Врач из будущего (СИ) - Корнеев Андрей

*** Послесловие от авторов ***

Уважаемые и горячо любимые читатели. Осталось буквально 4 главы до конца первого тома путешествий героя.

Первый том останется бесплатным, работа над вторым идет полным ходом! Возможно, вполне возможно, что второй начнет выходить сразу же! Очень ждем вашей обратной связи в комментариях:)

Так же, мы подключили награды к книге, будем рады любому подарку от вас:) Муза прожорливая попалась ;)

Глава 30

Семена и плоды

Сентябрь 1936 года ворвался в Ленинград прохладой утра, запахом влажного асфальта и первыми позолоченными листьями на деревьях у Летнего сада. Для Льва Борисова, он же Иван Горьков, это время года стало символом не увядания, а подведения итогов и закладки нового. Его лаборатория, Специальная научно-производственная лаборатория №1, располагавшаяся в отремонтированном особняке на Моховой, гудела. Здесь не просто работали, здесь творили будущее.

Воздух в большом зале, отведенном под химико-биологический сектор, был густым и едким, с примесью запахов спирта, кислот и жженого сахара. Иван, стоя перед большим деревянным столом, заваленным чертежами, пробирками и отчетами, чувствовал знакомый, давно забытый в прошлой жизни азарт. Не азарт игрока, а азарт первооткрывателя, вкус к решению задач, от которых зависят человеческие жизни.

— Нет, смотрите, Александр Александрович, если мы возьмем не чистую лимонную кислоту, а сразу перейдем к осаждению цитрата натрия, мы сэкономим два технологических этапа! — голос Миши Баженова, звонкий и уверенный, прорезал общий гул.

Миша, его очки съехали на кончик носа, а халат был украшен разноцветными пятнами, тыкал пальцем в исписанный формулами лист. Рядом с ним, с идеальной выправкой и безупречно чистым халатом, стоял новый сотрудник — иммунолог Александр Александрович Багдасаров. Молодой человек с внимательными, чуть педантичными глазами и такой же педантичной логикой.

— Теоретически, Михаил Анатольевич, ваша схема возможна, — произнес Багдасаров, склонившись над схемой. Его голос был ровным и спокойным. — Однако, нам необходима абсолютная стерильность на каждом этапе. Любая, даже малейшая примесь и вся партия будет непригодна. Риск слишком велик.

— А мы поставим дополнительный бактериальный фильтр вот здесь, — Миша провел химическим карандашом жирную линию на бумаге. — Сразу после осаждения. И проверку на пирогенность будем проводить на кроликах, как и договаривались. Стандартный протокол.

Иван подошел к ним, с удовлетворением отмечая кипящую вокруг деятельность. Лаборатория работала сразу над тремя взаимосвязанными направлениями системы переливания крови: синтез антикоагулянта (цитрата натрия), создание стандартных сывороток для определения группы крови и разработка тары.

— Доложите о прогрессе, товарищи, — сказал он, останавливаясь рядом.

— По цитрату натрия — практически готово, Лев Борисович, — доложил Миша, сияя. — Синтез отработан. Выход стабильный, чистота на уровне 98%. Осталось масштабировать до промышленных объемов. А вот с сыворотками… — он кивнул в сторону Багдасарова.

— С сыворотками сложнее, — подхватил Александр Александрович. — Мы должны получить стандартизированные и стабильные образцы для всех четырех групп по системе AB0. Я предлагаю использовать метод аффинной хроматографии для очистки антител, но… — он развел руками, — к сожалению, требуемых сорбентов у нас пока нет. Оборудование не позволяет.

Иван кивнул. Он знал, что Багдасаров перфекционист, и это было ценным качеством. Но в условиях сжатых сроков и предвоенной гонки иногда приходилось идти на разумные компромиссы.

— Александр Александрович, давайте начнем с того, что есть, — мягко, но твердо сказал он. — Возьмите за основу метод осаждения спиртом. Сделаем сыворотки по упрощенной, но надежной схеме. Главное чтобы они безошибочно определяли группу. Жесткий контроль на каждом этапе, перекрестные тесты. А идеальную очистку мы доделаем, когда получим нужные реактивы. Согласны?

Багдасаров нахмурился, его внутренний перфекционист бунтовал, но здравый смысл и авторитет Борисова взяли верх.

— Хорошо, Лев Борисович. Но я предупреждаю, возможны ложноположительные реакции при некоторых условиях. Мы составим подробную инструкцию по учету этих погрешностей.

— Прекрасно, — Иван ободряюще улыбнулся. — Сашка! — окликнул он, поворачиваясь к другому концу зала.

Там, за столом, уставленным металлическими заготовками, сверлами и чертежами, возился Сашка Морозов. Рядом с ним, с каллиграфически четкими эскизами в руках, стоял инженер Петр Васильевич Крутов — невысокий, коренастый мужчина с умными, живыми глазами и мозолистыми руками.

— Лёва, иди сюда, глянь, что мы с Петром Васильевичем придумали! — Сашка сиял как ребенок, демонстрируя прототип алюминиевого флакона для крови.

Крутов скромно улыбнулся, смущенно потирая руки.

— Ничего особенного, Лев Борисович, чистая механика и логика, — сказал он, беря флакон. — Смотрите: корпус алюминиевый, легкий, не бьется. Горлышко под стандартную резиновую пробку, вот такой конфигурации. Здесь площадка для этикетки, где будем указывать группу крови, резус-фактор и дату забора. А главное добились полной герметичности. Простая обкатка края специальным роликом.

Иван взял флакон. Он был удивительно легким, гладким, идеально лежал в руке. Это был не просто сосуд, это была продуманная до мелочей часть системы.

— Отличная работа, Петр Васильевич. Поздравляю. А как продвигается с термо-контейнером?

— С холодильником посложнее, — Крутов почесал затылок. — С термоизоляцией. Но мы экспериментируем. Внутренний сосуд стеклянный, с двойными стенками, а между ними вакуум. Внешний корпус тот же алюминий, для прочности. В качестве хладагента смесь льда и соли. Получается довольно компактно. Предварительные испытания показывают, что держит температуру до шести часов, если предварительно хорошо охладить.

— Шести часов для этапа эвакуации с поля боя уже много, — с удовлетворением заключил Иван. — Надо испытать в полевых условиях.

— Я уже договорился, — энергично вступил Сашка. — Послезавтра поеду в военный госпиталь, все проверим на практике. С флаконами, с холодильником, со всей этой кухней.

Иван с удовлетворением окинул взглядом лабораторию. Кипела работа. Химики во главе с Мишей бились над цитратом, иммунологи с Багдасаровым калибровали сыворотки, инженеры с Крутовым и Сашкой доводили до ума тару. Это было именно то, о чем он мечтал, не просто разрозненные изобретения, а создание целостной, жизнеспособной системы, которая будет работать в самых суровых условиях.

— Так, коллеги, — поднял он голос, привлекая внимание. — Завтра у нас большая демонстрация у Владимира Александровича Неговского по реанимации. Уверен, вы не подведете и покажете наши лучшие качества.

В ответ раздались уверенные, бодрые голоса. Энтузиазм в лаборатории был заразительным. Иван, направляясь к своему кабинету, почувствовал легкую усталость, но это была приятная, творческая усталость. Его прервала Катя, вышедшая ему навстречу с папкой в руках.

— Лёва, тебя тут военные искали. От товарища Соколова курьер ждет.

В стороне, Ивана ожидал боец в военной форме. Иван расписался в документе за получение, и посыльный протянул ему толстую папку с грифом «Для служебного пользования».

Иван раскрыл ее. Внутри лежал подробный отчет о применении систем инфузионной терапии и антибиотиков в ходе крупных учений в Белорусском военном округе. Цифры говорили сами за себя: летальность от травматического шока и сепсиса снизилась на 60%. На последней странице была прикреплена лаконичная резолюция: «Опыт признать успешным. Внедрить во всех округах. Соколов».

Иван улыбнулся, чувствуя теплую волну удовлетворения. Это были не просто цифры, а спасенные жизни. Реальные люди, которые вернутся к своим семьям.

— Спасибо, Катюш, — он обнял ее за плечи. — Идем домой? Я сегодня выжат как лимон.