В уютной бухточке мы жарили на костре колбаски, пекли в углях картошку, купались и играли в мяч. Страдала только Карамелька, при Кате она не могла летать. Впрочем, недовольство химеры вскоре сменилось сытым благодушием.
Катя поначалу сильно стеснялась, но Сава ее растормошил. Все же природное обаяние у него в крови. Правда, осмелев, Катя заглядывалась не на него, а на Матвея. И даже решилась спросить о нем, когда мальчишки плавали наперегонки, а мы с ней грелись на солнышке.
– Яра, ты все же с Савой или Матвеем?
– Ни с кем, – отозвалась я. – Сама по себе.
– Но вы дружите… втроем. Это как‑то необычно. Неужели у тебя ни к кому из них нет чувств?
– Кать, ты же не об этом хочешь спросить.
Она фыркнула и рассмеялась.
– Ну да, ты права. Матвей свободен?
– Да, насколько я знаю. А вот у Савы есть невеста.
– Невеста? – Катя удивленно на меня посмотрела.
– Ага. Скоро о помолвке объявят.
Та самая внучка императора, вернее, внучатая племянница, изучала право в Гарвардском университете. По этой причине помолвку отложили до ее возвращения в Петербург. И оно то ли уже состоялось, то ли вот‑вот должно произойти. Сава не любил говорить о невесте, и я, по понятным причинам, тоже никогда о ней не спрашивала.
– А звать ее как? Ты знаешь? – не отставала Катя.
– Тебя же Матвей интересует, – напомнила я.
– Заметно? – поморщилась она.
– Немножко, – ответила я. – Но я уверена, что он ничего не заметил. Тебе нужно…
– И слава Богу! – перебила меня Катя.
– Почему? – искренне удивилась я. – Он красивый. Сильный. Умный. И, главное, порядочный.
– И как ты до сих пор сама не влюбилась в такого чудесного парня? – съязвила Катя, пряча смущение.
– Да я уже. Ничего из этого не вышло.
– Почему? Ты ему не понравилась? Но вы же друзья…
– Я, Кать, никто. И звать меня никак, – ответила я. – А Матвей Шереметев, на минуточку, княжич. Его род никогда меня не примет. Я подумала об этом и решила не делать себе больно.
– Глупости какие… – протянула Катя.
В чем‑то она права. Но я не могла озвучить ей правдивую версию.
– Сплетничаете? – выбравшийся из воды Сава картинно отряхнулся, собирая капли воды магией. – Небось, о нас с Матвейкой?
– И как ты догадался! – воскликнула я.
А Катя ожидаемо смутилась.
Чуть позже, улучив момент, когда Савы и Кати не было рядом, я спросила у Матвея, нравится ли ему Катя. Если судить по эмоциям, что он испытывал, ответ предполагался отрицательный. Но Матвей, в принципе, на многое реагировал спокойно. Рядом с ним я всегда ощущала себя, как в тихой гавани.
– Ты с какой целью спрашиваешь? – поинтересовался он.
– Обратил бы внимание, она…
Он приложил палец к губам. Знак, после которого я тут же замолчала.
– Милая Яра, очень тебя прошу, пожалуйста, никогда не пытайся свести меня с кем‑то из своих подруг.
Он произнес это так, что меня бросило в жар. От стыда. Будто, и правда, примерила на себя роль свахи. И вот зачем? Взрослые люди, сами разберутся.
– Хорошо, Матвей. Я тебя услышала.
– Очень на это надеюсь.
А вот теперь мог бы и промолчать! Катя – моя единственная подруга. В ближайшее время я и с ней не смогу общаться. Матвей прекрасно об этом знает.
Но вспышка раздражения осталась незамеченной. Разве что Сава бросил на меня удивленный взгляд.
Вернулись мы засветло. Матвей повез домой Катю. На полное совершеннолетие дед подарил ему мощный внедорожник. Сава вызвался проводить меня, и даже пустил за руль своего нового спорткара. Права я получила еще в прошлом году.
– Отдохнула? – спросил он, внимательно наблюдая, как я справляюсь с управлением.
– Можешь смело докладывать Александру Ивановичу, что задание выполнено, – отозвалась я.
Он фыркнул, но возражать не стал. Им с Матвеем поручили оторвать меня от учебников и устроить день отдыха. Зря я пожаловалась Александру Ивановичу на кошмары.
– Завтра…
– Помню, – перебила я.
– Яр, к парикмахеру надо сегодня. Переодеваться будешь в машине.
– Так мы не домой? – Я сбросила скорость, уходя на крайнюю правую полосу. – А как же хозяйка? Как я ей это объясню?
Сава тряхнул перед моим носом рыжими волосами. Парик? И откуда он его вытащил… Фокусник!
– Говори адрес, – сказала я.
Когда‑то Сава перестал возить меня на машине не по собственной прихоти. Изучение улиц Петербурга было частью моего обучения. На первом этапе я ездила по городу на общественном транспорте, много ходила пешком. А на втором, после того как получила права, изучала дороги так, будто собиралась таксовать. В итоге я не только знала, как добраться до нужного адреса, причем могла составить маршрут в нескольких вариантах, но и представляла, как это место выглядит.
О том, что придется расстаться с длинными волосами, я знала давно, но трагедии в том не видела. Во‑первых, так проще. Волосы можно прикрыть иллюзией. Однако за ними придется ухаживать, то есть, тратить на мытье головы больше времени. Их надо стягивать в пучок, чтобы не мешали на тренировках. Их банально можно пощупать сквозь иллюзию. Навряд ли я позволю кому‑то касаться моих волос, но все же… А, во‑вторых, волосы отрастут, это не причина для переживаний.
Домой я вернулась в парике. И правильно сделала, потому что проскользнуть незамеченной наверх не удалось.
– Яра, я тебя жду, – заявила Антонина Юрьевна, встречая меня чуть ли ни на пороге. – Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.
Я терялась в догадках, о чем будет разговор. Карамелька не могла что‑то испортить или съесть чужое.
– Вот. – Антонина Юрьевна протянула мне тонкую папку. – Яра, это твое.
– Это что? – удивилась я.
– Твой счет и отчеты. Мы договаривались, что я буду тратить деньги на твое особенное питание, но муж предложил поступить иначе. Никаких особенных расходов не было, я готовила тебе еду из тех же продуктов, что и всем, только немного иначе. Полезнее, что ли… Вот. А деньги муж положил в банк, за два года набежали проценты. Это все твое, забирай.
Это было неожиданно. И приятно. Александр Иванович говорил, что мне дадут стипендию, а за проживание в общежитии платить не нужно. И я кое‑что скопила, почти не тратила деньги, что получала в гимназии. Но любая прибавка к моему скромному капиталу…
Я заглянула в папку – и потеряла дар речи. Так я и машину смогу купить! Пусть не новую, подержанную, но все же!
– Твое. Забирай, – твердо повторила Антонина Юрьевна.
– Можно вас обнять? – попросила я.
На следующий день Сава и Матвей загрузили мой багаж во внедорожник. В машину Матвея прекрасно поместились все чемоданы. От части вещей – старой одежды, уже немодных платьев – я избавлялась постепенно, до переезда. Мужа Антонины Юрьевны я успела поблагодарить рано утром. Попрощавшись с хозяйкой дома, я села в машину к Саве.
Через пару часов обе машины остановились в спальном районе, возле ничем не примечательного панельного дома. Из спорткара вышел рыжий парень – мелкий, но жилистый. Он потянулся и произнес низким голосом:
– Приехали.
Глава 3
К новому образу я привыкала постепенно. Короткая стрижка – последний штрих. Первое, чему меня учил Сава – это мужская пластика. Вот вроде бы мелочь, на которую не обращаешь внимания в обычной жизни, но в мужском коллективе обязательно заметят, если кто‑то ведет себя иначе: не так ходит, не так сидит, не так машет руками.
Потом мы осваивали «тонкий мужской юмор», да и стиль общения в целом. «Я перед тобой будто голый», – жаловался Сава, однако добился того, чтобы я не заливалась краской всякий раз, как слышу слово «сиськи». Или что‑то ядреное, не предназначенное для нежных ушек романтических барышень.
Я училась носить мужскую одежду, разбираться в марках автомобилей, футбольных командах и сортах пива. Параллельно мы придумывали легенду – все, начиная от места рождения и до момента поступления в академию. И при этом максимально приближенную к действительности.
