Провал (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный"

— Жираф большой, ему видней, — кивнул Семеренко, — Логично, согласен. А ты, Андрей, что думаешь по поводу их возможной идеи захвата этого Недосаркела?

— Я, честно говоря, затрудняюсь предположить, кого они могли бы считать его настоящими хозяевами. Если этих аланов, то надежды удержать у них уж точно никакой, а торговаться с самой могущественной силой в этом мире тоже нелегко. Византия? Ей не до того, по идее, да и устраивает её эта торговля в её существующем виде. Архитектурный стиль, опять же, уж точно не византийский, который этим русам хорошо знаком. Хазария? Не думаю, чтобы она так быстро оправилась после дебоша Святослава. Не знаю даже, что тут и думать, оставаясь в рамках разумного реализма.

— Понял. Но допустим, хозяевами они посчитали такую силу, с которой могут в принципе и потягаться. Ну, не сами, конечно, а их государство. В этом случае захват этой в их понимании недостроенной крепости имеет для них смысл?

— Как программа-максимум на случай, если прокатит и удержать? Даже на пике своего могущества Киевская Русь так и не попыталась закрепиться в зоне Порогов. Таких сведений нет ни в источниках, ни в археологии. Хотя по делу-то — если волоки крепостями защитить, то и рэкету на них конец, и сами волоки можно обустроить поудобнее.

— Да, идея укрепрайона на Порогах напрашивается сама собой. Почему так и не попытались? И технически посильно, и золотое дно на перспективу. Для начала — сколько там непроходимых порогов, которые только волоком и обходить?

— В половодье — Ненасытец однозначно непроходим, другие — смотря для каких судов, но очень опасен и Лоханский. В межень непроходим и он. Звонецкий опасен не сам по себе, а тем, что за ним бурное течение к Ненасытцу, может подхватить и понести. Два или три получается для малых ладей, для больших — больше.

— То есть, для начала хватило бы вообще трёх или даже двух острогов?

— Сергей Николаич, там в обход одного только Ненасытца волок длиннее трёх километров. Разве прикроешь его весь одним острогом? Там и каждый волок надо целым укрепрайоном прикрывать, два или три таких укрепрайона минимум, и где напасёшься на это сил и ресурсов? А окупаться вся эта затея начнёт только тогда, когда будут защищены и благоустроены все волоки. Непосильно это для Киевской Руси.

— Понял. Тогда — да, непосильно. Но тогда и наш Дворец не годится в качестве халявного первого из этих укрепрайонов. Где тот Ненасытец с его волоком, а где мы? То есть, для контроля над Порогами наш Дворец русам, получается, бесполезен?

— Да, получается так, — Андрей задумался, — Пороги — там, а мы — здесь. Чем-то должно быть соблазнительно именно это место. Контроля над Порогами оно не даёт, да и печенежскому контролю над ними не мешает. А здесь… Тьфу ты! Ну конечно, переправа! У крымских татар как раз по линии будущего ДнепроГЭСа проходила одна из важнейших переправ через Днепр. Я не вижу причин, по которым она не могла бы быть настолько же важной и для печенегов. А мы как раз над ней и нависаем. Если русы получают эту базу с почти готовой крепостью, то это даёт им контроль над переправой и этим уравновешивает контроль печенегов над Порогами. Волоки уязвимы для них, но переправа — для русов.

— Млять, ну что же я дурак-то такой тормознутый! — Зозуля досадливо хлопнул себя ладонью по лбу, — Реконструктор, млять, бывший запорожского казачества! Знал ведь про эту грёбаную татарскую переправу, но ни хрена раньше Андрея о ней не вспомнил! И полностью согласен — место удобное и географически со скифских времён не менялось. А что могло измениться в этих гранитных скалах? Конечно, и эти печенеги не знать о ней не могут, а значит, и пользуются регулярно. И в набегах, и просто в перекочёвках.

— Ты контролируешь мои волоки и можешь напакостить мне на них, а я — твою переправу и могу напакостить тебе на ней, — подытожил майор, — Интересный расклад!

— Именно, Серый! И для русов цена вопроса — конец печенежскому рэкету. Как ладьи с людьми и грузом на волоке уязвимы для печенежской конницы, так и кочевники на переправе уязвимы для речной флотилии, если у неё есть местная база. Это с нуля ты её хрен построишь, так тебе кочевники и дадут, но если и её заготовка уже есть, и тебя из неё уже хрен выковырнешь, то ты её достроишь, и тогда тебя лучше не злить, а ладить с тобой по-хорошему. Вот чего этим русам хотелось в идеале.

— Андрей, ты согласен с этими соображениями?

— Полностью, Сергей Николаич. Логика — железобетонная.

— Это хорошо. Значит, с мотивацией киевских русов мы разобрались. И значит, эту же мотивацию теперь будет иметь и их государство. Мало того, что мы — соблазн для его данников, так мы ещё и занимаем место, которое очень пригодилось бы ему.

— Да, получается так. Ещё одна причина разделаться с нами, если удастся.

— Млять, по всем статьям наш естественный враг. И кто? Государство предков!

— Самое интересное, что и мы с напарником в плавнях Хортицы пришли к тому же выводу, — заметил Уваров, — Ещё не знали даже точного века, в который попали, но по южным пиратам и по общей логике сделали вывод, что самым непримиримым врагом для вашего, а теперь и нашего анклава будут именно дражайшие титульные предки.

— Да и хрен с ними пока, — хмыкнул Семеренко, — Даже если эти работорговцы уцелевшие и сумеют послать в Киев гонца в обход нас, так пока он доберётся, и пока этот Ярополк решение примет, пока войско соберёт — это минимум месяц, а скорее, и все два у нас точно есть. А может, и весь год, если ему пока не до нас окажется. Не первоочередная это теперь для нас проблема. Южные пираты нагрянуть, конечно, могут, но они же будут знать, чем кончилась попытка работорговцев, а мотивации рисковать у них меньше. Не их мы ограбили и не для них стали двойной занозой в сраке, — все рассмеялись, — И поэтому я считаю, что не они, а степняки теперь наша главная проблема, как мы это и просчитывали раньше. Ведь смотрите, что получается. Контроля над печенежской переправой хотели и эти русы, но по факту-то его имеем сейчас мы с вами. И сам наш городок над подходом к переправе нависает, и речная флотилия у нас теперь появилась. Ну, в смысле, её ещё нет как рода войск, но матчасть-то ведь уже есть. Без неё-то мы не были для печенегов такой занозой в сраке, но с ней — стали и такой занозой в одночасье. Если мы с вами додумались до этого расклада, то ведь и печенежский хан додумается до него в считанные дни. Если я неправ в своих опасениях, то объясните мне, в чём именно.

— Ну, в общем-то — да, Сергей Николаич, — ответил Андрей, — Может ихний хан так подумать, да и обязан, если не дурак. Не сегодня, так завтра, когда ему доложат о том, что теперь у нас есть и трофейные ладьи. Да только тут у нас от русов и отличия есть. Мы ведь чем дали русам заподозрить себя в незаконном владении Дворцом? Вот этим нашим мелочным разбойным нападением с мелочным грабежом и бегством после него. Но это им было видно, а печенежским разведчикам — вряд ли. А для печенегов мы появились вместе со всем нашим городком с самого начала. Откуда и каким чудом — это вопрос уже другой. Главное-то — у них нет оснований сомневаться в том, что мы и есть законные хозяева этого городка. Это во-первых. Во-вторых, если верна и наша догадка о том, что эти неизвестные нам аланы владеют огнестрелом, сравнимым с нашим, из-за которого и русы приняли нас сперва за них, то и печенегам мы дали для такого предположения достаточно оснований. Особенно после вчерашнего боя у Дворца. И тогда мы для них тем более не сами по себе, а представители этой цивилизации, и факт нападения на нас она и расценить ведь может соответственно. А с ней ссориться — чревато. Не просто же так и русы дискутировали?

— Мне кажется, Серый, логично, — поддержал Зозуля, — Сходу нападать на нас хан теперь вряд ли решится. Будет думать и взвешивать резоны. Но Андрей, и ты пойми, именно трофейные ладьи резко меняют расклад. Без них мы не могли напакостить им на переправе так, как можем теперь с ними. Так мотивация русов ему хотя бы была понятна — не тронь их торгашей на Порогах, и их речная флотилия с этой базы не тронет тебя на переправе. А что он знает о нашей мотивации? Хрен нас знает, чего мы тут себе думаем. Через Пороги мы не ходим, и на них он нас не накажет никак. А что, если мы уверены в неприступности нашего городка, а значит, и в безнаказанности за быкование?