Тверской баскак. Том Шестой (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

Буквально через минуту такого движения как-то само собой получилось, что сразу за охраной оказались я и Турслан Хаши. За нами, с приличным отставанием, втиснулись люди визиря, отсекая любопытные уши бухарца и его свиты.

Оценив, как изящно и без суеты это было проделано, я мысленно взял назад свою иронию по поводу неповоротливости Турслана.

«Он всё так же хитер и ловок, как и десятилетия назад! — отмечаю про себя. — Так что не расслабляйся и держи ухо востро!»

Несколько мгновений едем в тишине, нарушаемой лишь цоканьем копыт по булыжной мостовой, а потом Турслан начинает негромко говорить, даже не поворачивая головы в мою сторону:

— Давай не будем афишировать наше знакомство. Это не принесёт пользы ни тебе, ни мне.

Кивком головы обозначаю своё согласие и тут же недвусмысленно намекаю на то, что отлично помню, откуда взялось его сегодняшнее высокое положение.

— Я вижу, твоё умение лавировать в мутных потоках дворцовых интриг принесло тебе неплохие плоды. У нового ильхана ты в большом и заслуженном почёте.

В ответ Турслан награждает меня наигранно-возмущённым взглядом.

— Нет нужды напоминать мне о моём долге, я всегда держу своё слово! — Помолчав несколько мгновений, он всё же решил добавить: — И всё же я надеюсь, ты не ждёшь от меня чего-то сверхъестественного!

— Конечно, нет! — возвращаю ему наигранное возмущение. — Разве я похож на безусого юнца, живущего в розовых грёзах⁈

Высказавшись, замолкаю и пытаюсь быстро осмыслить произошедшее.

Я знаю, что благодаря полученным от меня сведениям Турслан вовремя сделал правильную ставку на старшего наследника и благодаря этому добился у того большой милости, когда он взошёл на трон. Правда, милость повелителя оказалась недолгой. Несмотря на моё предупреждение, летом прошлого года войска ильхана смогли остановить вторжение Берке лишь у реки Кура, отдав ордынцам весь северный Ширван. И даже сейчас, когда Берке уже в могиле, а Ногай откочевал на север, Абага не смог быстро вернуть себе утраченные земли.

Большие потери заставили остановить войско и встать на зимовку в южном Азербайджане и Баку. Почему Абага в своих неудачах винит именно Турслана, а не командующего войском родного брата Юшумута, я не знаю. Возможно, ответ кроется в том, что Турслан до сих пор не отказался от религии предков и не принял мусульманство. Возможно, есть и другая причина, но в любом случае недовольство ильхана грозит новоиспечённому главному визирю скорой отставкой, и при дворе только ищут повод.

Сейчас, покачиваясь в седле, я стараюсь связать концы с концами.

«Раз Турслан выехал встречать меня лично и даже затеял такие хитроумные перестроения, значит, он явно даёт понять, что другой возможности поговорить тет-а-тет у нас не будет и надо пользоваться предоставленным шансом».

Сделав такой вывод, без лишних слов перехожу сразу к делу.

— Я могу устроить так, что Туда-Мунке и его мать уступят ильхану весь Ширван, включая Шемаху. — Говорю, не смотря в сторону Турслана, и лишь боковым зрением ловлю на себе его удивлённый взгляд.

Он подсказывает мне, что тот явно не ожидал таких предложений и готовился скорее к тому, что уступок будут требовать от него.

Турслан не торопится с ответом, и я решаю показать ему, что его проблемы не являются для меня тайной.

— Ежели благодаря твоим дипломатическим талантам под власть ильхана вернутся земли северного Ширвана и Шемаха, то это поможет тебе восстановить пошатнувшееся положение при дворе.

Турслан нервно вздрагивает, но, быстро справившись с эмоциями, вновь надевает на лицо бесстрастную маску.

— Возможно… — Он не договаривает и, помедлив, уже не скрывает своей заинтересованности. — Чего ты хочешь взамен?

— Да, сущую мелочь! — старательно изображаю саму невинность. — Всего лишь свободный заход моих кораблей и право беспошлинной торговли в трёх подвластных ильхану Абаге городах: в Баку, Реште и Астеробаде!

— И всё⁈ — недоверчиво переспрашивает Турслан. — А бухарец?!. Ты уверен, что посланник Боракчин-хатун согласится?

На это я лишь иронично качаю головой.

— Об этом можешь не волноваться! Эсрем-ходжу и Боракчин-хатун я беру на себя. Они отдадут ильхану весь Ширван и подпишут с ним вечный мир, если я получу беспошлинный доступ к трём названным городам.

Турслан ещё думает, но я уже вижу: он закусил наживку и преподнесёт ильхану мой план как крайне выгодный для него. Ведь на его взгляд так и есть. Он искренне считает, что я круто лопухнулся, отсюда и его недоверчивость. Сейчас он не в состоянии понять, что главный приз Боракчин — это сам договор с ильханом, придающий легитимность её сыну, и ради этого она готова пожертвовать целой провинцией.

Со мной ему тоже не все ясно. Как можно разменять целую область на право беспошлинной торговли в трёх городах? Это явная глупость, но раз я такой осёл, то это моя проблема. Ведь каждый знает, что львиная часть казны всех нынешних феодальных владык состоит из дани с покорённых народов, а торговля… Да, она тоже приносит доход, но он по большей части идёт с богатых городов, стоящих на пересечении караванных путей, а не с нищих, не раз разграбленных и лежащих в запустении поселений.

Я не буду объяснять ему свои выгоды. Пусть думает, что я торгаш, не способный объять горизонт настоящего правителя. Я не против! Эти города я выбрал не зря: все они имеют превосходные гавани для стоянки любого количества кораблей, и, опираясь на них, можно будет двигаться дальше во всех трёх направлениях — на юг, в Иран и Ирак, на юго-восток, в Индию, и на юго-запад, в Сирию и Малую Азию!

Часть 2

Глава 12

Конец сентября 1266 года

Я смотрю вверх на стоящего прямо передо мной всадника. Это маленький пузатый мужчина с густой седой бородой и пышным тюрбаном. Из-за этого набора его голова кажется несоразмерно огромной в сравнении с остальными частями тела. За его спиной топчутся еще два всадника с саблями на поясе. Они, видимо, придают мужичку смелости, потому он на жуткой смеси фарси и тюркского пугает меня неминуемым наказанием за то, что мы ступили на землю ильхана Абага.

Стоящий рядом со мной Калида не понимает ни слова, но ему достаточно повышенного тона и раскрасневшейся рожи всадника.

— Так чего, — склоняется он к моему уху, — может, шугануть крикуна?

Отрицательно качаю головой.

— Не будем начинать с конфликтов. Мы здесь надолго, так что учись дружить с местным населением.

Поднимаю руку, останавливая льющийся поток угроз.

— Эй, уважаемый, — обращаюсь к бородачу на той же языковой смеси, что толькочто сыпалась из него, — зачем кричишь, ругаешься⁈ Лучше представься, кто ты есть таков⁈ На каком основании вопросы задаешь?

Всадник ошарашенно вцепляется в меня глазами, но все-таки представляется.

— Ходар ибн Мансур, староста бахша Бендер-Торкемен и правая рука наместника Голестана.

Про правую руку наместника сразу вижу — приврал для солидности, но мне, в общем-то, все равно — староста деревни передо мной или кто повыше. Я здесь на законных основаниях, и потому спокойно достаю из-за кожаного тубуса пергамент и показываю его всаднику.

Это фирман ильхана Абага, дающий мне право заходить, строить торговые дворы и торговать беспошлинно в трех его городах: Астерабад, Решт и Баку.

Свесившись с седла, бородач протянул руку к свитку, но я показываю ему, что так не пойдет и надо бы проявить уважение к дорогим гостям. Тот понимает меня правильно и, кряхтя, сползает с седла. Встав напротив меня, он долго пялится на цветистую печать ильхана, но то, что он не умеет читать, мне уже ясно.

Отбираю свиток и втолковываю ему написанное. Указ ильхана так необычен для старосты, что ставит его в тупик, но он все же выдавливает из себя вопрос:

— Так чего вы хотите?

— Вот видишь, — усмехаюсь, глядя ему прямо в глаза, — можешь же по-доброму, когда захочешь!

Сегодня с утра три моих корабля вошли в Горганский залив и встали на якорь. Сразу же спустили все имеющиеся шлюпки и высадились на берег в месте впадения в залив речушки Карасу. Это самая юго-восточная точка Каспийского моря и во всех отношениях подходящее место для фактории. Закрытый залив защитит корабли от штормовых северных ветров, речка обеспечит пресной водой, а бесчисленные запасы рыбы в заливе — провиантом. Здесь я планирую построить острог и перевалочную базу на пути к лежащему в тридцати верстах к востоку городу Астерабаду. Именно этот город, открытый для моей торговли указом ильхана, и является первоочередной целью.