Навряд ли у Александра Ивановича было время на чтение детективов. Томик «Записок следователя» выглядел так, будто его ни разу не открывали. Зато на титульном листе красовалась дарственная надпись от автора. Сообразив, что это сборник рассказов, я остановилась на «Судебной ошибке» и погрузилась в чтение.
День тянулся невыносимо долго. Я читала рассказы, наугад тыча пальцем в оглавление. Играла с Карамелькой. Дремала. Пыталась приготовить обед, но потерпела поражение, так как в холодильнике обнаружились кастрюля с борщом и кастрюля с голубцами. Наблюдала, как Саня деловито достает еду для себя и щедро делится ею с Карамелькой. Погода опять испортилась, шел дождь. И к окнам я старалась не подходить. Даже свет включать не стала, когда стемнело.
— Яра⁈
Кажется, я опять задремала. Не слышала, как открылась входная дверь. Меня разбудил голос Александра Ивановича. Но отчего он такой… нервный?
— Я тут, — отозвалась я. — Что-то случилось?
В комнате вспыхнул свет, я зажмурилась.
— Ты чего в потемках сидишь? — сердито спросил Александр Иванович. — Я решил, что ты сбежала.
— А смысл? — вздохнула я.
И, открыв глаза, увидела, что Александр Иванович пришел не один.
Шереметева-старшего я видела не впервые, но нас никогда не представляли друг другу. Меньше всего мне хотелось любезничать с дедом Матвея, особенно после того, как я узнала о том, кто прибрал к рукам богатства Морозовых, однако я встала и вежливо поклонилась. Александр Иванович представил дядю.
Интересно, зачем он явился… этот Петр Андреевич? То есть, понятно, что ко мне. Но зачем? Я же не отказывалась говорить правду.
— Так вот ты какая, Яромила Морозова, — произнес Петр Андреевич.
— Михайлова, — поправила его я.
И чуть не добавила: «Вашими стараниями».
— Морозова, — повторил он. — Ты сильно выросла с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
— Прошу прощения, вы пришли ко мне, чтобы воспоминаниям предаваться?
— Яра! — возмущенно одернул меня Александр Иванович.
— Оставь, Саша, — отмахнулся Петр Андреевич. И усмехнулся. — Она вся в отца. Яра… Ты позволишь так к тебе обращаться?
Я повела плечом, мол, без разницы.
— Яра, это не твой дом, — продолжил Петр Андреевич. — Это дом моего племянника. Однако ты права, пришел я к тебе. Присядь, разговор коротким не получится.
Он указал мне на диван, а сам сел на стул, прямо держа спину и опираясь на трость с массивным набалдашником.
— Дядя, принести чаю? — предложил Александр Иванович.
— Не стоит. Ты тоже сядь, не мельтеши.
Силу, исходящую от Петра Андреевича, я чувствовала всей кожей. И при этом не могла прочесть его эмоции.
— Я верну земли и заводы, принадлежащие твоему роду, — сказал Петр Андреевич, едва я устроилась на диване. — Взамен ты изменишь показания.
Ему удалось меня удивить. Наверное, с отвисшей челюстью выглядела я презабавно, потому что Петр Андреевич обернулся к Александру Ивановичу и усмехнулся.
— Саша, ты говорил, она сообразительная.
— Какие показания? — все же выдавила я. — Я ни в чем не обвиняла вашего внука. Он меня спас! Я рассказала следователю всю правду.
— Знаю, Яра. Знаю. — Он перехватил трость другой рукой. — Нужна не правда, а ложь. Ты должна подтвердить слова полковника Нестерова.
— Вы в своем уме⁈ — вырвалось у меня.
— Надеюсь, что да. — Он мог бы рассердиться, но вместо этого улыбнулся. — Эта ложь тебе ничем не грозит. А в качестве награды…
— Нет! — решительно отказалась я. — Не знаю, за что вы так ненавидите Матвея, но я его не предам.
— Я? Ненавижу? — удивился Петр Андреевич. — Вовсе нет. И очень даже наоборот. Так ты отказываешься?
— Я требую объяснений. Я не понимаю, зачем вам это.
— Нет, Яра. С объяснениями ты не получишь ни земель, ни заводов. Но я буду настаивать. И мне не хотелось бы прибегнуть к крайним мерам.
— Вы мне угрожаете?
— Яра! — опять вмешался Александр Иванович.
— Ничего, Саша. Ничего. Дочь Ивана Морозова разочаровала бы меня, если бы согласилась на сделку, не обговорив условий. — Петр Андреевич вновь довольно улыбнулся. — Предлагаю в последний раз…
— Нет.
— Хорошо. Тогда постарайся понять. Полковник Нестеров сам по себе — ничто. Однако у него влиятельные покровители. Настолько влиятельные, что мне они не по зубам. И даже если мне удастся избежать, скажем так… последствий, то Матвею — нет. В лучшем случае, ему испортят карьеру. В худшем — искалечат или лишат жизни.
— Он что, родственник императора? — спросила я мрачно.
— Императрицы, — ответил Петр Андреевич. — Поверь, это гораздо хуже. С императором можно договориться.
Любовник он ее, что ли? Я прибью Ольгу! Вызову на дуэль — и прибью!
— Доказать виновность Нестерова легко, ты ведь согласна на ментальный допрос, — продолжил Петр Андреевич.
— Согласна, — подтвердила я.
— Это замечательно. Благодаря этому я могу вытащить Матвея с минимальными потерями. Пострадает только его самолюбие.
— А полковник Нестеров останется безнаказанным?
— Если сделка состоится, его переведут в провинцию. Покровители понимают, что Нестеров виновен, но хотят сохранить лицо. Если правда станет известна, разразится скандал. Интересы семьи пострадают.
— Вы принесете Матвея в жертву?
— Я спасаю Матвея, Яра. Спасаю. Оставь эмоции, подумай о последствиях. Да, твой поступок будет благородным и правильным. Поверь, правда — не всегда лучший инструмент, чтобы наказать виновного. Я умею ждать. Я накажу Нестерова. Но не сейчас.
— Обещаете, что накажете? — Я смотрела на Петра Андреевича исподлобья. — Дайте слово.
— Даю слово боярина Шереметева, — произнес он.
Я взглянула на Александра Ивановича, словно хотела спросить, правильно ли поступаю. Однако на его лице застыла непроницаемая маска.
— Хорошо, — сказала я. — Вашего слова достаточно. Я изменю показания.
— Я твой должник, Яра. Можешь обратиться с любой просьбой, я помогу, если это будет в моих силах.
— Вы не в силах внуку помочь, — вздохнула я. — Уж простите… за правду.
Петр Андреевич и теперь не рассердился. Попрощавшись, он ушел.
Александр Иванович молча сверлил меня взглядом. Наконец, я не выдержала:
— Хотите сказать, что я ошиблась? Приняла неверное решение?
— Это я ошибся, — ответил он. — Когда решил, что ты — чудесное решение многих проблем. Ты — их источник. Навряд ли из тебя получится что-нибудь стоящее.
Я не нашлась что ответить. Из меня будто разом выбили все внутренности, воздух и, заодно, мысли. Но я это заслужила.
Глава 69
— Так ничего и не скажешь? — Александр Иванович первым нарушил затянувшееся молчание.
— Можно подумать, вы не знаете, что я чувствую, — огрызнулась я.
Сава был прав, лучше приседать и отжиматься до тьмы в глазах, чем получать выговор от Александра Ивановича. Вчера он меня пожалел, дал прийти в себя, а сегодня не стоит ждать пощады. И да, я виновата. Но не я одна.
— Допустим, ты можешь пообещать, что не будешь делать глупости, — подсказал он. — Что осознала все ошибки, что будешь стараться.
Я ощущала его эмоции. И насмешку в его словах — в том числе.
— Не даю обещаний, если не могу их выполнить, — сказала я кротко. — Одну глупость я совершу обязательно. А не ошибается только тот, кто ничего не делает. И отчего вы решили, что я расстроюсь из-за того, что стала вам не нужна? Или это был мой выбор?
— Яра, безусловно, я ощущаю твои эмоции, но я не понимаю, почему ты дерзишь. — Внешне Александр Иванович оставался спокоен, но я уловила вспышку раздражения. — Кто заварил эту кашу? Не ты ли?
— Нет, не я. Вы.
— Ты в своем уме?
Он и сейчас не повысил голос. Но удивился сильно. Не ожидал от меня такого откровенного хамства.
— Это я поверила записке, написанной не Матвеем. Я нарушила правила, отправившись на тайную встречу. Кстати, почему ваши люди меня не остановили?
