Белый маг (СИ) - Иванников Николай Павлович

— Хорошо, я постараюсь объяснить тебе все более наглядно. На примере чая это получается весьма туманно.

— Пожалуй, — согласился я. — Я не большой любитель всяческих аллегорий, и боюсь, что на востоке меня сочли бы крайне бестолковым. Я простой русский дворянин, и философия высшего порядка меня приводит в замешательство.

— Тогда слушай… Как ты уже понял, я весьма сильный маг и являюсь таковым уже довольно продолжительное время. Ведь понял же, Алешка, а? Не разочаровывай меня!

Отвечать на этот вопрос я не торопился. Он вполне мог быть ловушкой, но я никак не мог взять в толк, для чего светлейшему она была нужна. Допустим, я прямо сейчас заявлю, что по какой-то причине чувствую магическую сущность светлейшего, и тем самым признаю наличие и в себе самом чародейских качеств.

Так неужели светлейший немедленно прикажет меня арестовать? Скажет: «Ага, попался, Алексей свет-Федорович! Вот и разоблачил я тебя, негодника! А теперь отправляйся-ка ты, Алексей Федорович, в острог!»

Ну разве ж не бред? Бред, да еще какой. Светлейший князь Черкасский не занимается розысками скрытых чародеев. И уж тем более не приглашает их по очереди на аудиенцию, чтобы подловить на каком-то каверзном вопросе. Так и жизни человеческой не хватит, чтобы отловить всех чародеев!

Но все же я решил быть осторожнее, и потому ответил несколько уклончиво:

— Я не совсем понимаю, ваша светлость Алексей Михайлович, к чему вы клоните. Мне бы заранее знать тему предстоящей аудиенции, так и подготовился бы получше. Если это касается каких-то следственных дел сыскного приказа, то мне кажется, что будет разумнее задать вопросы генерал-полицмейстеру Шепелеву. К нему сходятся все нити, и он может видеть всю картину целиком…

Тут светлейший меня прервал торопливо:

— Генерал-полицмейстер Шепелев пару дней тому назад подал в отставку. И покуда не найдена новая кандидатура на эту непростую, нужно сказать, должность, исполнять обязанности главы Сыскного приказа я своим повелением назначил и своей подписью утвердил камер-юнкера Сумарокова Алексея Федоровича.

Глава 4

Вниз по лестнице в лунном свете

От неожиданности я даже голову одернул, словно удар в лоб получил.

Шепелев подал в отставку? Как⁈ По какой причине⁈ И почему вместо него назначили меня⁈ Я ведь представления не имею, что следует делать! Это же совсем другой уровень!

Должно быть все эти мысли отчетливо читались на лице моем, потому как светлейший в очередной раз рассмеялся без всякой, казалось бы, на то причины и помахал в мою сторону рукой.

— Не стоит так переживать, голубчик ты мой Алексей Федорович! — заявил он. — Ничего нового для тебя не случится, потому как людей тебе в помощь я не дам и дела все будешь вести как прежде, вот только видеться мы с тобой станем гораздо чаще. Вместе теперь будем заботиться о здоровье Руси нашей матушки… Что скажешь, Алексей Федорович? Или это слишком хлопотно для тебя — заботиться о Руси-матушки?

Я моментально расправил плечи.

— Никак нет, ваша светлость! Подобные хлопоты нам по нраву!

— Молодца… — благосклонно кивнул светлейший. — Хороший ответ… Но есть у меня к тебе и другое дело, Алексей Федорович. И оно куда как важнее первого. Следуй за мной, покажу чего…

Светлейший двинул плечами, поправляя халат, и направился к дальней стене кабинета, задрапированной гигантскими темно-вишневыми портьерами. Я замер в нерешительности, но князь обернулся и сделал мне знак рукой: шагай, мол.

И я послушно двинулся за ним. Мы подошли к стене, светлейший отодвинул портьеру, и я увидел скрытую за ней дверь. Она не была какой-то особо высокой, мощной или же еще какой-то выдающейся — дверь как дверь. Светлейший достал из кармана халата желтый ключик, открыл замок и толкнул дверь внутрь, позволяя ей открыться самой.

Внутри я увидел каменные стены и каменную же лестницу, ведущую куда-то вниз, во мрак. Пахнуло оттуда на меня прохладой и пылью, отчего я подумал было: «Уж не в темницу ли меня хочет привести светлейший?», но тут же себя одернул. Дворец этот был личным домом его светлости, и сомнительно, что в повалах его он стал бы устраивать темницу. Или же и того хуже — пытошную. Это вам не Тайная канцелярия. Во дворце этом, между прочим, даже балы устраиваются, и частенько принимаются всевозможные иностранные послы.

А светлейший, вероятно, заметил мое замешательство, потому как глянул на меня хитро и подмигнул с улыбкой:

— Что, Алексей Федорович — струхнул? Не боись, не поведу я тебя в темноту, сейчас свет зажгу!

Услышав эти слова, я подумал, что достанет он сейчас откуда-то свечу или же целый подсвечник на несколько свечей, но светлейший вместо этого коротко и звонко хлопнул в ладоши, и над лестницей тотчас вспыхнули и засияли белым светом «лунные маяки». Их было много, и они длинной цепочкой уходили вниз вместе с лестницей. Один, другой, третий… Двадцать третий… Я спускался вслед за светлейшим по лестнице, и поначалу пробовал их считать, но очень скоро сбился со счета и плюнул на это дело. И мимоходом подумал, что сам никогда не смог бы сотворить такое безумное количество «лунных маяков» одновременно. Сил у меня на это не хватило бы, да и умение на то особое требуется. Здесь мало манипулировать одной единственной линией магического поля, здесь шел счет на целые куски пространства-времени.

Что и говорить, светлейший был мощным магом! Наверняка он был мощнее, чем куратор мой граф Амосов Петр Андреевич, да и все другие магистры. И возможно даже вместе взятые. Во всяком случае, при виде этой бесконечной череды «лунных маяков», уходящих вдаль, мне стало так казаться именно так. Но именно поэтому я все меньше понимал суть происходящего.

Для чего магу такого масштаба понадобилось возиться со мной, простым аспирантом, который лишь начинает постигать самые азы магии Синей Линии? Если он нуждается в сподвижниках, то мог бы привлечь на свою сторону более мощных магов, из тех, кто вынужден был ныне скрываться по лесам и долам, прозябать в далекой провинции или же киснуть в своих имениях. Я уверен, что среди них нашлось бы немало желающих пойти на службу к светлейшему князю Черкасскому.

Но тогда все равно оставалось непонятным, какой смысл был повсеместно запрещать магию на бескрайних просторах Российской империи, разгонять Академию магии и чародейства, карать ее преподавателей, чтобы потом начинать подыскивать для себя подходящих чародеев?

Было в этом что-то неправильное, нелогичное, но сам же светлейший совершенно не был похож на человека, лишенного логики. И потому я попросту не знал, что и думать, и послушно шел за ним следом, надеясь, что в конце этой длинной лестницы меня ждет нечто, что поможет найти ответы на мои вопросы. Пусть не на все, пусть только на часть из них, но все равно я уже не буду находиться в таком тумане неведения.

Мы шли долго. В какой-то момент я попытался представить себе, на какую глубину мы опустились за это время, но мои математические способности позволили мне вычислить какое-то совсем неправдоподобное расстояние, и я решил, что где-то ошибся.

Ну, ошибся и ошибся, бывает. Не столь уж это и важно. Тем более, что вскоре я заметил, что уходящая в глубину цепочка белых огней где-то там, внизу, изгибается и идет уже вдоль невидимого мне пола. А вскоре и лестница закончилась. Мы шагнули с последней ступеньки, прошли вперед еще с десяток шагов и остановились у самого последнего «лунного маяка».

Мы явно находились в каком-то большом помещении. Свет «маяков» не позволял видеть слишком далеко, но и его вполне хватало, чтобы понять, что помещение это ничуть не меньше «праздничного зала» императорского дворца. Обычно там проводились самые большие балы. Те самые, ежегодные, которые проходят, как правило, в конце мая. На них представляют новых девиц и юношей империи всех дворянских фамилий без исключения, без оглядки на знатность и состояние. На таких балах невесты ищут себе женихов, а женихи ищут невест, чтобы продолжить торжество жизни во славу государя-императора и России-матушки.