Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest"

— Господа инженеры! — выпалил запаленно подросток. — С вышки звонили, — и он показал в сторону парашютной вышки. — Что на горизонте появился дирижабль.

— Если это «Балтика», господа, то к нам вернулся глава корпорации. Если он конечно предпочёл не поезд после предыдущего полёта, — усмехнулся я. — Ладно, пока он долетит и пришвартуется, пройдёт ещё немало времени. Дежурный! — Обратился я к так и оставшемуся возле нас пареньку. — Беги в диспетчерскую и позвони на вышку, пусть прекращают прыжки и готовятся к швартовке дирижабля.

— Слушаюсь, мой диктатор! — мальчишка отсалютовал мне пионерским жестом и умчался в сторону аэродромных строений.

— Вообще-то, это мой аэродром, — попенял мне Рунеберг. — И это я должен был отдать это распоряжение.

— Фу-ты ну-ты. Ну, прости меня, отец авиации. Ты мне лучше ответь, почему до сих пор не скопировал «Гном Омегу», которую я тебе купил в Париже? Два года прошло, а я так и не вижу отдачи от той покупки.

— Да это, — как-то разом растеряв весь свой боевой задор и возмущение, пробормотал молодой инженер. — Сначала руки не доходили. А затем Расмуссен с него три цилиндра снял.

— Ну хоть кому-то он пригодился. Теперь ясно, где Йорген взял новый двигатель на мотоцикл. Ладно, пойду переодеваться, мыться и готовиться встречать гостей, — показал я пилоту свои чумазые руки. — А тебе про прицел сейчас всё расскажет Франц Францевич.

— Стой, стой, стой, Матти. А как насчёт бомбового оружия? Ты же обещал что-то придумать.

— Мы с господином Лендером уже придумали. Бомб пока не будет, но будут стальные дротики. Уже даже поле с манекенами готовится для отработки сброса этих стрелок.

— Дротики? Как-то не серьёзно звучит.

— С высоты двести-триста метров они такую скорость наберут, что будут пробивать насквозь всадника с лошадью. Если их массово сыпать на пехотные и кавалерийские колонны, то это будет вполне действенным оружием.

— Всадника с лошадью? — как-то странно на меня посмотрев, спросил тихим голосом Рунеберг. — А это не слишком? Какой-то не очень цивилизованный способ.

— А перкеле его знает, — пожал я плечами. — Не проверим — не узнаем. Всё, я убежал.

……

— Конничива, Хонда-сан, — поздоровался я с нашим японцем, первым выбравшимся из гондолы дирижабля. — Как долетели?

— Здравствуй, Матти-кун, — в ответ поклонился он мне. — Отлично добрались. Ветер на этот раз был попутный.

— А мне кланяться не будешь? — проскрипел дед Кауко, вылезающий как-то бочком из гондолы.

— Здравствуй, дедушка, — и я низко поклонился старику.

— Здравствуй, здравствуй, внучек, — и дед Кауко неожиданно полез обниматься. — Тонтту твой мне отличный подарок организовал на день рождения. Как бы мне его теперь отблагодарить? Тут поклонами дело не ограничится.

Во второй половине июня пионерские строительные отряды начали копать котлованы под фундамент будущих цехов станкостроительного завода на месте бывшего хутора Элиярвен, в пятнадцати верстах от города Кеми. И практически сразу наткнулись на странную породу, в которой местный учитель химии и физики Карл Матилайнен опознал хромитовую руду.

Дали срочную телеграмму деду Кауко. Тот своим приказом остановил все работы и, из-за отсутствия доступных геологов, вызвал из Оутокумпу нашего металлурга и рудознатца Котаро Хонду. Который незамедлительно и прибыл в Улеаборг, прилетев на дирижабле «Балтика». Этот аппарат после достройки старший Рунеберг отправил для испытаний в Оутокумпу, где располагалась единственная установка по производству газа гелия.

Поначалу Фёдор Фердинандович Андерс, который и строил дирижабль, хотел назвать его «Киев», в честь родного города. И даже написал это название на гондоле. Но тут возмутился уже старший Руниберг. Типа, где мы, а где Киев? И предложил назвать аппарат — «Ильмаринен». В честь высшего финского божества, создавшего сушу и воздух. Андерс, который даже и не подозревал о существовании подобного бога — возмутился и пригрозил увольнением и судебным иском. Так как по всем документам дирижабль был именно его конструкции.

Хорошо, хоть не подрались, а решили обратиться за разрешением своего спора к деду Кауко. А тот решил назвать воздушное судно по своему хотению. Вот так у нас и появился дирижабль «Балтика». Который Андерс и Хонда в отсутствие начальственного пригляда вовсю и испытывали почти целый месяц в Оутокумпу, пока не пришла телеграмма деда.

Не забыл старый хрыч и про меня. Хотя я и не понял, зачем он меня вызвал из столицы. Скорее всего, хотел отправить именно мою тушку разбираться с новой рудой. Но я ему поломал все планы, когда с ходу поздравил с замечательным подарком:

— Поздравляю, деда! Не зря ты кланялся Хиири и просил у него прощения. Видишь, как он тебе отплатил за покладистость.

— Ты чего это несёшь, Матти? — возмутился старик. — Причем здесь твой домовой?

— Ну, здрасти. Ты же сразу после того, как почувствовал «тёплый ветерок», поехал выбирать места под строительство заводов. Вот он тебя и направил в нужное место. Не иначе. Он же ничего просто так не делает. Сам вспомни, как мне пенял на глину и медную руду. Вот теперь ты и сам сподобился. Так что лети, смотри, что там нашли.

— А лететь обязательно? Может я на поезде?

— Как хочешь. Но на дирижабле, вы до Кеми за час доберётесь. Но если боишься, то езжай на поезде, — и похлопав озадаченного старика по плечу, скоренько смылся.

Ну и пришлось деду Кауко лезть в гондолу этого «пузыря», как он обозвал наше воздухоплавательное судно.

— Так что посоветуешь? Чем мне отдариться Хиири, Матти? — повторил мне свой вопрос дедуля.

— Он золото любит. Положи ему на тарелку, за печку, сколько не жалко, — отбоярился я, вспомнив, как заставил отдариваться своего племянника Андреаса Викстрёма, когда тот угрожал поджечь наш дом.

— Это точно, Хухта-сан! — Закивал и Котаро Хонда. — «Дзасики-вараси» очень любят золото.

— Дза… кто?

— «Дзасики-вараси». Так у нас домовых называют. Переводится как «живущий в гостиной». Это великая честь, если в доме живет подобный ёкай. Он всегда приносит удачу своим хозяевам. И я не удивлён, что он выбрал именно ваш дом для проживания, — и японец ещё раз поклонился мне с дедом.

— Хонда-сан. Так что вы нашли, расскажите, — решил я сменить тему, недовольный тем, что дед разбалтывает всем о нашем домовом.

— О, Матти! Богатейшее месторождение хромитов. Точнее, хромистого железняка. И самое главное, руда содержит большое количество зёрен «демантоида».

— Гранат? — я сразу понял о чём говорит японец. — И именно «демантоид»? Это же русский хризолит. Он только на Урале встречается.

— Не только. Есть ещё индийский «гроссуляр» и южноафриканские «андрадиты». Но в вашем месторождении цвет гранатов ближе именно к уральским «демантоидом». Так что надо незамедлительно ставить обогатительную фабрику и электростанцию. Впрочем, я всё это уже рассказал твоему дедушке, и тот полностью поддержал мой план. На, вот, на память, — и Котаро Хонда протянул мне сероватый камушек с небольшой россыпью зелёных кристаллов на нём.

— Ух ты. Спасибо, Хонда-сан. Надо будет обязательно заказать стеклянную шкатулку под этот образец.

……

— Здравствуйте, здравствуйте, господа, — улыбался я, отвечая на рукопожатия директора автомобильного завода Йоргена Расмуссена и его коллеги с автотракторного завода, Густава Эриксона. — Как я понял из рассказа господина Расмуссена, вы, господин Эриксон, хотели узнать, что за новый грузовой автомобиль я спроектировал?

— Да, господин Хухта, — кивнул наш новый руководитель завода.

Зимой, когда случился страшный снегопад, я случайно нарисовал схему шнекороторной установки «Д-470» вместе с автомобилем «ЗиЛ-157» из моего мира. А этот рисунок Йорген Расмуссен сохранил. И показал его Густаву Эриксону. Мол, смотри какой дизайн автомобилей придумывает юный Хухта.