— Подвал⁈
— Ой, Сава, перестань, — отмахнулась я. — Сегодня еще встречаемся? Во сколько? У меня опять вводные лекции до…
— Яра, какой, к черту, подвал! — Бестужев схватил меня за руку, развернул к себе лицом. — Олька сказала, тебя включили в группу «своих», и что максимум через полчаса ты освободишься.
Права была Катя, нас разделили весьма предвзято. Я молчала, так как не испытывала никакого желания говорить о подвальных приключениях. Знала бы, что Бестужев не в курсе, так и не упоминала бы о том, куда меня отправили.
— Ты со мной разговаривать не хочешь? — мрачно поинтересовался Бестужев.
— Я, Сава, в душ хочу. И кофе. — Я осторожно высвободила руку. — А еще хочу успеть пристроить трофей и не опоздать на лекцию. Поверь, к тебе у меня нет никаких претензий.
— Какой трофей? Яра… Яра!
Я скользнула за калитку, оставив Бестужева на улице. Кажется, он кулаком по забору врезал от злости. Да и пусть! Ведь примчится после занятий, тогда и поговорим.
В ванной комнате я столкнулась с «любимой» соседкой.
— Ты как, справилась? — спросила Клава, не скрывая любопытства.
— Разумеется, — улыбнулась я. — Клава, спасибо за лестницу. И отдельное спасибо за то, что не убрала ее, когда вернулась.
— Да ладно, я ж не зверь, — фыркнула Клава. — А тебе что досталось?
— Увидишь, — пообещала я загадочно.
Наверное, тапочки Черепа необходимо отдать той старшекурснице, что была моим наблюдателем. Но она не ожидала, что я выберусь из подвала. А я не собиралась искать ее среди барышень. Я и не нашла бы, из-за маски. Бестужев говорил, что со временем я научусь различать людей по эмоциям. В том смысле, что радость или злость можно испытывать по-разному. Но пока я не разбиралась в таких тонкостях. И туфли не хотела отдавать. Правда, то, что я задумала, могло закончиться весьма плачевно, причем для меня.
Несмотря на утреннюю физкультуру, в гимназию я убежала раньше других. Карамелька решила остаться дома, и теперь я за нее не волновалась. Она умненькая: Исподом ходить умеет, двери искать. Все понимает, только не говорит. Поэтому мы договорились, что при необходимости Карамелька найдет меня в гимназии, только не через Испод пойдет. Там с нее слетает ошейник. Его я нашла на своей кровати. Утром Карамелька плотно позавтракала. Пока мы на занятиях, в комнате никого нет. Химера хотела выспаться, и я не стала ей мешать.
Я пришла в гимназию одной из первых и успела осуществить задуманное.
В общем зале, предназначенном для проведения собраний, по центру, на потолке, висела люстра. Полагаю, ее оставили там для красоты, так как ее венчал двуглавый орел, а подсвечники и основание были украшены фарфоровыми вставками. Свечи остались в прошлом, люстру не использовали по назначению.
Еще во время первого собрания в углу зала я заметила длинную палку. И даже догадалась, как ее используют. На огромных окнах высотой метра три, висели шторы, причем без механизма. Палкой двигали колечки на карнизе, если они цеплялись друг за друга.
Я боялась, что меня застукают на месте преступления, но дуракам, как известно, везет. Встав на стул, я по очереди подняла туфли на палке и зацепила их носком за металлические завитушки люстры. Безусловно, я рисковала. Если директриса затеет расследование, меня вычислят. Но любопытство и злость оказались сильнее здравого смысла.
Вычислят или нет? И, если да, как накажут? Выставят из гимназии? Вот Александр Иванович обрадуется! Интересно, что он сделает? Ведь я ему нужна. Не стоит забывать об этом.
Первую лекцию отменили. Вместо нее всех пригласили в тот самый зал, где я украсила люстру. Не из-за люстры, разумеется, но и она не осталась незамеченной.
С Ритой я успела перекинуться парой слов перед началом собрания. От нее и узнала, что она с заданием справилась, хоть и пришлось убегать от сторожа, а после прятаться в кустах. А вот Катю поймали. Из-за этого Рите и удалось выбраться из парка незамеченной.
Катя присоединилась к нам в зале. Бледность ее бросалась в глаза, но драмы из случившегося она не делала.
— Нормально все, — отмахнулась она от расспросов.
Тапочки патологоанатома на люстре мы обсудить не успели, хотя девчонки их увидели и изумленно уставились на меня.
Слово взяла директриса. Она не кричала, не пылала праведным гневом, но хлестала каждым тщательно выверенным словом, как хлыстом. А говорила она об очередном ежегодном безобразии, которое мы, по глупости, считаем традицией. Об ущербе материальном. О вреде для репутации гимназии. О жестокости старших по отношению к младшим. И при этом отчитывала провинившихся. Вернее, тех, кого удалось поймать.
Катю тоже вызвали вперед, велели стать в общий строй, состоящий из пяти девушек. И я могла быть среди них. Вера Васильевна не преминула ткнуть пальцем в люстру и вопросить:
— Кто это сделал? Имейте совесть, барышня, назовитесь.
Но совести у меня, как оказалось, нет. А барышни — те, кто догадывался, чьих это рук дело — молчали. И даже не оглядывались на меня, чтобы не выдать ненароком.
— Ты как? — спросила я Катю, когда все закончилось.
— Да ерунда, — отмахнулась она. — Всего-то пять минут позора.
— И общественные работы на целый месяц, — напомнила Рита.
— В конюшнях, — рассмеялась Катя. — Я люблю лошадей.
— А дома? Родители сильно сердятся?
— Не-а. Они знали, куда я иду, и примерно представляли, чем все это закончится.
— Тебе повезло, — с завистью протянула Рита. — Мои б за такое карманных денег лишили на тот же месяц.
— Это тебе повезло, — сказала я, обращаясь к Рите. — Потому что не попалась, хотя должна была. Нас всех подставили.
— Но ты-то выбралась из подвала, — напомнила Катя. — И туфли… Кстати, почему они там?
Она ткнула пальцем в потолок, хотя мы уже вышли из зала.
— Потому что я разозлилась. Меня заперли в подвале. Я выход чудом нашла, и замок чудом открыла. Шпилькой. В парке меня никто не ждал. Вот я и… психанула.
— Надеюсь, Череп не узнает, — вздохнула Катя. — Иначе никаких шансов сдать у него зачет с первых десяти раз.
— Если никто не пожалуется, то не узнает. — Я повела плечом. — Магией я не пользовалась, а снимать отпечатки пальцев — уже перебор, вам не кажется?
К концу учебного дня мы с Катей получили красные ленты с золотой надписью «Совершенство». Рита — такую же, но голубую с серебром. К ленте прилагалась записка: «Летний сад. Воскресенье. 15.00».
— Мороженым кормить будут? — насмешливо спросила Катя. — Девочки, вы пойдете?
— Пойду, — сказала Рита.
— Не знаю, — ответила я. — У меня свидание в воскресенье.
— Приходи с Бестужевым, — сказала старшеклассница, передавшая нам ленты и приглашения. — Можно со своей парой.
Похоже, вся гимназия знает, с кем я «встречаюсь». Впрочем, так и задумывалось. Вот только свидание у меня с Шереметевым. И прийти с ним в Летний сад — невозможно. Хотя…
Глава 57
Бестужева в тот день я так и не дождалась. Мы не договорились о встрече, у гимназии он меня не встретил, домой не звонил. Пользуясь тем, что после вводных лекций заданий нам не давали, я уснула, обнявшись с Карамелькой. И, возможно, спала бы до утра, но часов в девять вечера меня разбудила Соня.
— Тебя к телефону, — сказала она. — Какой-то мужчина.
— Яра, возьми кошку и прогуляйся в сторону почты, — велел Александр Иванович, едва я взяла трубку.
Собралась я быстро, и только выскочив на улицу, поняла, что идет дождь. Пришлось возвращаться за зонтом. Карамелька уютно устроилась под курткой и раздраженно шипела, потому что ее трясло. Я не шла, а бежала, перепрыгивая через лужи.
Квартал, другой… Не зря ли я так поспешно отправилась на встречу? Голос можно подделать. Но вдруг машина, стоящая у тротуара, мигнула фарами, в салоне зажегся свет, и я с облегчением перевела дыхание, узнав сидящего за рулем Александра Ивановича.
— Что-то случилось? — выпалила я, забравшись в машину. — Что-то с Савой?
