Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

Дети… Прослышав о знахаре, который вытаскивает больных чуть ли не с того света, народ правдами и неправдами рвался в Есауловку в последней надежде вырвать из лап смерти и спасти любимого человека. Если большинству взрослых Владимир сразу отказывал, то за детей брался. Скрипел зубами, но вступал в борьбу с костлявой хрычовкой, то и дело повторяя имя Мара-Морена всуе и с нехорошими эпитетами.

Всё просто и сложно одновременно, детей вытянуть легче и проще заново запустить их энергетику, которая дальше сама работала на маленьких хозяев, но и сложнее, так как дети, порой, не могли внятно объяснить, что у них болит, а взрослые, нагрузившись надуманными проблемами, лезли под руки, мешали, советовали и стенали хуже собственных отпрысков. Когда Владимир гнал родителей поганой метлой, они шли жаловаться персоналу госпиталя на чёрствость и жестокость знахаря. Когда, глянув на бледную тень с грустными оленьими глазами, отказывался лечить, то его обвиняли в бездушии и проклинали всеми карами небесными. Да, порой и такое бывало. Случалось, ничего не попишешь. А было и так, что ребёнка Владимир «вытаскивал», а его мать или отец, хладным трупом перекочёвывали в морозильник, а оттуда в братскую могилу. Как объяснить маленькому человечку, что его мамы или папы больше нет?

В госпитале работало несколько десятков волонтёров, взявших на себя обязанности младшего медперсонала, нянечек, медбратьев, воспитателей и… похоронной команды. Поначалу на Владимира попытались навешать всё, что ни попадя, но он быстро поставил медперсонал на место, просто-напросто отказавшись работать мальчиком на побегушках. Зато, когда врачи убедились в силе чудодейственной методики добровольного помощника, отношение к нему резко поменялось. Мало того, что за Огнёвым закрепили отдельную отапливаемую палатку, под его руку отдали пару фельдшеров и тройку волонтёров, проводивших первичный отсев и сортировавших пациентов бесконечного конвейера.

Однажды утром забрав приготовленную Петром сумку, Владимир забрался за руль выделенного ему внедорожника и поехал на заставу, еле-еле справляясь с удивительно непокорной баранкой. Усталость и выгорание давали о себе знать. Проехав КПП и припарковавшись у лазарета, выйти из машины он уже не смог, без сил завалившись на пассажирское место. Туман в голове уступил место звенящей пустоте.

*****

- Проша, как он? – баритон Трофимыча барабанным гулом отдавался в ушах Владимира.

- Что, Проша? Проша то, Проша сё! – гневное сопрано Прасковьи Ивановны, старшей медсестры пенсионного возраста, острым сверлом вкручивалось прямиком в мозг. – Заездили парня, уселись на шею и погоняли все, кому не лень. Ладно он молодой дурак, а ты, старый хрыч, куда смотрел?! От него же одни кожа и кости остались, хуже Кощея! И глазища, как у сбежавшего из концлагеря. А ты, сволочь усатая, хоть бы осадил его, подкормил, дал несколько дней передохнуть, заставил нашего барина-главрача дать мальчишке выходные, видел же, что он уже толком ничего не соображает, как зомби стал, ей-богу! Нет, хрен собачий! Вместо отдыха ты ему больных то с Харбина, то ещё откуда подвозил, чуть насмерть не заездил! Ирод! А если бы он сознание по дороге потерял и в какое-нибудь дерево врезался или в кювет кувыркнулся? Что, ни у кого ума не хватило водителя пацану выделить? Кому они, бездельники, к чертям на границе нужны, когда здесь пуще жизни требуются?! Господи, что здесь, что в Есауловке одни безголовые, жопным нервом живут, задним числом думают, все хороши! Все: давай-давай, а люди не семижильные. Что вылупился?! Глаза бы мои тебя не видели! Проваливай отсюда, пока я тебя мокрой тряпкой не отходила! Устроили, понимаешь, мальчишке проверку на прочность. Отходить бы вас коромыслом поперёк хребтин! Скройтесь с глаз оба!

- Прасковья Ивановна! – бас до селе молчавшего начальника лазарета-госпиталя болью отозвался в затылке. - Я вас попрошу!

- Что?! Попросит он… Н-на! Н-на! И тебе, таракан усатый, н-на! Получи! Получи! – шлепки мокрой тряпкой и отдаляющийся топот принесли благословенную тишину.

- Наконец тишина, - одними губами пробормотал Владимир, поворачиваясь на бок и проваливаясь в обычный глубокий сон.

1Чженьцю – чженьцютерапия, состоит из иглоукалывания («Чжень» - иглоукалывание) и прижиганий (цю – жечь/прижигать);

2Бо (кит.) – наследный аристократический титул в Китае, соответствует графу;

3Лаовай (кит.) – иностранец, преимущественно белый европеец;

4Гоугуожень (кит.) – жители собачьей страны (презрительное наименование японцев китайцами);

5Гуйцы (кит.) – черти (презрительно-оскорбительное наименование японцев китайцами).

6Зерцало – упрощённое название зерцального доспеха, главной деталью которого являются натёртые до зеркального состояния широкие грудные пластины. Во втором значении – зеркало.

7Сейд – магия в скандинавской мифологии. Сейд считался запрещённой магией. Считалось, что посредством сейда можно было наводить или снимать порчу и защищать от направленного негатива. (Например, Один при помощи сейда мог насылать болезни и даже убивать).

Примечание автора: Да-да, китайцы очень «любят» японцев и имеют все основания для «любви».

Глава 8. Бег по кругу

Глава восьмая

Бег по кругу

- А чего это ты в кровати делаешь? – сощурила зелёные глазищи платиновая блондинка на экране телефона.

- Лежу, как ты могла заметить, - отбрехался Владимир. – Ты не находишь, что твой брат имеет полное право поваляться в кровати, тем более у нас поздний вечер, а не день, как у тебя.

- Да? – плеснула ядом сестра, щурясь пуще прежнего. – А почему тогда на углу твоей подушки квадратная печать, подозрительно смахивающая на больничную штамповку? Колись, старший братец.

- Вика, ты хуже репейника.

- И я этим горжусь, - воздела вверх указательный палец блондинка по ту сторону экрана. – Покрути-ка камеру вокруг, чтобы я убедилась, что ты меня не обманываешь и не лежишь где-нибудь в больнице.

- Ладно-ладно, - усмехнувшись, сдался Владимир. – Ты победила, мелкая. Твой стальной неубиваемый старший брат дал трещину, но сварщики уже заварили её и зашлифовали.

- Угу, - кивнула Вика, - фиговенько шлифуют, про полировку и зеркальный блеск я даже боюсь спрашивать. Глазки впалые, щёчки тоже и небритые к тому же, подушечка штампованная… Допрыгался, братец?

- Не драматизируй, - отмахнулся Владимир. – Это не новомодная зараза, а старый добрый грипп, анализы подтверждают, просто одно наложилось на другое, а то на третье и в итоге…

- В итоге ты чуть не сыграл в ящик, как я понимаю, - перебив Владимира, прорычали в трубку. - Кого ты обманываешь, на моей памяти ты никогда не болел, даже когда тебя чуть машина не сбила и трахнуло током! Может почесался, когда я не видела, а так бодрячком всё время. Если и чихал, то только на солнце, а тут прилежненько в кроватке разлёживаешься.

- Отставить панику и давку! – рыкнул в ответ Владимир. - Мамаша, вы слона из мухи не лепите, ваше дитятко не при смерти, а глаза и щёки у неё впалые не из-за того, что ребёнок одной ногой в могиле, а из-за работы. Пришлось, понимаешь, суетится день и ночь напролёт, вот и скинул пару килограммов. Эка невидаль. Тут, Викуля, граница и побегать пришлось дай боже, да на своих двоих. Чай не центральные губернии, где расстояние между деревнями в плевках через забор измеряется, тут сутками в любую сторону можно топать до первого встречного медведя.