Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

Никодим недовольно сжал кулаки. Светозаре, если она решит вернуться за ним, предстоит непростое дело. У некоторых людей сила связана с тем, чтобы чувствовать силу других. Например, Волибор с Молчуном защищены от сил и умеют чувствовать силы других с десятков саженей. Тимофей умеет заимствовать силу у окружающих, и тоже её чувствует на расстоянии. У сына Черногора — Чеслава — это и вовсе характерная особенность, он только это и умеет делать, поэтому ощущает силу в людях с расстояния в сотни или даже тысячи саженей.

Стихарь же, в зависимости от его ступени, может заметить приближение Светозары ещё до того, как она покажется. Это делает её задачу почти невыполнимой. Как застать врасплох человека, который узнает о твоём присутствии раньше, чем ты его увидишь?

— Уводите его, — велит Стихарь. — Уберите из подвала всё, на чём можно лежать. Пусть ночует на холодной земле.

Одноглазый наклоняется, чтобы связать Никодима. Он перевязывает бечёвкой руки, но внезапно вскрикивает, будто его прошибла молния.

— Что такое? — спрашивает долговязый. — Что случилось?

— Не знаю, укусил кто-то.

Одноглазый поворачивается, и перед всеми присутствующими появляется стрела, торчащая из правой ягодицы мужчины. Люди, включая Никодима, завороженно смотрят на этот предмет, пытаясь понять, каким образом он оказался у того в заднице.

Впрочем, долго размышлять не пришлось.

Ещё одна стрела со свистом врезается ему же в грудь. Ещё две стрелы пролетают мимо и отскакивают от стены церкви. Только сейчас до присутствующих дошло, что они попали под обстрел. Неизвестно кто стреляет, неизвестно почему, неизвестно сколько там человек, но как минимум трое, судя по количеству стрел, прилетевших одновременно. Стало слишком темно, чтобы разглядеть окружающую местность. Может, разбойники, а может и отряд одного из враждебных князей.

Думать сейчас бесполезно. Перво-наперво нужно найти укрытие.

Стихарь бросается в церковь, остальные в разные стороны. Даже одноглазый мчит к центру Тишая, но через сотню шагов падает на землю.

Это идеальный шанс, чтобы сбежать из чёртовой деревни, но побег проваливается ещё до начала: долговязый хватает Никодима за ногу и тащит в церковь. Руки у мужчины худые, мускулов в нём нет, однако силы хватает. Никодим брыкается, но сделать ничего не может. Его затаскивают внутрь как мешок картошки. Вход Стихарь запирает тяжёлым засовом.

— Что за чертовщина? — спрашивает долговязый. — Кто по нам стреляет?

— Не знаю! — рявкает Стихарь, ещё не успевший прийти в себя после плевка Никодима.

Мужчины поднимаются на стол в углу церкви, чтобы выглянуть в окно. Что бы они там ни увидели, это поразило их до глубины души. Двое взрослых мужчин просто стоят и пялятся наружу без каких-либо слов.

Никодим тут же поднимается на ноги и подпрыгивает к соседнему окну. Снаружи виднеется несколько силуэтов… девушек. Все в нарядных светлых платьях, украшенных узорами. Все они босые, у каждой на голове венок. У одних в руках луки, у других — факелы. Девушки приближаются к церкви одной шеренгой, но на расстоянии друг от друга. Возглавляет же это шествие Светозара. Бледная, но выглядящая очень решительной.

При виде подруги Никодим расплывается в улыбке. Значит, она смогла сбежать и даже нашла помощь. Немного странную помощь, но всё равно.

Жаль, окна в церкви слишком узкие — не пролезть. Так бы он прямо сейчас выскочил на улицу.

— Кто это? — спрашивает долговязый.

— Бабы какие-то, — отвечает Стихарь. — Жди здесь.

Старик направляется к задней части церкви, где достаёт из-под кафедры длинный двуручный меч в ножнах. Перед долговязым он оголяет сверкающий клинок. Оружие выглядит новым, заточенным, отполированным. Ни одной зазубрины на лезвии.

— Умеешь таким пользоваться?

— Нет, — отвечает мужчина. — Я вообще военным делом не владею.

— Ничего сложного, — недовольно замечает Стихарь. — Я уже слишком стар, чтобы скакать тут как молодые. Выйди туда и порежь этих сук.

— Я?

— Ты. Кто же ещё?

— Их же много.

— Это просто бабы. Ударь одну, остальные разбегутся.

Стихарю приходится насильно вручить меч долговязому, но тот даже получив оружие, совсем не спешит выходить наружу. Он держит клинок неумело, направленным вниз, эфес возле груди, локти тоже смотрят вниз. Посмешище, а не боевая стойка. Такой скорее себя поранит, а не кого-то другого.

— Иди, — повторяет Стихарь. — Разберись с ними.

Долговязый идёт к выходу из церкви, сдвигает засов, но дверь наружу не открывается. Как бы сильно он на неё ни налегал, створки остаются на месте.

— Не открывается! — кричит он.

— Ну что ещё! — рявкает Стихарь.

Пока они разбираются с проблемой, Никодим носится по церкви, пытаясь понять, как ему выйти наружу. Это кажется невозможным: двери только одни, а окна слишком узкие, чтобы внутрь не проникли воры.

— Они её подпёрли, — произносит Стихарь. — С той стороны. Заперли нас здесь.

Через окно Никодим видит, как девушки снаружи бросают факелы на крышу церкви. Огонь медленно, но верно разгорается на деревянном настиле вверху. Он же начинает щекотать дверь.

— Никодим! — кричит Светозара через окно с другой стороны. — Сюда!

— Я тут, — отвечает он, подбегая к девушке.

— Возьми это.

Светозара передаёт ему маленькую соломенную куклу. Стоило ему коснуться этого предмета, как он почувствовал силу, разливающуюся в груди. Его зелёная ступень, временно отобранная Стихарём, вернулась на своё место. Он будто сделал глоток воды после нескольких дней сильной жажды.

Так приятно.

Так бодрит.

Он снова чувствует себя всемогущим. Как же ему этого не хватало!

Без каких-либо усилий Никодим проходит сквозь стену церкви и оказывается снаружи. Теперь внутри разгорающегося здания остались лишь Стихарь и долговязый. Справа и слева от Никодима девушки продолжают зажигать всё новые факелы и бросать их на крышу.

— Кто это? — спрашивает Никодим.

— Потом, всё потом.

Потребовалось некоторое время, чтобы занялось сильное пламя. Церковь оштукатурена глиной, поэтому не вспыхнула как обыкновенная деревенская халупа, но внутри стен всё-таки находятся брёвна, так что медленно но верно здание превращается в огромное кострище.

— Пустите! — доносится голос долговязого изнутри. — Пощады!

— Выпустите его, — просит Светозара.

Одна из девушек взмахивает рукой, и подпорка деревянных дверей падает на землю, освобождая проход. Наружу выбегает испуганный мужчина и уносится в ночь. Стихарь же выбежать не успевает: другая девушка снова запирает церковь деревянным шестом.

Вот она, смерть Стихаря.

На этот раз он не уйдёт с проломленной головой.

Злейший враг Никодима, наконец, найдёт свой конец. Исчезнет. Нет от его руки, и даже не от руки Светозары. Ему помогут неизвестные девушки, взявшиеся из ниоткуда, каждая краше другой.

В одном из окон появляется голова старика. Он смотрит точно на Никодима и… улыбается. Никодим никогда не видел таких злобных улыбок. Это ухмылка самого дьявола. Стихарь знает, что сейчас сгорит, что это последние мгновения его жизни, поэтому всё его притворство исчезло. Он предстал тем самым кровожадным ублюдком, каким всегда был.

Никакой мольбы не видно на его лице, никакого сожаления в глазах. Он будто говорит, каким ничтожеством его считает. И как рад, что испортил целых два года его жизни. Никодим же лишь пожимает плечами и разворачивается, чтобы отойти подальше.

Пусть горит, сукин сын.

— Рад, что я вернулась? — спрашивает Светозара.

— Я нисколько не сомневался, что ты придёшь.

— И как раз вовремя, кажется.

Никодим до сих пор не отошёл от происходящего. Его руки трясутся, сердце стучит. Он не может поверить, что его долгое противостояние с мучителем окончено.

Из домов Тишая высыпают люди, скапливаются на отдалении, но никто не приближается, чтобы начать тушить пожар. Все они удивлены тем, что его устроили молодые девушки в нарядных платьях. Против такой чертовщины ни один христианин в здравом уме не выступит. Глядишь — ещё сами в огне окажутся.