Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

— Шарль, — сказал он. — Что ты тут делаешь?

— Готовился встретить своих старых друзей.

— К черту друзей! — зарычал Арман, пытаясь отодвинуть меня в сторону. Я стоял твёрдо, мешая ему пройти. Франсуа де Бофор, между тем, успел испариться. Де Порто, напротив, поднимался на ноги, опираясь рукой о стол.

— Успокойся, Арман, что случилось?

— Эта свинья только и делает, что брешет!

— Назови меня свиньей ещё раз, щенок, и я заколю тебя прямо здесь, — раздался громогласный крик Исаака де Порто. Мушкетёры, оба обнажив шпаги, стояли каждый почти вплотную ко мне. Признаюсь, честно, было неуютно.

— Где Анри? — спросил я у Армана.

— Лижет пятки новому вождь гугенотов, — выдохнул д’Атос, не глядя на меня. Он смотрел, через моё плечо, прямо в глаза де Порто.

— Вас всех перессорили? Так легко? Де Порто! — я чуть повернул голову, чтобы видеть здоровяка. Тот, конечно же, смотрел только на Атоса.

— Что значит «перессорили»⁈ Не неси чушь, Шарль, а лучше, убирайся прочь.

— Сядьте, оба, — сказал я, сжимая кулаки. Мне с большим трудом удалось сдержаться и не продолжить фразу. Потому что, клянусь, я был готов сперва хорошенечко отделать своих друзей, а уже потом обсуждать с ними важные вещи. — Де Порто, вы уже не вчера родились, как можно этого не заметить?

— Не заметить чего⁈ — не выдержал Арман.

— Спрячьте шпаги, пожалуйста, ради чести ваших плащей с крестом, — мне пришлось прибегнуть к волшебному слову. Как я и ожидал, это немного отрезвило горячие мушкетёрские головы. Оба наконец-то посмотрели на меня и всё-таки спрятали оружие.

— Давайте пройдём к столу, — устало произнёс де Порто. — Если ты прав, Шарль.

«Ребёнку было бы понятно, что я прав», — чуть не сказал я, вовремя остановившись. Нечего провоцировать лишний раз друзей. Арман кивнул, пусть и нехотя. Мы вернулись к столу, и я позвал официантку.

— Уберите всё, и принесите нормальной еды, — сказал я. Мушкетёры не спорили, все ещё то глядя на меня, то сверля взглядами друг друга. Мы уселись, официантка собрала бутылки, кувшины и кружки.

— Разделяй и влавствуй, — сказал я.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил Арман д’Атос. А вот здоровяк задумался, уже начиная соображать.

— Кому-то не нужно, чтобы королевские мушкетёры были теми, кем они всегда были. Опорой Его Величества, — продолжил я.

— Это много кому не нужно, — усмехнулся де Порто.

— Но сейчас времена другие. Ришелье мёртв, рядом с Его Величеством освободилось местечко. Кто его займёт, тот поднимется выше, чем мы можем представить.

— И этот кто-то распустил гадкие лживые слухи про дядю? Тогда почему де Порто болтал обо мне чёрт знает что? — горько рассмеялся д’Атос.

— Исаак? — повернулся я к здоровяку. Тот промолчал. По воцарившейся тишине, я понял, что де Порто действительно что-то сболтнул лишнего.

Я вздохнул и потрепал де Порто по предплечью.

— Вы наш друг, Исаак, но что у вас за дела с де Бофором? Не он ли вам рассказал, как проклятые гугеноты снова подняли голову? Не с ним ли вы обсуждали, что д’Атос…

— Мы не обвиняли лично Армана! — прервал меня здоровяк. — Просто зашла речь о де Тревиле и том…

— Что он садит вокруг себя родственников, — зло выдохнул д’Атос. — Меня, его гугенотешейство Анри. Всех, кто в отличие от вас, якобы, не заслужил этого плаща?

— Я не говорил, что вы не заслужили! — взревел де Порто. Потом, чуть успокоившись, продолжил. — Боже, Шарль, как меня так провели. Как мальчишку.

Я покачал головой. Арман, видимо не до конца удовлетворённый признанием, всё ещё злобно сверил толстяка взглядом.

— А дядя? Вы солгали, что он вместе с этими недоумками готовился сместись Ришелье?

— Нет, клянусь вам! — де Порто ударил кулаком по столу.

— Скорее, они использовали тот заговор в своих целях, — протянул я. — Вас выбили из колеи новости о де Тревиле?

— Ну конечно! Я был так зол, — признался де Порто. — И де Бофор был рядом. Как я мог не догадаться.

— Он давил на самое главное, — вздохнул я. — А кто там новый друг Анри?

— Генрих, мать его, Конде, — произнёс с ненавистью де Порто. — Потомок того самого Конде.

«Того самого» мне ни о чём не говорило. Пришлось восстанавливать по контексту.

— Вождя гугенотов? — уточнил я.

— Нет, Боже, у нас ведь каждый третий принц Конде, да, Шарль⁈ — не выдержал де Порто. Арман д’Атос грустно рассмеялся. Но кивнул.

— Верно, дружище. Он сам примерный католик, ходит в церковь, но… конечно же, Анри теперь есть с его руки. Для него это как прикоснуться к живому святому.

— Ну вы же теперь сами всё видите, — сказал я. — Друзья, вас разделили и обезглавили. Нашли ключик к каждому, чтобы мушкетёры были заняты своими дрязгами. Пока де Бофор и его друзья делят место подле Его Величества.

— И что нам делать? — всё также горько усмехнулся Арман д’Атос. В это время официантка принесла блюдо с варёными яйцами, овощами, сыром и хлебом.

— Есть, — ответил я. — И трезветь. Я найду д’Арамитца.

Де Порто кивнул и первым взял с блюда куриное яйцо. В его руке оно казалось совсем крошечным. Д’Атос нехотя отломил себе кусок сыра.

— Мне следует извиниться, — наконец выдавил из себя здоровяк. Я кивнул, поднимаясь на ноги. Похлопал обоих мушкетёров по плечам и улыбнулся.

— Вам стоит помнить, что мы королевские мушкетёры. Где сейчас д’Арамитц?

— Если бы я знал, — вздохнул здоровяк. Арман также развёл руками.

— Найдёте Конде, — сказал он. — Найдёте и Анри.

— Спасибо, Арман, — ответил я, а затем наклонился к самому его уху. Мне в голову пришла одна идея. Я решил бросить петарду в осиный улей и заставить наших заговорщиков шевелиться.

Глава 4

Я коротко рассказал мушкетёрам свой план. Очень тихо, чтобы никто не мог нас слышать. Поразмыслив минуту, д’Атос и де Порто согласились. Мы очень сухо попрощались.

После чего, не забыв утащить второе яйцо, направился на улицу. Солнце начинало садиться. С одной стороны, я должен был увидеться с Анри уже завтра, на похоронах Его Алого Преосвященства. С другой, если Конде спровоцирует там нашего гугенота выкинуть какую-нибудь глупость, мы окажемся в неприятностях куда более серьёзных. В моей голове почти сразу же созрел новый план.

Я поймал первого попавшегося уличного мальчишку и спросил, всего за десяток денье, у него дорогу до места, где может жить Генрих де Конде. Оказалось, он ещё и де Бурбон-Конде. Мальчонка провёл меня до богатого двухэтажного особняка, окруженного цветущим садом и высокой стальной оградой. Ограда была увита плющом и вообще казалось произведением искусства. Я приоткрыл ворота, и пару секунд просто стоял у входа, пытаясь сообразить, могу ли я вообще, согласно местному этикету, просто постучать в дверь чужого дома?

Вспоминая принятые в Гаскони обычаи, я сперва должен был кого-нибудь прислать, чтобы предупредить о своём визите. Если уж и не спрашивать прямого разрешения на это. Но времени не было. Понадеявшись на свое гасконское происхождение и, в очередной раз, готовясь разыгрывать из себя дурачка и деревенщину, я направился по выложенной из камня тропинки. Навстречу мне, почти сразу же, из дома выскочил слуга.

— Месье? — согнулся слуга в приветствии.

— Меня зовут Шарье Ожье де Батс де Кастильмор, шевалье д’Артаньян, — представился я, гордо задрав подбородок.

— Что я могу для вас сделать, месье д’Артаньян? — расплылся слуга в елейной улыбке.

— Если месье де Бурбон-Конде примет меня, я буду весьма признателен. Я ищу своего друга, Анри д’Арамитца. Боюсь, мне нужна его и месье Конде помощь.

— Мне передать хозяину что-то ещё?

— Передайте, что я успел узнать много дрянного о наших бывших друзьях. Анри поймёт. Передайте, что я могу доверять только ему и, кажется, месье Конде, — уверенно врал я. Слуга всё улыбался и кивал. Дослушав, он снова поклонился и отправился в дом. Я не спеша последовал за ним, но остановился у самых дверей.