Курсант: Назад в СССР 14 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Я поднял бокал шампанского ровно в тот самый миг, когда по телевизору зазвучал торжественный бой курантов. Постучал вилкой по хрусталю:

— Друзья! Наливаем, мужчины ухаживают за дамами.

Началась суета, а потом снова все стихло. В эту секунду казалось, что даже гирлянды замирают в ожидании. Новый год вступал в свои права.

Бам-бааам… Бааам-бам… Ба-бам-бам…

Из телевизора неслись торжественные переливы Спасской башни — предвестники полуночи.

— У всех налито? — суетился Тоха и носился вдоль стола, с бутылкой «Советского».

— У Светы пусто! — махнул я ему. — И молчит сидит.

Но жена, сидевшая рядом, мягко прикрыла ладонью свой фужер, чтобы никто не наливал. А потом вместо шампанского плеснула туда яблочный сок из графинчика.

— За новый год же? — удивился я.

Она чуть улыбнулась. А потом взяла мою руку и положила себе на животик.

— Нас скоро будет трое, — просияла она.

Я замер. А потом… Аж подпрыгнул от радости, чуть не разлил из фужера. Обнял её, поцеловал, прижал крепко. Казалось что все, через что мы прошли — было ради этого момента.

Сбоку подскочил Гоша Индия, он как всегда все слышал, все видел, вот проныра!

— Вот это да! Вот это подарок! Значит, так… я официально буду крестный.

— В СССР не крестят, — нахмурилась Света.

— И мы не будем, а крестный папка ребенку нужен, — подмигнул Гоша. — Лёлька, то бишь.

— Конечно, Гоша, — засмеялась Света. — Даже не обсуждается.

В этот момент пошёл отсчёт. Хором, стоя, с зажженными бенгальскими огнями и громко: Десять… девять… восемь…

И вот он — новый год. Все потянули руки с шампанским, звон бокалов, поздравления, обнимания, всплески, крики:

— С Новым годом! С новым счастьем! С новый 1989-м годом!

Я только успел чокнуться с Гороховым, как тот поднял руку:

— Внимание! — прокоричал он командным голосом. — У меня особый тост.

Он достал из внутреннего кармана сложенный лист с печатью и продолжил.

— Выписка из Приказа Министерства внутренних дел СССР!

Тишина в зале наступила мгновенно.

— За образцовое исполнение служебного долга, мужество и инициативу, проявленные при расследовании особо тяжких преступлений, майору милиции Петрову Андрею Григорьевичу — досрочно присвоено звание подполковника милиции. Ура, товарищи!

— Ура! Ура!

Гром аплодисментов. Кто-то из девчат, и мама, кажется, даже прослезились. Я только мотнул головой:

— Спасибо, друзья. Без вас бы не было всего этого. Спасибо, что вы есть.

Родственники и друзья нахлынули с объятиями, а после ко мне мне подошёл Олег — тот самый мальчишка, которого когда-то я остановил… и спас. Мой друг и коллега из того времени, мой бывший убийца, а теперь снова друг. Взрослел он быстро. Черты стали мужественнее, я помнил его таким.

— Андрей, — сказал он. — Я решил точно уже. Заканчиваю специлизацию в меде. Буду судебно-медицинским экспертом. Хочу потом в вашу спец группу попасть. Поможешь?

Горохов был рядом и все слышал. Довольно крякнул.

— Молодец, сынок, — хлопнул Олега по плечу Никита Егорович. — Я вот вот-вот на пенсию. А Андрей Григорьевич — вон, уже в подполковниках. Возглавит группу. Но нам всегда не хватало толковых судмедов в штате. Будешь первым в нашей группе. Среди местных в командировках не всегда толковые спецы по линии медицины есть. Я подготовлю ходатайство потом, как время придет, о включении в состав группы единицы.

На том и порешили, а праздник продолжался.

— У меня тост! — громко объявил Быков, обнимая жену за плечи. — За страну, товарищи! За нашу — какую-никакую, а могучую! Чтобы и дальше нас уважали… и побаивались! Особенно — американцы!

— За это я выпью! — гудел Горохов.

Дзинь! Чок! Гвалт, веселье, смех. И снова налили под горячее.

— А у Андрея новость! — взял слово Гоша. — И у Светланки!

Вот болтуша, не хотел я пока, но да ладно. Самого гордость распирала поделится. Ну как тут скрыть? Ну Гоша! Пускай говорит.

Гости уставились вопросительно, Пришлось поведать о скором пополнении в семье. Тут уже шампанским не обошлось. В ход пошла тяжелая артиллерия: грузинский коньяк и «Столичная».

Мать с краю зала, утирала глаза. Отец наклонился к ней, приобнял.

— Всё, мать. Дождались. Чего ревешь?

— Это от счастья, — всхлипывала она. — Внучка будет…

— Внук, — радостно хлопнул по столу ладонью отец. — Петров!

Смех, весёлые возгласы, звон бокалов. Тосты сыпались один за другим.

— За Петрова-младшего!

— Пусть здоровеньким будет!

Света засмеялась и замахала руками:

— Ну, рано ещё! Давайте лучше за Новый год! И за Андрея! Если бы не он, мы бы, и не собрались тут все вместе.

Она сияла — нежная, тёплая, красивая, как никогда. И глядя на неё, я думал, что ради этого и стоит жить.

В этот момент к Гоше подошёл его охранник, что-то прошептал ему. Тот кивнул, отошел к выходу, что-то проверил — и подвёл к нашему столику мужчину.

Ничем не примечательный. Прилизанный слишком, в хорошем костюме, взгляд умный и трезвый. Новый год, а он тут ходит. Пальто с каракулем нараспашку, припорошено снегом. Он подошел прямиком ко мне.

— Петров Андрей Григорьевич? — вежливо уточнил незнакомец.

— Он самый.

— Можно вас на минуту, пожалуйста?

— Вы кто?

— Простите, это конфиденциально.

Мы отошли. Он подал мне плотный конверт заклеенный наглухо. На нём — ни печати, ни адреса. Только штамп: «Особо секретно».

— От Алексея Владимировича, — добавил он.

— Полковника Черненко? — удивился я.

— Уже генерала Черненко, — сдержанно хмыкнул гость. — Вскройте. Я подожду. А потом уничтожу при вас послание, — в его руке сверкнула металлическая зажигалка. — Извините, такова инструкция.

Я вскрыл конверт и достал листок. Письмо написано от руки.

Лично. Товарищу Петрову А. Г.

Вскрывать только адресату.

Андрей Григорьевич, твои аналитические материалы, переданные ранее, были внимательно изучены. По ряду ключевых пунктов, увы, невозможно не согласиться. Обстановка в стране вызывает серьёзную тревогу. Экономические и политические процессы вышли из-под прогнозируемого управления.

Перестройка, задуманная как путь к обновлению и укреплению, на деле привела к дезорганизации. Центр теряет устойчивость. Руководство разобщено. Запад, почувствовав ослабление, активизирует внешнее давление.

Тем не менее, есть ещё те, кто ясно понимает, к чему всё может привести. Мы — среди них. В настоящее время, в закрытом порядке, при неформальной поддержке отдельных представителей силовых структур, формируется особая рабочая группа. Её задачи — не борьба с преступностью в классическом виде, а обеспечение системной стабильности и сохранение государственной целостности. Подразделение не существует официально. Но оно будет действовать жёстко, последовательно и на опережение.

Считаю, твой опыт, аналитическое мышление, неподкупность и понимание процессов происходящего — необходимы нам.Предлагаю тебе возглавить одно из ключевых направлений Группы. Подробности — только при личной встрече.

Ответ прошу передать устно, через курьера.

С уважением,

Генерал-майор государственной безопасности

А. В. Черненко

Под текстом — личная подпись Черненко, я ее прекрасно знал. Я поднял взгляд. Посмотрел в зал, где смеялись мои друзья. Где моя жена гладила живот. Где моя мать утирала слёзы.

И понял — выбора нет. СССР ещё можно спасти. Если успеть. Пока не поздно. Я посмотрел на курьера:

— Передайте Алексею Владимировичу — я в деле.

КОНЕЦ Цикла

Друзья!

Спасибо, что прошли этот путь вместе с моими героями — все 14 томов вы были рядом. Это многое значит.

Если вам не трудно — оставьте отзыв. Для автора это не просто приятно, это действительно важно.

А если хочется чего-то в том же духе — милицейская боёвка, крепкий герой, внутренняя сила — приглашаю в мою новую историю: про мента-попаданца. Вот ссылка: https://author.today/work/450849