Оракул с Уолл-стрит (СИ) - Тыналин Алим

Глава 26

Расправа

Остаток утра я провел, работая над запросами клиентов и проверяя динамику позиций по портфелю Милнера. Ничто внешне не выдавало, что я запустил часовой механизм, который должен был взорваться прямо под ногами Ван Дорена.

В полдень в офис вошел курьер с папкой документов для Джонсона. Я заметил, как Ван Дорен проследил за ним взглядом до самого кабинета старшего брокера.

Очевидно, он уже обнаружил мою «приманку» и теперь искал способ проверить эту информацию.

— Стерлинг, не могли бы вы зайти ко мне? — окликнул меня Джонсон через весь зал. — Хочу обсудить ваши рекомендации по портфелю Гарднеров.

— Конечно, мистер Джонсон, — ответил я, собирая бумаги.

Поднимаясь к кабинету Джонсона, я почувствовал на себе взгляд Ван Дорена. Лед тронулся.

Кабинет Джонсона меньше, чем у Прескотта, но не менее функциональным. В отличие от чопорной элегантности старшего партнера, здесь царил творческий беспорядок человека, погруженного в каждодневную работу рынка.

— Присаживайтесь, Стерлинг, — Джонсон указал на стул. — Не будем терять время. Я получил интересные новости от одного из клиентов. Похоже, ваш подход к Гарднерам оказался чертовски эффективным. Их консервативная часть портфеля уже показывает стабильный рост.

— Рад это слышать, сэр.

— Теперь мне интересно, — он откинулся в кресле, — какие у вас будут рекомендации по следующему шагу? Я думаю об увеличении доли их агрессивных инвестиций, учитывая текущий рыночный импульс.

Я тщательно подбирал слова. Гарднеры это та самая фермерская семья, чьи жизненные сбережения я решил спасти от приближающегося краха.

— На самом деле, сэр, я вижу возможность для контролируемой агрессивной стратегии, — ответил я, чем заметно удивил Джонсона. — Рынок действительно демонстрирует сильный импульс, который, вероятно, продлится еще несколько месяцев.

Я достал из папки диаграмму, которую подготовил заранее.

— Предлагаю следующий подход: увеличить их агрессивную позицию до сорока процентов портфеля, но с очень четкими правилами выхода. Мы можем сфокусироваться на растущих секторах, автомобильная промышленность, радио, розничная торговля, но с конкретным планом фиксации прибыли.

— Это больше похоже на то, что я ожидал, — улыбнулся Джонсон. — И какие правила выхода вы предлагаете?

— Трехступенчатый подход, — я начал рисовать схему на листе бумаги. — Первое. Мы автоматически фиксируем прибыль по любой позиции, достигшей тридцати процентов роста, продавая половину. Второе. Если индекс Доу-Джонса превысит трехсот пятидесяти пунктов, мы сокращаем агрессивную часть портфеля до двадцати процентов. И третье, самое важное, полный выход из всех спекулятивных позиций к апрелю следующего года.

Джонсон с интересом изучал мою схему.

— Апрель 1929-го? Почему такая конкретная дата?

— Исторические циклы, сэр, — я аккуратно выстраивал логическую цепочку, которая звучала бы убедительно без раскрытия моего знания будущего. — Если проанализировать последние три рыночных бума, все они достигали пика весной пятого года роста, после чего следовала коррекция. Текущий рост начался весной 1924 года. К апрелю 1929-го цикл завершится.

Джонсон задумчиво постукивал пальцами по столу.

— Это… необычайно методичный подход. И весьма убедительный. Вы действительно изучали исторические циклы рынка?

— Мой отец часто говорил: кто не помнит уроков прошлого, обречен повторять его ошибки, — я позволил себе легкую улыбку. — Эта агрессивная стратегия позволит Гарднерам получить выгоду от текущего роста, но с чётким планом отступления. Как в сельском хозяйстве. Чтобы собрать хороший урожай, нужно знать не только когда сеять, но и когда снимать плоды.

— Мне нравится эта аналогия, — кивнул Джонсон. — Думаю, и Гарднерам она придется по душе. Такой подход дает им возможность участвовать в рыночном росте, не рискуя всем своим состоянием.

— И еще одно, сэр, — добавил я. — Для агрессивной части портфеля я бы рекомендовал компании с сильным балансом и низким уровнем долга. General Motors вместо более рискованных автопроизводителей, ATT вместо более спекулятивных радиокомпаний. Это добавит дополнительный уровень защиты.

— Знаете, Стерлинг, — Джонсон смотрел на меня с растущим уважением, — у вас удивительная способность сочетать агрессивный подход с разумной осторожностью. Редкое качество в нашем бизнесе.

— Благодарю, сэр. Я стараюсь смотреть и на возможности, и на риски. В конце концов, наша задача не просто помочь клиентам заработать, но и сохранить заработанное.

— Именно так, — согласился Джонсон. — Что ж, давайте детализируем этот план для Гарднеров…

Он встал и подошел к окну, глядя на панораму города.

— Кстати, — как бы между прочим добавил брокер, — утром мой приятель из Brunswick упоминал о каких-то странных слухах насчет потенциальной сделки с Victor. Что-нибудь слышали об этом?

Я сохранил невозмутимое выражение лица.

— Рынок всегда полон слухов, мистер Джонсон. Особенно когда дело касается компаний, участвующих в революции звукового кино.

— Действительно, — кивнул Джонсон, и я заметил, как в его глазах мелькнул понимающий огонек. — Что ж, давайте вернемся к нашим Гарднерам…

Мы еще около получаса обсуждали детали стратегии для фермерской семьи, и я был рад, что Джонсон согласился с моим подходом. В конце встречи он пожал мне руку с неожиданной теплотой.

— Знаете, Стерлинг, у меня такое чувство, что сегодня будет интересный день, — сказал он с легкой усмешкой. — Иногда удивительно, как быстро разносятся слухи на Уолл-стрит. Особенно неточные слухи.

Вернувшись к своему столу, я заметил, что ящик, в котором лежала приманка для Ван Дорена, был аккуратно закрыт. Чуть иначе, чем я его оставил. Ловушка захлопнулась.

Теперь оставалось ждать.

Остаток дня я посвятил работе над портфелями клиентов Прескотта, изредка поглядывая на Ван Дорена. Он явно нервничал.

Несколько раз выходил из офиса, затем возвращался и тихо совещался с Прайсом, ближайшим союзником среди стажеров. Я заметил, как он звонил кому-то по телефону, понизив голос почти до шепота.

Около трех часов дня дверь Харрисона неожиданно открылась. Глава фирмы редко покидал свой кабинет до окончания торгов, и его появление в торговом зале вызвало оживление.

— Паттерсон, Джонсон, Ван Дорен — в мой кабинет. Немедленно, — его голос был спокоен, но властен.

Я невозмутимо продолжил работу, чувствуя, как напряжение наполняет воздух. Когда троица скрылась за дверью кабинета Харрисона, Бейкер подошел к моему столу.

— Ты слышал? — взволнованно прошептал он. — Ван Дорен утверждает, что у него есть инсайдерская информация о слиянии Brunswick и Victor. Якобы получил от надежного источника. Уже даже позвонил нескольким клиентам с рекомендациями покупать.

Я изобразил удивление.

— Brunswick и Victor? Странно, я ничего об этом не слышал.

— Поговаривают, он нашел какие-то конфиденциальные документы, — продолжил Бейкер. — Но Джонсон утверждает, что только что разговаривал с вице-президентом Brunswick, и тот категорически опроверг любые слухи о слиянии. Более того, оказывается, Victor ведет переговоры с RCA, а не с Brunswick.

Я понимающе кивнул, скрывая улыбку. Ван Дорен сам запрыгнул в мою ловушку обеими ногами.

Дверь кабинета Харрисона оставалась закрытой еще около получаса. За это время офис наполнился шепотками и догадками.

Наконец дверь открылась. Первым вышел Паттерсон, его лицо не выражало ничего. За ним следовал Джонсон, который, проходя мимо моего стола, незаметно подмигнул мне.

Последним появился Ван Дорен. Его обычно надменное лицо было белым как мел, галстук сбился набок. Он прошел через торговый зал, не глядя ни на кого, и скрылся в направлении уборной.

— Мистер Стерлинг, — раздался голос Харрисона. — Зайдите ко мне, пожалуйста.

Я поднялся и направился к кабинету главы фирмы, чувствуя на себе взгляды коллег. Внутренне я был спокоен. Шах и мат, Ван Дорен.