Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— Все же они не сохранятся, а будут меньше, — Мелехов словно продолжил старый спор. Впрочем, а стоит ли удивляться, что они уже сталкивались до официального выступления? — Тем более операцию с Сиэтлом можно будет провести позже. Однако… будем честны, атаковать сразу два таких крупных города нам не под силу. А атаковать последовательно — тоже не выйдет, потому что нужно будет готовиться к подходу американских кораблей из Атлантики. А они придут! Как наши адмиралы пригоняли целые эскадры, чтобы обогнать японский флот по количеству вымпелов, так и американцы не откажутся от моря. И тогда… Мы не успеем начать операцию раньше осени, а осень-зима в южном полушарии — это, считай, местное лето. Проход Ньюпорт — мыс Горн — Сан-Франциско сократится с 75 до 65 дней. Плюс неделя, максимум две, чтобы подготовиться к переходу. Эту угрозу нельзя не учитывать.

— А баржи для высадки? — Лосьев заметил в плане новое слабое место. — Они не смогут идти так быстро, как основной флот. Держать их на кораблях — занимать место. Собирать в Америке или даже Мексике — привлечем внимание.

— Будет надо, выделим место и на кораблях, — рубанул Мелехов. — Пара лишних транспортов роли не сыграет.

— Можно будет просто отправить их раньше, — мне самому пришла в голову идея, как можно решить эту проблему. — Если мы все равно поведем флот в обход основных морских путей по пеленгу, то можно не бояться потеряться. Медленные корабли выйдут раньше, основной флот — позже.

— Это интересно, — не удержался Кондратенко. — Тогда основные силы смогут пойти чуть быстрее, чем от них ждут. Даже часть пути под 14 узлов, и мы появимся у берегов Америки еще до того, как хоть кто-то начнет беспокоиться, а куда вся эта армада подевалась.

— Но пока оставим флот, — я напомнил, что для нас важнее. — Давайте сосредоточимся на суше…

В итоге совещание продолжалось еще четыре часа. Никаких перерывов: все подробно и во всех деталях разбирали каждый из этапов плана, искали слабые места, между делом обсуждали офицеров, которым могли бы доверить ту или иную задачу.

— Все упирается в карты, — Лосьев продолжал спорить.

— Мы уже работаем над ними, — ответил Огинский. — При высадке нас будут ждать люди с готовыми комплектами для каждого офицера.

Лосьев на мгновение поджал губы. Было видно, что ему хочется и дальше поспорить с такой организацией дела, но… Вариантов и вправду было не так много. Все, что можно было найти в продаже, люди Огинского уже купили и отправили нам. А вот то, что они зарисуют на местах с учетом времени на работу и дорогу — если пересылать в Россию, то мы бы получили их не раньше следующего года. Поэтому с точки зрения сроков передача на месте была вполне работоспособным вариантом.

— Черт побери, я готов признать, что в теории этот план выглядит ярче нашего! — Лосьев в итоге даже завелся. — Он дает больше, риски выглядят не такими страшными, но… В то же время он очень сильно зависит от качества армии. Справятся ли японцы с такой операцией? Не хотите ли вы их заставить прыгнуть выше головы? Не забывайте, цена ошибки в такой сложной операции будет огромной. А некоторые просчеты и неудачи и вовсе нельзя будет исправить!

— Наши добровольцы, солдаты и офицеры, на ключевых направлениях помогут выдержать темп, — Мелехов ответил так же быстро, как и раньше, но стало очевидно, что он согласен с Лосьевым насчет недостатка опыта и практики у японцев.

Да и я был согласен. Также не хотелось, чтобы русские солдаты умирали за чужие интересы, вот только это была неправда. Не про то, что не хотелось, а про то, что интересы чужие. Ослабление потенциального противника, даже двух — это было нужно России! И опять же это будет опыт. Наш опыт! Как многие офицеры и медики в свое время набивали руку, помогая бурам в войне с англичанами, как мы все сделали скачок во время войны с Японией, так и сейчас… Новая техника, новые стратегии — несмотря на знания из будущего, нужно было подбивать их под опыт на земле.

И, как показало вот это самое совещание, я уже отстаю. Мои офицеры, которые когда-то просто повторяли за мной, теперь показывали уровень, до которого мне еще расти. Тот же план Мелехова: сколько за этой в итоге простой идеей стоит расчетов и проработки? Или план Лосьева — я-то сначала посчитал его просто осторожным, а на самом деле Арсений и штабисты просто делали скидку на уровень исполнителей.

— И кто победил? — когда споры начали затихать, Буденный первым повернулся ко мне.

Все верно: итоговое решение было за мной. После недавних мыслей на мгновение захотелось малодушно провести голосование, вот только… Я и так уже слышал, кто какой идеи придерживается. Офицеры сказали свое слово — это их дело, мне же нужно было взвалить на свои плечи ответственность — а это мое. Вроде бы мелочь, но… Я невольно подумал, а как непросто было Сталину, выбирая между планами Жукова и Ватутина в 43-м. Тогда он остановился на более осторожном варианте, а я?

Чутье продолжало говорить, что осторожность хороша. Но не сейчас!

— Берем в работу план Павла Анастасовича, — я принял решение и крепко пожал руку Мелехову. Потом рукопожатие досталось Лосьеву. — Только заложите резервы по людям и по времени с учетом опасений нашего штаба. И начинайте привлекать японцев и флот: им пора уже знать сроки и основные задачи, которые придется выполнить любой ценой.

После завершения совещания все начали быстро расходиться по своим делам. Большинство держались вместе, но некоторые отбивались парами или тройками, чтобы продолжить разговор наедине.

— Антон Иванович, что думаете об авантюре нашего генерала? — Корнилов добавил в голос ехидных ноток. — Вы не успели проявить себя в Маньчжурии и Корее, так, может, рванете на другой конец света?

Пока шла война, Лавр Георгиевич не сомневался в приказах и просто делал свое дело. Хорошо делал, но вот наступил условный мир, и вся работа разведки стала перетекать в руки Огинского. Внутренние операции, внешние… Сам Корнилов сначала нашел себя в наборе новичков, обучении, пару раз его привлекал к своим операциям Хорунженков, да и на китайской границе было неспокойно. Но все это было не то! Армия, которая несколько месяцев была его семьей, снова стала просто армией, и не все, что происходило вокруг него, нравилось Корнилову.

— Не думаю, что это нужно мне, — Деникин, как и всегда, ответил на вопрос очень неспешно. — И не думаю, что это нужно России.

— Ну что же вы, — Корнилов дурачился. — Говорят, в Америке до сих пор верят в силу кавалерии, и вы бы смогли показать им, что такое настоящая казачья атака.

— В любом случае Макаров сказал, что не отпустит туда никого старше капитана, — Деникин был все так же серьезен. — Да и сам тоже не сможет отправиться. Если кто-то его уровня лично покажется среди японцев, то это, считай, объявление войны будет.

— Думаете, поэтому наши так полны энтузиазма? Потому что не им самим придется все это реализовывать?

— Уверен, что с одними капитанами целый корпус точно не отпустят. Проведут как-то по-хитрому, но хотя бы нормальный штаб и сильных офицеров для каждого полка все равно найдут. Кстати, а вы не думали, что Огинский сидел все это время в поручиках как раз для такого случая?

Корнилов от такого предположения чуть с шага не сбился. Если это правда, то становилась понятна та уверенность, с которой его соперник говорил о том, что обеспечит войска картами и информацией. Либо сделает, либо умрет — хорошо устроился.

— Меня, если честно, больше смущают не военные дела и даже не их последствия, — продолжил Деникин. — В первом Макаров хорош, и я бы десять раз подумал сомневаться, если бы он сказал, что невозможное на самом деле можно претворить в жизнь. Во втором — ему есть кому посоветовать. Но вот то, что он творит в городе… Развитие заводов — понятно. Сделать парки или музеи на открытом воздухе из военной техники — это даже интересно. Но он вкладывает деньги в странные вещи.

— Вы про училища, которые он открывает по две штуки в месяц? Недавно появилось кулинарное, так там людей учат несколько армейских поваров. Уже полсотни человек набрали, там курс на полгода для взрослых и на два для подростков — и куда нам столько поваров?