то занят, — столпились у самолета Дивина и жадно слушали рассказ старшины о налете на бухту, издавая то и дело одобрительные возгласы.

Экспат стоял чуть поодаль, у передней стойки «бостона» и курил в кулак. Лезть в толпу не хотелось. Ему вообще сейчас ничего не хотелось. С нехорошим удивлением он вдруг заметил, прикуривая, как ходят ходуном пальцы. Все же, не железный он, оказывается, далеко не железный. И нервишки шалят после очередной пляски со смертью.

— Кощей, тут к тебе союзники, — подошел Рутолов вместе с экипажем американского «Либерейтора». Заморские гости мигом облепили самолет, разглядывая многочисленные пробоины и вздыбившийся в местах повреждений металл обшивки, галдя, как сороки. — Хотят в деталях узнать, как прошел вылет. Сам понимаешь, мы им удочку закинули насчет совместной атаки на Констанцу, поэтому требуется, чтобы они своему командованию доложили все в лучшем виде. Батя велел, чтобы ты оказал содействие.

— Слушай, а давай чуток попозже, — устало попросил Григорий. — Вымотался до чертиков. А мне еще к Тоносяну зайти нужно и ему все обстоятельно рассказать.

— Так вон он, — широко улыбнулся штурман полка и показал на капитана-разведчика, что стоял неподалеку. — Решил прямо здесь, на стоянке, поучаствовать в беседе.

— А это что за хмырь с ним. С фотоаппаратом? — насторожился экспат. Рядом со скучающим разведотдельцем он мигом заприметил краснощекого крепыша с «лейкой» в руках, в аккуратно подогнанной по фигуре шинели и залихватски сбитой на затылок фуражке.

— Корреспондент, — поведал с еще более широкой улыбкой Рутолов. — Из Москвы.

— Принесла нелегкая! — зло сплюнул Дивин. — Только его здесь и не хватало.

— Кощей, ты того…потише, — испуганно дернул его за рукав штурман. — Думай, что несешь. Хоть иногда. Дело государственной важности. Сам понимать должен, что контакт с союзниками не может идти самотеком. Вначале их политотдельцы из штаба дивизии опекали, а теперь и столичные контролеры подтянулись. Помимо этого корреспондента еще трое ночью прилетело. Они сейчас в штабе у Шепорцова. Захотели с ним одним переговорить. Представляешь, даже меня с Маликовым выставили. Кстати, с московскими гостями еще какой-то американец в высоких чинах явился. Что за гусь не знаю, но наши с ним держатся весьма уважительно.

— Понятно, — мрачно сказал Григорий, дернув щекой. — Все, как обычно. Ты мне скажи лучше, все ли девчонки вернулись? И что там с нашими?

— Про девчонок не в курсе, — пожал плечами Рутолов. — А наши… — он резко помрачнел. — Двое не вернулись. Запросили другие аэродромы — вдруг у кого-то другого сели? Ждем ответа. Остальные более-менее нормально. Нет, побило их, конечно, но в пределах нормы. Только экипаж одного младлея учудил так учудил!

— В смысле?

— Представляешь, их зенитка долбанула, — оживился штурман. — Прямо над бухтой. Причем снаряд «эрликона» угодил аккурат в кабину летчика. Пилота посекло всего, но жив остался, курилка. Приборная доска, фонарь -все в клочья. А самолет летит!

— Как это⁈

— А хрен его знает, — штурман помотал головой. — Никто не понимает. Дело в другом. Бомбер летит, и падать не собирается. Младлей этот из последних сил скомандовал экипажу прыгать. А они отказались.

— Ну и правильно сделали, — Дивин медленно размял новую папиросу. — Мы так здорово там фрицев расчихвостили, а тут вдруг к ним с неба такие неожиданные «подарки» с парашютами опускаются. Я даже представить себе боюсь, что с ними фашисты сделали бы.

— Вот и они, наверное, так же подумали, — согласился Рутолов. — В общем, самолет летит себе по прямой в глубь немецкого тыла, и летит. Никто из экипажа не понимает, что с этим делать. И вдруг…дай-ка прикурить? — он сделал драматическую паузу.