Дрим-каст (СИ) - Прягин Владимир

— Подожди, ты хочешь сказать, что гроза усилила твою технику? Но это, извини, выглядит ненаучной фантастикой…

— Это была не просто гроза, я думаю. Это был более масштабный феномен, а молнии шли довеском, как сопутствующий эффект.

— Что ты имеешь в виду? Что значит «более масштабный феномен»?

— Пока не знаю, — ответил Джеф. — Но обрати внимание — шторм распространялся строго вдоль линии смены даты, как по линейке. Вдоль сто восьмидесятого меридиана. Таких случайностей не бывает. А если вспомнить городские легенды…

— Насчёт того, что этот меридиан — магический? Ты серьёзно?

Джеф устало вздохнул и пожал плечами:

— Можешь предложить более рациональное объяснение? Непротиворечивое и научное? Давай, не стесняйся. С удовольствием выслушаю.

Я стушевался. Повисла пауза. Мы сидели на кухне, а за окном по улице проезжали машины. День продолжался.

— Ладно, — сказал я, чтобы прервать молчание, — я далёк от науки, умных гипотез у меня нет. А с коллегами ты консультировался?

— Нет. Сомневаюсь, что они в этом понимают больше меня. Решил продолжать работу, но уже с опорой на то, что произошло.

— Хочешь повторить тот эксперимент, если будет шторм?

— Не совсем, — сказал Джеф. — Не думаю, что в обозримом будущем гроза повторится. Я расспрашивал старожилов, они ничего подобного не припомнят. План у меня другой — и, надеюсь, ты мне поможешь.

— Как?

Он поднялся из-за стола, кивнул в сторону подвала. Мы вновь спустились туда. Джеф взял ещё один стул, мы сели перед компьютером.

— В качестве рабочей гипотезы, — сказал Джеф, — я принял такую. В шторме образовался некий информационный сгусток, который впитал в себя программу машины, усложнил её в сотни раз и сработал как очень мощная нейронная сеть. Получилась, как ты заметил, не простая картинка, а мини-фильм. И подозреваю, что в этом фильме заложен потенциал развития.

— В смысле?

— Из этого отрывка, по-моему, можно сделать полноценную киноленту. Но понадобится много подробных текстовых описаний, чтобы задать сюжет. Короче говоря, для этого нужен киносценарий.

Я осторожно выдохнул, словно боясь спугнуть открывшийся шанс.

Мне достался выигрышный лотерейный билет.

Буквально сегодня утром я фантазировал, как крупная студия возьмёт в разработку мою идею. Витийствовал на тему того, что нужен технический инструмент для создания сложных визуальных эффектов.

И вот теперь вдруг…

— Чего молчишь? — спросил Джеф.

— Пытаюсь осмыслить… Но почему ты сам не попробовал написать? Тем более что эта твоя машина сама достраивает нужные сцены…

— Ну, во-первых, писатель из меня никакой. Продумать сюжет красиво я не сумею. А во-вторых, тут возникли сложности уже на первых шагах. Смотри.

Джеф снова открыл меню и выбрал один из файлов, как он их называл. Вверху была написана фраза, которую он мне уже цитировал: «Старинная крепость на горе летом». Шкаф снова загудел, и стена протаяла, превращаясь в «киноэкран».

Как и в прошлый раз, я выпал из реальности, любуясь объёмным кадром, в котором порхала бабочка. Джеф не торопил меня, ждал. И только когда я вспомнил, зачем мы здесь, он возобновил объяснения:

— Писать от руки уже смысла нет, набираем с клавиатуры. Машина воспринимает, я пробовал. Вот, к примеру.

Он напечатал: «На террасу входит мужчина».

В кадре возникла лёгкая рябь. Почудилось, что к перилам скользнула тень, сероватый призрачный силуэт.

— Как видишь, — продолжил Джеф, — таких общих описаний теперь уже недостаточно. Это из-за того, наверное, что нет подпитки грозой.

— Ну, значит, надо описывать каждого персонажа подробно.

— Я тоже так подумал, и вот что вышло.

Джеф допечатал: «На террасу входит мужчина, 35 лет, усатый и бородатый. Он в сапогах, штанах, камзоле и шляпе. На боку висит шпага».

Изображение опять зарябило, но в этот раз не возник даже силуэт. Терраса по-прежнему пустовала.

— Я пробовал и ещё подробнее, — сказал Джеф. — Описывал пуговицы, цвет глаз и так далее. Но результата нет. Почему, как думаешь?

— Странно… А почему ты, кстати, настаиваешь, что он должен быть в камзоле? И зачем ему шпага? Не совсем понимаю логику…

— Ну, замок же старинный. Значит, и одежда старинная. Разве нет?

— Как раз-таки возраст замка ничего не доказывает. Построить его могли и тысячу лет назад, а за это время жизнь вокруг изменилась. Посмотри, вон, хотя бы на дирижабль, который над рекой пролетает.

Джеф поскрёб щетину задумчиво:

— Вообще да. Но сам я никаких дирижаблей рисовать не просил, поэтому рассматривал его просто как побочный эффект и вынес за скобки…

— Побочный? То есть машина нарисовала его, грубо говоря, от балды? Не подразумевала при этом никакой предыстории?

— Машина вообще не думает, Дмитрий, не впадай в заблуждение. Она только имитирует работу нейронов. И ничего нового она не изобретает, лишь компилирует уже существующие картинки — с некоторой свободой манёвра. Через грозу она подключилась, как я предполагаю, к некоей информационной кладовке, где хранятся изображения реальных земных пейзажей и человеческие фантазии. Зачерпнула оттуда какие-то компоненты, перемешала в заданных рамках — и вуаля. На выходе получилось вот это.

— Информационная кладовка? Ты это сам придумал?

— В качестве гипотезы, говорю же. Месяц уже ломаю над этим голову. Но сейчас давай сконцентрируемся на прикладных вопросах. Просто исходи из того, что перед тобой — случайная генерация, подстёгнутая природной стихией, тем самым штормом. А нам теперь надо взять эту исходную заготовку и на её основе сделать кино, рассказать историю.

Мозги у меня от всех этих объяснений потихоньку вскипали, но я старался не терять нить. Обдумав услышанное, сказал:

— Хорошо, допустим. Но даже если кадры сгенерировались случайно, сейчас мы имеем дело именно с ними. А значит, должны учитывать все изображённые элементы. И в этом смысле нельзя игнорировать дирижабль. Он задаёт нам некий бэкграунд, внутреннюю логику фильма. Надо её придерживаться, планируя дальнейший сюжет.

— Гм, — сказал Джеф, — резонно. Вот видишь, не зря я тебя позвал. Тебе и карты в руки. Продемонстрируй, как ты это представляешь, чтобы сюжет работал.

Он уступил мне место перед клавиатурой.

Уняв волнение, я собрался с мыслями.

Разумеется, меня занимал вопрос, удастся ли встроить в этот, как выражаются киношники, сеттинг, мой собственный сценарий, давно задуманный.

Целиком, без корректив — нет, не получится, к сожалению.

Мир, описанный в моём тексте, был ближе к средневековью. Дирижабли отсутствовали, как и другая сложная техника. Имелись лишь редкие технические вкрапления, завязанные на магию. Всё это влияло на сюжет, а значит, без правок было не обойтись.

Но главное фантастическое допущение из моего сценария всё-таки сочеталось с бэкграундом, который сейчас был задан.

И если позаимствовать общий сюжетный замысел, композиционный стержень…

Пожалуй, да, варианты есть.

А первую сцену я уже представлял себе вполне ясно.

— Ладно, приступим, — пробормотал я.

И прикоснулся к клавишам.

Мне раньше не приходилось писать художественные тексты на чужом языке. И с английской раскладкой клавиатуры я сталкивался нечасто, так что теперь дело продвигалось со скрипом, медленно.

С другой стороны, работа упрощалась за счёт того, что сценарий требовал внятности изложения, без красивостей и стилистических завитков. А ещё меня чрезвычайно порадовала возможность редактировать текст в процессе — стирать написанное и править формулировки. В этом смысле компьютер давал сто очков вперёд любой пишущей машинке.

Сосредоточившись и увлёкшись, я не смотрел на «киноэкран», пока набирал на клавиатуре первый абзац.

Лаконичный и угловатый шрифт салатового оттенка выстраивался в строчки на мониторе. Здесь пока не было диалогов, я лишь вводил персонажей в стартовую локацию. При этом не стал использовать технические пометки вроде INT или EXT, обязательные при оформлении на бумаге. Интуиция подсказала мне, что сейчас они не нужны.