Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— Учитывая, что на всех центральных улицах в каждом доме по два кафе — этим-то точно найдется работа. Да и затраты небольшие, но Макаров же и другие проекты затевает. Видели котлован за старой железнодорожной платформой? Там планируют станцию водоочистки. Своя электростанция, куча насосов, всякие фильтры, а потом километры труб по всему городу — и для чего? Чтобы даже в бедных районах у людей была чистая вода. Или еще один проект. Трамваи, как у «Сименс и Хальске» в Берлине. Я понимаю, когда это повторили в Киеве, Москве или Риге, но тут-то ради кого стараться? — Деникин с каждым словом как будто все больше и больше распалялся.

Корнилов даже удивился: ему-то казалось, что это только у него нервы начали идти вразнос. А тут, оказывается, у Антона Ивановича тоже есть какая-то обида. Профессиональное чутье сразу взвыло.

— Вроде и понимаю вас, — спокойно ответил Корнилов. — Но и вы сами знаете ответы на свои вопросы. Будет чистая вода, люди не будут болеть. Учитывая, сколько их собралось в Инкоу и сколько продолжает прибывать — вопрос это очень важный. Макаров в медицине понимает, так что пускать подобные дела на самотек точно не хочет. Ну и трамваи — тут и того понятнее. Много заводов, много рабочих — не будет транспорта, и как они все до работы добираться будут? А так за счет выигранного времени как бы все эти линии еще в этом году не успели окупиться.

Корнилов замолчал, ожидая, что же теперь скажет Деникин. Тот тоже ничего не говорил, они почти дошли до перекрестка, где обычно расходились, но тут Антон Иванович все же не выдержал.

— Неправильно все это, — начал он. — То, что Макаров тратит свои средства на простых людей — это нормально, многие так делают, и польза действительно от этого есть. Однако все остальные при этом не забывают, откуда они вышли. Думают о народе, но и о тех, с кем росли да учились, не забывают. А Макаров — иногда кажется, будто чужой. Мы для него чужие! И нет разницы ему, для кого стараться — ради меня, вас или какого-то Ваньки-рядового. Понимаете?

Корнилов кивнул и задумался. А ведь действительно: было что-то подобное в поведении генерала. На войне не бросалось в глаза, а сейчас… Кстати, он же вчера случайно пересекся в госпитале с княжной Гагариной, и та тоже что-то подобное упоминала. Не прямо, но — Корнилов неожиданно осознал — у нее ведь тоже стало меньше дел, больше времени смотреть по сторонам. Смотреть, думать, сравнивать.

А не нужна ли эта новая война Макарову как раз для того, чтобы люди не стали себе головы всеми этими странностями забивать? Может, не будь их, и со всеми бы уже давно замирились и договорились?

Михаила Гордеевича Дроздовского и его роту уже как месяц прикрепили к китайским силам самообороны. Официально это хунхузы распоясались. Неофициально — действительно хунхузы, только при поддержке экспериментальных британских броневиков, нападали исключительно на поддерживающие торговлю с Россией и ее союзниками деревни. И что самое обидное — один раз они встали на след и почти догнали убийц, но те ушли из района Чэндэ в Чжанцзякоу, и приданные отряду китайские чиновники сразу их остановили. Потому что договор на патрулирование касался только трех восточных районов провинции Хэбэй.

И как в такой обстановке работать? Когда враг всегда может отступить, когда он выбирает место и время боя? Генерал сказал, что уже в следующем году они засеют с запасом свои земли, и тогда можно будет не беспокоиться о реакции Китая… Но пока Маньчжурия и союзники зависели от еды из Чжунго, приходилось играть по их правилам, и хорошо, что хотя бы пока враг тоже действовал осторожно и не пытался заманить их в ловушку.

— Михаил Гордеевич! — в палатку Дроздовского ворвался Тюрин. — Новое нападение! Деревня Шичэн, всего в тридцати километрах от нас!

Дроздовский, даже не одевшись, подскочил к карте. Действительно, очень близко, а еще — туда вели сразу две дороги! Может, получиться сыграть на опережение.

Глава 4

Дуглас Хейг продолжал обкатывать новую технику, с каждым днем все больше проникаясь тем, что на самом деле у каждой нации свое предназначение. Итальянцы строят красивые дома, немцы жарят самую невкусную капусту в мире, китайцы служат, а англичане — правят. Это же так разумно: кто-то ведь должен делать эту работу, а они определенно делали ее лучше всех.

— Староста предупреждает, что русский отряд выдвинулся в нашу сторону, — подбежал с докладом Артур Кэри Эванс.

Заместитель Хейга был еще совсем молодым, но после того, как подстрелили Хэнкока, они с Фуллером остались самыми опытными офицерами в отряде.

— Кто? Кавалерия, пехота, броневики? — учитывая, как быстро русские научились перебрасывать войска, им на самом деле мог встретиться кто угодно. Первые два — будет проще, третье — сложнее, но интереснее.

— Броневики! — выпалил Эванс. — Вернее, и они тоже. К нам идет 12-я механизированная рота капитана Дроздовского. Того самого.

Губы Хейга злобно сжались. Он действительно потратил время, чтобы узнать имя того человека, кто заставил его убегать в прошлый раз. Того, из-за кого погибли Митфорд и Хэнкок. Михаил Гордеевич Дроздовский и его ведомый — он ждал встречи с ними.

— На позиции! И вызывайте Фуллера, чтобы ударил им в спину! Нужно успеть, пока нас не начали глушить!

Хейг прекрасно запомнил, как русским помогла связь между машинами в прошлый раз. Увы, британские ученые еще пока не разобрались с тем, как работают их приемники — придется немного подождать — так что англичанину приходилось обходиться тем, что было. Но даже так он старался использовать радио на полную. До боя этого хватало, а потом… Если первый удар окажется для врага последним, то все их возможные переговоры и вовсе не будет иметь значения.

— Едут! — наблюдатель из машины Хейга спрыгнул со своей позиции и поспешил задраить за собой люк, теперь они будут следить за врагом только через перископ.

— Ждем! — Хейг хотел, чтобы как можно больше русских машин выбрались на открытое пространство.

И вот тогда-то он и откроет огонь. А следом за ним и все остальные, и на этот раз никто от них не уйдет. Вот только почему впереди мельтешат одни десантные броневики? Ни одного с пушками. А специальные удлиненные машины тем временем разлетелись во все стороны как тараканы, высаживая стрелковые группы сразу в пяти разных точках.

— Огонь! — Хейг понял, что про них тоже знали, и дальше терпеть не было смысла.

Наоборот — затянут, и русские развернутся совсем без потерь. А так хотя бы пару броневиков они должны достать! Выстрел! Еще! Один из десантных бортов задымил. Хейг махнул водителю, чтобы тот выводил их на возвышенность — продолжить преследование. Еще выстрел. На этот раз русский броневик вспыхнул, и из него в последний момент успела выскочить одинокая фигура. Остальные, похоже, не выжили. А этот — оказался хитрым! Завернулся в какую-то шерстяную накидку, скинул ее вместе с пламенем и тут же скрылся в высокой зеленой траве.

Ничего, один выживший из целой машины — это немного. Хейг старался не думать, что десант русские уже высадили, а экипаж у тех мог быть и меньше, чем у них самих. Возможно, 8 человек на броневик — это лучше, чем 12, которых им приписали изначально, но все равно много.

— Продолжаем огонь!

Через минуту они подбили еще один броневик, а потом почти сразу еще два. Охота оказалась удачной, и экипаж Эванса даже увлекся. Вытянулся вперед за отходящими русскими машинами, и в этот момент их тоже обстреляли. Та самая пехота, которую в самом начале высадили подбитые броневики, накрыла их минами, а потом раздался басовитый голос небольшой пушки. Похоже, русские вытащили все нужное на своих спинах и довольно быстро собрали.

— Продолжаем! — настроение Хейга, впрочем, все равно было на высоте.

Они уже сражались с регулярными частями 2-й Сибирской, и их орудия ничего не могли сделать с современной английской броней. Эванс тоже это знал, поэтому уверенно двинул машину вперед — и тут же замер после первого же попадания. Хейгу показалось, что он даже услышал страшный металлический крик. Машина Эванса дернулась назад, неуклюже завернула в сторону, и в этот момент англичанин увидел дыру в боковой броне.