На прорыв! - Мазур Степан Александрович

– И…идём, – ответил Дементий, заикаясь. В глазах его стоял ужас. Он был полностью дезорганизован и не представлял, что делать дальше.

Раздавшийся взрыв был неожиданностью для всех. Акустика играла с подземным городом плохую шутку. Показалось, что рвануло сразу со всех сторон.

Вики с Демоном попадали, не зная, откуда ожидать нападения.

Дементий ощутил дикую головную боль.

* * *

Зиновий отстранился от лица подруги и придирчиво посмотрел на чёрный кибер-имплантат. Пристальный взгляд хирурга заглядывал в глазное дно датчиков через лупу. Офтальмолога интересовал не столько сам имплантат, сколько его соединение с нервными окончаниями в недрах черепа.

Увеличительные стекла держала рука робота, выдавая на смену необходимый диапазон. Работа с лазером прошла успешно. Но ещё до этого пришлось сшивать нервные окончания, соединяя нейроны с проводами фактически на нано-уровне. Благо руки хирурга-робота позволяли и не такое, а опыт подобной операции юноша получил ещё на подготовительных курсах.

Без потерь всё же не обошлось. Юный офтальмолог дико сожалел, что подруге пришлось отрезать веко. На нём были просто шикарные ресницы. Зиновий готов был любоваться ими и дальше, но смысла закрывать искусственный глаз у девушки больше не было. Плотное соединение не позволяло глазу двигаться вообще. Вращались сами датчики внутри искусственного глаза, меняя необходимый спектр зрения и вращая «зрачок». А вот натереть кожу о стеклопластиковую поверхность можно было легко, так как без слезоотделения там легко собиралась пыль. Протирать имплантат было необходимо вручную, просто умываясь. По этой же причине имплантат и стоял плотно – чтобы пыль и грязь не попадала за него.

Герметичность прежде всего.

Искусственный глаз так же работал на самообеспечении, питаясь теплом человеческого тела, как Саламандра и кибер-ноги. Выходило, что пока человек жил, аккумуляторы не требовались. Что при небольшой емкости глаза играло обладателю только на руку. Всё место было отведено под датчики, возможности которых превосходили снайперские прицелы на порядок.

– Лен, просыпайся. Всё получилось. – Сказал Зёма, отключив подачу «летаргического сна» незадолго до своего вопроса.

Провёл подруге рукой по щеке. Она потянулась, просыпаясь. Сладко зевнула, обнажая ряд новеньких и обновлённых зубов.

– У тебя такие нежные пальцы.

– Ммм… думаю, парни не любят, когда им такое говорят. Мы же все суровые, брутальные.

– Не знаю, что говорят. У меня никогда не было парня. Что плохого в том, чтобы быть нежными с любимыми и беспощадными с врагами?

– Просто поверь мне. – Улыбнулся хирург. – Мы же…как броня. Пуленепробиваемые снаружи, и мягкие, удобные внутри. Должны быть, по крайней мере.

Ленка улыбнулась. Насмотрелась она на эту брутальность выше крыши: мужики ревели не её глазах не хуже женщин, когда медик штопал рвану рану. А когда из неё пули с осколками вытаскивали, терпела. Не пикнула. Впрочем, в последние дни она тоже расслабилась. Постоянная боль подъедала силы. Хотелось скулить как побитой собаке и подставить лицо под тёплую, нежную ладонь.

Живой глаз подруги распахнулся. Искусственный активировался и с едва различимым звуком принялся вращать датчиками. Скорость работы постоянно увеличивалась. Сенсорная панель сбоку от Зёмы отобразила участившийся пульс пациентки. Девушка занервничала. Запаниковал сам мозг, который принялся получать информацию, к которой не привык.

– Тише, тише, Лен. Теперь ты можешь видеть мир в пяти спектрах. Тебе доступно ночное зрение, ты можешь видеть тепло, можешь сканировать объекты с помощью рентгена, можешь даже смотреть на солнце, не щурясь. А орлиному взгляду твоего дальновизора позавидует любая птица. Вблизи же можешь рассмотреть предметы как под микроскопом. К этому надо привыкнуть. Есть даже монохромное зрение, если наскучит яркий свет. Можешь посчитать все градации серого. Полезная штука в сумерках. Общий же цветовой спектр остался тем же самым. Ты по-прежнему можешь различить миллионы оттенков и сказать чем пурпурный отличается от алого. В этом отношении техника не смогла превзойти глаз человека. Видят датчики те же миллионы оттенков, но не больше.

– В Искателя меня превращаешь? – Справляясь с нахлынувшей паникой, спросила девушка. Она посмотрела на свою руку обычным глазом и принялась рассматривать её имплантом. Глаз принялся настраивать фокус.

– Нет. Ты человек. Правда, теперь немного киборг. Но управляешь ты всем сама.

– Лазером, надеюсь, не пальну? Бродил у нас как то Искатель возле анклава. Стрельнет лазером, уничтожит вышку, потом лежит несколько часов, отдыхает. Мы просекли, что ему заряда не хватает, и после второго залпа разобрали на запчасти. Трофейный глаз у Седыха в кабинете висит. Посмотришь.

– Лазер требует больших мощностей. – Спокойно ответил Зиновий. – Для подобного тебе бы потребовалось соединение с костюмом или внешним энергонакопителем. Он тебе не нужен. Есть лазерный автофокус, который помогает гибридной фокусировке фазы. – Зиновий вновь погладил её по щеке, привыкая к новому виду подруги. – Жаль, нового модуля дополненной реальности поставить не удалось. К сожалению, над глазными имплантатами подземники перестали работать несколько лет назад, когда генная модификация позволила исправлять любые дефекты зрительного нерва вживую. То есть этот глаз не умеет того же, что наши современные ИМИИ. С другой стороны, без ИИ сервера в Москва Сити все равно лежат, а на поверхности дополненная реальность тебе ни к чему. Так что не велика потеря. Мы же не собираемся здесь долго сидеть. Надо в Новосибирск.

– А я бы задержалась на недельку. Здесь все так необычно. – Ленка пригляделась, сфокусировав взгляд. – Воу! Я вижу твои кости. Я могу заглядывать через одежду!

Она повеселела на глазах, быстро принимая новый гаджет в своём теле.

– Смотри. Чего уж там. – Устало вдохнул Зиновий, отпуская напряжение после долгих часов операции медленным, расслабленным дыханием. – Излучение от этого способа минимальное. На рак придется копить сотни лет.

У человека, который всю сознательную жизнь прожил под наблюдение всех пяти органов чувств, чувство стыда порядком притупилось в определенной степени.

Лена захотела подняться. Этому не было больше никаких препятствий. Зиновий ещё до операции снабдил подругу новой «одеждой». Чёрная Саламандра сидела на девушке плотно. Как вторая кожа. Без ботинок «Элефант» рядовой костюм подземника подходил капитану как нельзя кстати. Можно было подобрать и их, но капитан не видела смысла скрывать новые ноги. Обувать на протезы ботинки было такой же глупой затеей, как шить чехол для картошки.

Всё же Зиновий покачал головой, пересекая попытки подняться.

– Тебе надо время прийти в себя. Пережить две операции и потерять немало крови – это тебе не монстров с крыши в ряд ложить.

– Или даже класть. – Улыбнулась девушка.

– Я накачаю тебя снотворным. Поспи пару часов. А я пойду, поищу пока ребят. – Зевнул Зёма.

– Ты тоже хочешь спать. Когда ты последний раз отдыхал? – Засквозила неприкрытая забота в её голосе. Все эти чувства симпатии, эмоции благодарности и слова о том, кто кому принадлежит, тесно переплетались с осознанием, что молодой адмирал теперь её и о нём надо заботиться. Иначе это сделает кто-то другой. Другая, если точнее. Но кому нужны прямые объяснения, когда и так всё понятно?

– Я только поговорю с Карловым и приду к тебе. – Заверил Зёма. – Старик должен рассказать мне как будем жить дальше. Я хочу понять, что он от нас ждёт.

– Отдохнём вместе?

– Да.

– Хорошо. Я даже подвинусь. Ляжешь рядом?

– Лягу.

– Я буду ждать. Давай не долго.

– Туда и обратно. Обещаю. – Кивнул Зиновий и, рассчитав дозу на приборной панели, подал подруге лекарство. Себе же отыскал транквилизатор в местной аптечке и вколол в шею полную дозу. Психотропные лекарственные средства должны были поддержать работоспособность тела на сутки. Спать в ближайшее время точно не собирался. В подземном городе было слишком неспокойно, чтобы предаваться сну. Сначала дела.