Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

Как ни странно, но спасли «Петропавловск» корабли Мофета. Набросившиеся на транспорты винтовые линкоры и фрегаты его отряда мгновенно переключили внимание британцев на нового противника, который к тому же был им по силам. Что же касается обнаглевшего русского берсерка, то пусть им занимаются броненосные батареи. Благо, те уже начали возвращаться.

[1] В морском сражении при Моонзунде британцы лишились 7 линкоров и 3 фрегатов. Но боевой потенциал Роял Неви позволил даже такие потери возместить оперативно. И к августу Балтик Флит под командованием Кокрейна располагал снова 15 линейными кораблями, включая три 1-ранговых 120-пушечных. Роял Соверен, Роял Альберт и Марлборо. Отдельно заметим, что и этим резервы британского флота не исчерпывались.

Глава 23

Сказать, что победа над «Метеором» воодушевила защитников Свеаборга, значит не сказать ничего. Над всеми уцелевшими батареями и бастионами, большими и малыми кораблями гремело громогласное ура. Солдаты и матросы кидали вверх шапки и обнимались, и даже обычно сдержанные господа-офицеры прыгали от радости как восторженные кадеты.

— Эко мы их! — не выдержав нахлынувших на него эмоций, крикнул Поклонский. — Теперь и погибнуть не так обидно будет…

«А ведь он прав, — мелькнуло в голове у Бутакова. — Ни черта еще не кончено…»

Несмотря на то, что вражеская батарея торчит из воды как естественное препятствие, проход достаточно широк и сейчас сквозь него двинутся остальные, после чего Свеаборгу не устоять. Проклятые бронированные чудовища разнесут здесь все. Разве что получится еще раз…

— Василий Константинович, — обратился он к командиру броненосца. — Распорядитесь осмотреть место крепления нашего тарана.

Осмотр не отнял много времени, и уже через несколько минут озабоченный Поклонский доложил.

— Худо дело, крепление совсем ослабло, вследствие чего наш бивень вполне может отвалиться и без внешнего воздействия. Но это еще полбеды, главное, что вода сквозь повреждения протекает в трюм. Я велел задействовать ручные помпы, но сами понимаете, это не выход…

— Иными словами, до вечера мы не продержимся?

— Отчего же. Если не придется никого бить со всего маха форштевнем, вполне может статься, что и не потонем.

— Что предлагаете?

— Войти в пролив и приткнуть «Бомарзунд» к отмели, превратив его в неподвижную батарею. Проход между ним и затонувшим «Метеором», конечно, останется и довольно широкий, но идти по нему под огнем будет крайне неприятно-с!

— Вздор! Английские батареи хорошо бронированы и выдержат обстрел.

— Из обычных пушек, несомненно. А вот из нарезных «Баумгартов» можно и попробовать. Надо только не торопиться и бить наверняка. И кстати, времени на раздумья у нас нет, господа-англичане скоро очухаются и тогда…

— Черт. Похоже, что вы правы. Полный вперед!

Между тем британские батареи не только не торопились идти на внутренний рейд Свеаборга, но даже прекратили обстрел берега. А когда «Бомарзунд» двинулся навстречу, их капитаны предпочли дать задний ход.

— Глазам своим не верю! — воскликнул Поклонский, наблюдая, как пятятся броненосцы противника. — Неужто они нас так испугались?

— Сдается мне, — покачал головой Бутаков, — господ-союзников заботят сейчас совсем иные проблемы.

— Вы думаете? — удивленно посмотрел на него капитан первого ранга, в глазах которого начало разгораться понимание. — Но, черт возьми, как?

— Не знаю, — честно признался командующий бригадой. — Но у его высочества дар появляться, когда его совсем не ждут.

— Невероятно! Погодите, если сейчас их батареи здесь, то остальная эскадра…

— Беззащитна! — закончил за него Бутаков. — Распорядитесь дать полный ход, а то ведь уйдут!

— Что это вы задумали?

— Не думаете же вы, любезнейший Василий Константинович, что я отпущу наших гостей без прощального салюта? Это было бы, по меньшей мере, невежливо!

— Помилуйте, не вы ли только что сомневались в благонадежности нашего корабля?

— А вы заверили меня, что до вечера не потонем!

Британские броненосные батареи, как впрочем, и их французские прототипы никогда не отличались ни скоростью, ни маневренностью. А уж идти задним ходом на них было и вовсе мучением. В принципе, все это касалось и «Бомарзунда», но сейчас русский броненосец шел вперед, понемногу нагоняя своих противников, пока те продолжали пятиться, неуклюже тыкаясь в разные стороны, пока вокруг одного из них не поднялась целая цепь водяных всплесков.

— Это еще что? — изумился Поклонский.

— Не что, а кто! — ухмыльнулся командующий.

— Простите, не понял…

— Рискну предположить, что это дело рук поручика Борескова. Он обещал сделать заграждение из шестовых мин и, кажется, преуспел.

Бутаков не ошибся. Старший минер бригады дождался-таки своего звездного часа. Вражеские броненосные батареи битый час маневрировали по проливу, умудряясь держаться в стороне от заботливо устроенной им минной банки. Уставший после бессонной ночи, голодный и злой офицер был готов от досады вырвать по волоску всю свою роскошную бороду, но английские капитаны как будто издевались над ним. И лишь теперь, когда им вздумалось отступать, один из них почти приблизился…

Другого момента может и не представиться, — понял Боресков и резким движением замкнул цепь. Спустя несколько секунд вокруг неприятельского корабля стали подниматься столбы взбаламученной воды, после чего поручик обессиленно откинулся на земляную стенку своего окопа. Теперь все зависело лишь от удачи или от божьей воли…

Увы, то ли от течения, то ли еще почему, но наскоро устроенные крепления для мин успели расшататься, отчего те оказались немного не там, где это планировал наш бравый поручик. Поэтому ни одного сколько-нибудь тяжелого повреждения «Трасти» не получил, но… вздыбившаяся вокруг броненосной батареи вода вызвала на британском корабле настоящую панику. Между тем, «Бомарзунд» был уже совсем рядом…

Пока падающие от напряжения кочегары «Севастополя» поднимали в его котлах пар, бой окончательно превратился в свалку. На оказавшемся слишком тесном для такого количества судов пространстве метались английские, французские и русские корабли, беспрерывно паля друг по другу изо всех орудий. Вскоре выяснилось, что я совершенно напрасно говорил своим подчиненным о ненужности трофеев. Стоило господам офицерам увидеть перед собой беззащитные транспорты, полные всевозможного добра, как всеми их помыслами тут же овладело одно простое слово — «призы».

Небогатые по большей части офицеры флота разом забыли обо всем и принялись собирать вожделенные трофеи. Линейные корабли, фрегаты, корветы и даже канонерские лодки гонялись за обезумевшими купцами, чтобы высадить на их палубы абордажников и захватить их. Да что там, даже державшиеся до поры на почтительном расстоянии колесные пароходо-фрегаты и буксиры разом отбросили осторожность и приняли участие во всеобщей вакханалии.

Подчиненные Кокрейна, разумеется, не смогли снести подобной наглости и бросились на помощь своим транспортам. Однако почувствовавшие вкус добычи русские нипочем не желали прощаться с только что обретенным богатством и жестко встречали британцев. То тут, то там вспыхивали ожесточенные перестрелки, когда русский корабль вставал на пути у английского, охаживая его залпами изо всех орудий. А посреди всего этого буйства, более всего напоминавшего пожар в борделе во время наводнения, носились, как угорелые, наши броненосцы, старясь если не таранить, то хотя бы обстрелять вездесущего противника.

— Ну что там? — нетерпеливо крикнул вниз Лисянский.

— Готово, ваше высокоблагородие, — доложил запыхавшийся мастеровой из числа вольнонаемных. — Так что магистраль к пушке перекрыли, давление подняли, чичас дадим ход!

В этот момент машина и впрямь понемногу запыхтела, начав проворачивать винт, и наш броненосец наконец-таки стал двигаться. После чего на крышу каземата вышел принявший на себя обязанности старшего механика Шмидт.