Симбионт (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Твоё право, — я пожал плечами и посторонился. Ну что ж, Яковлев показал себя разумным человеком, не все мозги перемешаны в черепной коробке, общаться с ним можно, пусть и с трудом. Посторонившись, пропустил его и вместе с компанией прихлебателей, продолжил спускаться по лестнице.

— Что ж ты фраер, сдал назад! — пропел Иван нарочито громко, и его голос разнёсся по гулкому лестничному пролёту.

— Ну ты не очень-то! — поморщился я. — Тактически он правильно поступил. Замарал свою репутацию перед свитой, но стратегически выгадал для себя более выгодную позицию. Ему здесь пять лет учиться, за это время проведёт сотню дуэлей, а сегодняшняя трусость забудется.

— А если бы согласился — бой до смерти, без дураков? — Ванька дурашливо запрыгнул на перилу и скатился ниже, вызвав смех у двух девушек, поднимавшихся навстречу. Они, проходя мимо, стрельнули глазками в нашу сторону, и я приветливо улыбнулся. Тоже первокурсницы, с сумками идут заселяться.

— Конечно, — я пожал плечами. Развитие биотехнологий, выращивание клонов и возможность нескольких циклов возрождения начисто отбивают инстинкт самосохранения у молодых людей. Вот те, кто постарше, уже иначе смотрят на подобные развлечения, стараются минимизировать риски. Яковлев, к моему удивлению, проявил здравый смысл, поступившись репутацией. Зачем тратить жизнь, данную богом, и заменять её суррогатом? И знаете, я понял маму, которая, возможно, руководствовалась именно такими мыслями. Можно спорить по некоторым моментам: ведь и я был мёртв, когда ко мне подселили сущность майора Субботина, но зато душа не покинула родную оболочку. Жалею, что не поговорил с Кузничем о перспективах рекуперации. Возможна ли она после ритуала? Или мне нужно опасаться своей гибели, потому что никакого шанса на следующую жизнь я не получу?

«Хорошая мысля приходит опосля», — философски отреагировал на эти вопросы Субботин.

Мы очутились на улице. Погода была великолепной. Прозрачное сентябрьское небо без единого облачка раскрасилось лазурью, свежий ветерок с реки шевелил багряно-жёлтую листву деревьев, весело распевали птички, прыгая по веткам или по клумбам с яркими пышными цветами, выискивая жучков и червячков.

— Может, прогуляемся? — предложил Иван. — Денёк-то какой, аж кровь бурлит!

— Не кровь, а гормоны у тебя бурлят, что вырвался из-под опеки родителей, — ответил я с улыбкой. — Только не вздумай девиц в свою комнату приводить без предварительного соглашения со мной.

— Так закроешь дверь, нацепишь наушники, — ухмыльнулся друг. — Сам-то монахом собрался все пять лет жить?

— Ну, почему? — возразил я, со скрытым волнением представив ладную фигурку Марины Турчаниновой в своих объятиях. — Тут не угадаешь, как дело пойдёт. Видел, сколько здесь красоток разгуливает? Нет, монахом быть не вариант.

— Интересно, Рита с Мариной приехали? — Иван задрал голову, словно хотел разглядеть в бесконечном ряду окон студенческой гостиницы то, за которыми поселились наши знакомые.

— Конечно, приехали. Они барышни педантичные, опаздывать могут только на свидание, — ухмыльнулся я, выходя за ворота студенческого кампуса, имевшего свой выход, чтобы в свободное от учёбы время учащиеся не толклись во дворе университета. Пришёл-ушёл, и это всё под надзором управляющего, а не всего преподавательского состава. За исключением сторожа, эконома, нескольких подсобных рабочих и охранников из частной компании здесь властвовала студенческая вольница.

Мы пересекли дорогу, и дворами высившихся тут и там многоэтажек делового центра прошли к набережной, где уже толпами прогуливались студенты, многие из которых были уже вполне себе «весёлыми». Компании сидели в кафешках и попивали пиво, гремела музыка, по Уралу скользили прогулочные катера.

— Как здесь шумно, — почесал затылок Ванька. — И места все заняты. Может, куда-нибудь в центр махнём? Всё-равно пока знакомых нет, не приткнёшься. На Большой Михайловской есть куча разных кафе.

— Тебе же не кафе нужны, а познакомиться с кем-нибудь? — я рассмеялся и хлопнул по плечу друга. — Ладно, уговорил. Только зачем пешком топать? Сейчас Арсену позвоню.

Назначенный приглядывать за нашим благочинным поведением Арсен откликнулся сразу. Я попросил его подогнать машину к южному концу набережной и сбросил вызов.

— Надо свою тачку заиметь, — озадаченно сделал заметку сам себе. — Какую-нибудь простенькую, чтобы мотаться по городу, а не просить телохранителей.

— В «Шанхае» есть рынок подержанных автомобилей, — тут же загорелся идеей Ванька. — Можно туда сходить, присмотреться.

— Вот туда в одиночку точно соваться не стоит, — отрезвил я его, вспоминая всё нелестное, что говорили об этом районе. — Местные махом натянут глаз на задницу. Надо искать людей, знающих систему. Без поддержки и нужного слова я в «Шанхай» и шагу не ступлю.

— Так не завтра же, — успокоил меня Дубенский.

Мы достигли южного конца набережной, спустились по широкой бетонной лестнице в уютный маленький парк, забитый детворой под присмотром мамаш и бдительных бабушек, пересекли его и увидели наш микроавтобус, возле которого прогуливался Арсен.

— Наконец-то, — проворчал он, когда мы подошли. — Надо предупреждать, когда выходите из кампуса.

— Арсен, ну мы же не маленькие, — я обогнул машину и нырнул в распахнутую дверь. Глеб, сидевший в соседнем с водителем кресле, показал мне кулак. — Решили погулять, девчонок снять, э… познакомиться с ними. Каждый раз отчитываться?

— Александр Егорович нам жалование платит за вашу безопасность, — проворчал Арсен, пристраиваясь за рулём.

— Да вот прямо сейчас из-за угла выйдет какой-нибудь оборванец и выстрелит из РПГ в машину. И что вы сделаете? — я вздохнул, усаживаясь возле окошка. Иван пристроился на противоположном сиденье. — Не надо рисковать своими жизнями. Она у вас одна. Главное, меня побыстрее доставьте в Оренбург, чтобы матрицу души в клон перекинули.

Всё-таки я верил в бессмертие души и гений родового чародея. Если он исполнил приказ матери, а не стал сопротивляться ему даже под угрозой смерти, значит, шансы возродиться в теле клона не такие и маленькие.

— Господин Дружинин в таком случае нас в расход пустит без права возрождения, — хохотнул Глеб. — Смысл беречься?

— Тоже логично, — я махнул рукой. — Давайте на Большую Михайловскую. Там высадите и не отсвечивайте, хоть за спиной стойте, но чтобы я вас не видел.

— А вот это разумно, — кивнул Глеб. — Надо стратегию продумать, как нам за эти пять лет живыми остаться и желательно ещё премиальные заработать.

— И не надоесть друг другу, — ржёт Арсен.

Правильные мысли. Чувствую, сработаемся мы. В конце концов для кого-то жизнь одна, и он стремится использовать её на полную катушку, а другие медленно пресыщаются ею, зная, что можно возвращаться из небытия раз за разом. Но я не хочу без меры пользоваться этими шансами, потому что в ответе за душу майора Субботина. Ведь нет уверенности, что после моей смерти он не покинет меня навсегда. Растворится в вечности.

«Спасибо, тёзка, — тут же откликается вояка, услышав мои мысли. — Я оценил».

Арсен лихо вписался в поворот и оказался на широкой улице, бурлящей деловой и обычной жизнью. Старинные купеческие дома с обновлёнными фасадами глядятся празднично и радуют глаз; яркие витрины блестят в осенних лучах солнца, нарядные женщины в шляпках, барышни с небрежно распущенными волосами, степенные мужчины и угловатые ещё юнцы с резкими движениями — все они потоком шли куда-то по своим делам, не обращая внимания на поток машин.

— Высади нас здесь, мы тоже пешочком пройдёмся, — решил я, зная, что за мной парни приглядят, причём — незаметно.

Арсен заехал на автобусную остановку, высадил нас и быстро смотался, чтобы полиция штраф не наложила. А мы продолжили дефилировать по длинной «купеческой» улице, пока не остановились перед вывеской «Спорт. Ставки. Пиво».

— Я ставками не увлекаюсь, — сразу предупреждаю Ивана, зная его легкомысленность. Он хоть и не просаживает деньги в букмекерских конторах, но может увлечься азартом вот в таких спортивных барах и запросто спустить студенческий минимум, что выделила ему семья. А если Ольга Анисимовна узнает, шкуру с него спустит самым настоящим образом.