– Где мне кости кинуть? Я б в душ сходил, да покемарил.
Я определила ему место на диване в гостиной, выделила полотенце, разрешила пользоваться шампунем и предупредила, что прибью, если он тронет мою бритву.
– Что ж я, зверь какой, что ли, – пробурчал Миша. – Ща гляну, в чемодане должна своя быть.
Едва в ванной комнате зашумела вода, зазвонил телефон.
– Здравствуй, Ярослав, – прошипела трубка голосом Александра Ивановича.
Ха! Уже доложили.
– Здрасьте, теть Саш, – ответила я. – Как вы там? Не сильно устали? Когда домой собираетесь?
– Ты что творишь? – рявкнула «тетя».
– А у меня все хорошо, теть Саш. Документы приняли. Да, успел. И даже не последним был. После меня чудик пришел. Из дома сбежал, не захотел по мамкиной указке жить. Мишка Ракитин.
– Кто‑о⁈ – выдохнул Александр Иванович.
– Ой, теть, вы его знаете? – обрадовалась я.
– По отцу – Всеволодович?
– Ага.
– Это он по матери Ракитин. По отцу – Бутурлин.
– Внебрачный сын? – спросила я, прикрыв трубку рукой.
Бутурлины – еще один боярский род из великой семерки. Везет мне, однако, со знакомыми.
– Законный. В разводе родители. Короче, Ярослав! Накосячишь – пеняй на себя.
– Все хорошо, теть Саш. Кошку я кормлю, цветы поливаю.
Александр Иванович хмыкнул и повесил трубку.
Краем уха я слышала, что вода в ванной комнате шуметь перестала. Но, развернувшись к двери, никак не ожидала увидеть Мишу… в чем мать родила. Он даже полотенце вокруг бедер не обмотал! И правильно, кого ему стесняться? Ярослава?
К такому меня Сава не готовил. Но я не зря два года на медицинском отучилась. Во‑первых, строение тела знала на отлично, и не такое на картинках в атласе видела. Во‑вторых, могла представить, что этот мужчина – пациент, а у пациентов, как известно, нет пола.
Миша же прошлепал к чемодану и достал из него трусы.
– Тетя звонила?
– Ага, – ответила я, стараясь и не пялиться, и не отводить стыдливо взгляд. – Все в порядке, она пока не собирается возвращаться.
– Лады. – Миша щелкнул резинкой. – Не обидишься, если я посплю?
– Да не вопрос, – бодро ответила я.
А я, пожалуй, нарушу обещание и пробегусь еще раз по датам. Грамматику еще нужно повторить. И формулы.
Острые зубки Карамельки больно впились в ногу.
– Ай! – подпрыгнула я. – Хорошо, хорошо, не буду. И чем мне тогда заняться, а?
Карамелька легла на пол, пузиком кверху. Мол, чеши котика. Я забрала Карамельку в спальню, прилегла ненадолго, наглаживая ей бока и уши, да не заметила, как уснула.
Проснулась вечером. Солнце садилось. В квартире одуряюще пахло чем‑то вкусным, жареным и сладким. На кухне хозяйничал Миша. В трусах.
– А, проснулся, – бросил он, заметив меня. – Ничего, что я тут…
– Норм, – отмахнулась я, зевая.
– Лады. Садись, ужинать будем.
– Ты готовить умеешь?
– Не велика наука, – хмыкнул он. – Хочешь, и тебя научу.
– Я умею.
– Ну, таких оладьев ты точно не ел, – довольно сообщил он, переставляя на стол тарелку с горкой пышных золотистых оладушков. – Ща, там еще картошка с салом. Слушай, я кошку оладушкой угостил, а она сожрала. Ничего?
– Ничего. Она и от картошки с салом не откажется.
– Мяу, – подтвердила Карамелька.
«Могла бы и разбудить», – мысленно сказала я ей.
Карамелька сделала вид, что не услышала. А я взяла оладушек, щедро намазала его сметаной и откусила. Он оказался с припеком – с яблочной начинкой.
– Вкусно, – одобрила я.
– Эх, пивка бы, – вздохнул Миша, водружая на стол сковороду с жареной картошкой.
– После поступления, – ответила я с набитым ртом.
– Заметано, – одобрил он.
Запахло сюром. Я, безусловно, представляла, как буду «вливаться» в мужской коллектив. Не зря меня к этому два года готовили. Но все же вот такие посиделки… непринужденный разговор…
А с другой стороны, мне теперь даже спокойнее. Как минимум, я не буду переживать, что меня раскроют уже на испытании. Миша же ничего не заподозрил. Значит, я убедительно играю свою роль.
– Может, прогуляемся? – предложил Миша после ужина. – Я в Петербурге недавно, ничего толком не видел.
Белые ночи давно закончились, однако это не повод отказываться от вечерней прогулки. Есть еще время до того, как разведут мосты.
Глава 7
Сосед из Миши получился спокойный. Даже удобный, потому что по собственной инициативе готовил еду, мыл посуду и выносил мусор. Он не скрывал, что делает это в знак благодарности за то, что его приютили. А я беззастенчиво пользовалась его добротой.
Мы даже позаниматься успели. Проверили друг друга, наугад тыча пальцем в экзаменационные вопросы. Миша не соврал, историю и обществоведение он знал прекрасно. И, как и я, говорил на нескольких языках.
Когда я готовилась изображать парня, то не могла долго оставаться в этом образе. Так что появление Миши можно считать подарком судьбы. Пользуясь случаем, я привыкала к корсету, к низкому голосу, к необходимости двигаться, как мужчина. И не сказать, что это давалось легко.
На испытание мы отправились на моей машине. Миша сказал, что прокатил бы меня на байке, но у него нет второго шлема. А я предложила ехать вместе, чтобы он лишний раз не тратился на бензин.
Но лучше бы я сама заправила его байк. Приткнуть машину было негде. Я дважды объехала квартал, прежде чем смогла припарковаться. Мы с Мишей попали в одну группу, поэтому вместе отправились к табличке с нашим номером.
Количество тестостерона на квадратный метр стадиона зашкаливало. Несмотря на свирепые взгляды в сторону соперников, на груди колесом и выпяченные подбородки преобладающей эмоцией был страх. Парни боялись облажаться. Даже уверенные в собственных силах, хоть чуточку, но волновались. Миша, и тот, приуныл, поглядывая по сторонам.
Сава посоветовал поставить блок, если чужие эмоции будут сильно мешать.
– Это не экзамен на то, какой ты эспер, – сказал он. – Блок тебя не выдаст, не снизит балл. Ты должна сосредоточиться на себе.
Вздохнув, я последовала его совету.
Куратор группы отметил нас с Мишей в списке и отправил переодеваться на трибуны. Об этом Сава предупреждал, и под обычную одежду я заранее надела футболку и шорты. Мандраж охватил и меня. Я так долго готовилась к этому дню, что происходящее казалось чуть ли ни кошмаром. Трудно поверить, что это происходит со мной.
– Не боись! – Миша вдруг хлопнул меня по плечу. – Прорвемся!
Это прозвучало вовремя, мне стало полегче, удалось взять себя в руки. И правда! Что я, стометровку не пробегу? С какого перепугу я должна ухудшить результат, что стабильно держится уже год!
– Прорвемся, – кивнула я Мише, улыбнувшись.
И стала разминаться.
В норматив я уложилась с запасом. Миша – тоже. Вместе мы ждали свой очереди для подхода к перекладине и наблюдали за соперниками. Подумалось, что в первом этапе отсева не будет. Все ребята в прекрасной физической форме, мускулистые, накачанные. Не знаю, как в других группах, а в нашей никто не пробежал стометровку медленнее, чем нужно. И с перекладины не свалился.
Стадион поделили на несколько секций, в каждой нормативы сдавали по две группы – стометровку и подтягивание на перекладине. За это время еще две успели пробежать три километра. А дальше – в порядке очереди. Наша группа попала в середину, так что с полчаса мы с Мишей вновь пялились на соперников, а потом, не сговариваясь, встали для разминки.
К этому времени все поступающие собрались на трибунах. Кто‑то отдыхал, кто‑то ждал своей очереди. Приемная комиссия собралась у стартовой черты.
В забеге на три километра главное – правильно распределить силы. И это сложно, потому что есть норматив. В моем случае, мужской. Вот тут меня банально могла подвести физиология. Держать высокий темп все семь с половиной кругов я не могла, подводило дыхание. Приходилось беречь силы в начале и выкладываться на последнем круге.
