— А делаешь-то что? Покажи.
Я продемонстрировал ему свой гибрид.
— Не готово пока. Даже не знаю пока, куда крутить. Думаю.
— Что это?
Я объяснил.
— Мм, неплохо. Почему ты думаешь, что никто этого раньше не делал?
— Может, и делал. Но я же дикий, я поискал, не нашел такого функционала внутри базовых элементов, только в комплексе, решил сам попробовать, пока время есть. Все равно мне больше часов в инкубаторе не дают, и лекций пока немного.
— Не хочешь записаться на что-нибудь культурное?
— Неа. Хочу остаться бескультурным. Лишнее знание меня испортит.
Красин внезапно захохотал. А, отсмеявшись, спросил:
— Это правда, что на том несчастном собрании ты выдергивал блудные элементы из дронов без очков?
— Правда. Сам удивлен, что получилось.
— А очки куда дел?
— В общаге забыл. А у ребят ни у кого не было. Вернее, были у Хмари, но я этого не знал, она далеко сидела. Такая фигня, шеф, я больше не буду.
— Да ладно. Просто это интересно. Вашу историю как-то очень быстро замели под шкаф.
— Я сам удивился. Думал, будут пороть на конюшне.
— А следовало бы.
— Может, потом еще успеют.
— Ну хорошо. Интересные вещи у тебя получаются. Выпускай меня, можешь работать дальше.
И ушел. Вот что это было? Я подумал об этом примерно минут пять, а потом вернулся к своему со всех сторон хромому элементу.
* * *
Красин подстерег Гелия после обеда, рассчитывая, что старший профессор будет добродушен и расположен к умиротворению подчиненных. Сам при этом есть не стал, чтобы остаться в форме для борьбы. План этот рухнул буквально сразу, поскольку Гелий моментально его расколол и отправил Красина обедать. Намеки Красина на то, что начальство нарушает его границы, разбились о каркающий смех Гелия.
— Шестьдесят лет разницы в возрасте дают мне возможность нарушать любые границы. Да, я беспардонно этим пользуюсь. А сейчас не морочьте мне голову, коллега, вы такой злой, потому что голодный, если не считать того, что у вас в принципе скверный характер.
— У меня?
— Да, у вас. Но любим мы вас не за это. Так что предписываю вам тарелку куриного супа с куском пирога, а если вы худеете, как делают все, кроме меня, — салат с креветками. Наши дамы в восторге. В порции — целых пять членистоногих, идеальное количество белка.
— Я не худею!
— Тогда суп. И возвращайтесь, уверен, ваш вопрос за это время никуда не денется. Как и мой ответ.
Красин вернулся через час, растеряв половину задора.
— Чем порадуете, коллега? — сцепил Гелий руки на столе.
Красин надулся.
— Ничем не порадую. Хочу выяснить. Почему вы еще не начали формировать группу для новой генерации элементов, а Риц уже работает по вашему плану?
— Да вы что? А что именно он делает?
— Он делает ровно то, что вы и планировали — изготавливает базовый элемент повышенной сложности.
— И что это за элемент?
— Перекачивающая сцепка.
— Интересно. Может пригодиться. Но нет, это его собственная инициатива, группа пока не сформирована, мы с Марго всё еще думаем над планом и структурой группы.
— Могу ли я надеяться возглавить эту группу?
— Нежелательно. Ну не хмурьтесь, коллега, у вас полная сетка занятий, дипломники, и, наконец, аллергия на студентов с гонором. Зачем вам это испытание?
— А кто будет главным? Не будете же вы сами этим заниматься? О, нет, только не говорите, что собираетесь назначить Рица!
— Ни в коем случае. Ему слишком рано, да и не факт, что он когда-либо дорастет до такой роли. Слишком любит делать всё сам, ни с кем не координируясь. Но его мы планируем привлечь, как и его теневого близнеца — Обу. Учитывая, что Рмц интуитивно уже нащупал это направление, не стоит оставлять его без присмотра. В карман я его себе все равно не положу, а поглядывать за ним надо.
— Ну а все-таки?
— Назначим кого-нибудь из аспирантов.
— Но почему? Что они понимают⁈ Как можно на такое ответственное направление ставить молодежь? Ведь нам доверили важнейшую на территории вещь!! От того, что сделает наш инкубатор сегодня, полностью зависит наше завтра!
— Красин, не будьте наивным и прекратите истерику. То, что нам сообщили, что никто кроме нас и Центрального инкубатора не будет заниматься элементами нового поколения, просто не может быть правдой. Искать коллег-конкурентов мы не будем, но и делать вид, что мы поверили, тоже глупо. Мы точно не одни даже в пределах территории, да и Восток в стороне не останется. О Юге ничего не скажу, они точно попробуют, но у них может не получиться.
— А Запад? Мы же опираемся на их материалы о «Рагнарек»?
— Мы делаем вид, что опираемся, потому что нам удобно ссылаться на их данные. Всегда хорошо, когда есть хотя бы имитация единства территорий, а тут у нас прямо-таки синергия. Но вот Запад как раз ничего делать не будет, по крайней мере, в гражданском секторе.
— Почему?
— Потому что у них лапки. И уже давно. Очень заняты разрешением внутренних противоречий. С тех пор как Юго-Западный университет заборол Южный передовой, они потеряли минимум две хорошие лаборатории. И угадайте, где все люди из них?
— Где?
— В Иркутске и в Чунцине. Причем переселились они не в самой удачной конфигурации: ни одна из лабораторий не выехала целиком, всех разъели внутренние конфликты. И я вас умоляю, прекратите высматривать происки против вас лично. Мы вас ценим, любим и стараемся беречь. Если нужно больше времени для вашей следующей большой работы, скажите, подумаем, как вас разгрузить.
— Меня не надо разгружать!
— Гхм! — наклонил по-птичьи голову Гелий, намекая, что не просто надо, а надо срочно, да и санаторий не помешает. С бальнеотерапией и грязелечением.
Красин наклонил голову, признавая временное поражение. Но ничего, он еще вернется.
* * *
Осень была временем разброда и шатания не только в Старом университете. Министерство образования, науки и жизненно важных технологий тоже проводило у себя вялотекущую реорганизацию, пытаясь выделить по группе на два перспективных направления. Однако пока что ничего не выходило. Сформированные в тестовом режиме команды все время привлекались к старым обязанностям и расползались, прибиваясь к привычным группам, как морские котики на пляже. Астахов был недоволен. Никакой дисциплины, то ли дело Министерство связности. Вот у них порядок. И что хуже всего, с их организацией они вполне могли подмять перспективное направление новых базовых элементов под себя, заявив, что подобная работа ближе к их компетенции.
В прошлом Министерство связности уже курировало часть работ по созданию крупных органических систем, но со временем этот кусок полностью отошел к Минобразу. Предшественник Астахова немало потрудился, чтобы это произошло. Контроль над созданием базовых элементов всегда был у Минобраза и потерять его сейчас было бы как минимум обидно, а как максимум можно было лишиться приставки «жизненно-важных технологий», что вызвало бы потери в финансировании и статусе. Это было бы обидно.
Несмотря на то, что Вальтону были выделены существенные ресурсы для самостоятельной работы и контроля подведомственных лабораторий, у Астахова вовсе не было уверенности, что тому удастся выполнить поставленные задачи. Ведь поставлены они были весьма обтекаемо. Фактически вся территория стояла на границе перехода к новым технологиям. Разумеется, не только она, но чтобы думать о координации с беспокойными соседями по миру, у Астахова не было сейчас дополнительных мозговых клеток. Он, пожалуй, сам бы сейчас согласился на постановку органического апгрейда, о возможности которого ему рассказывал Вальтон. Но поскольку они находились еще только в начале этапа: на стадии разработки элементов, пригодных для функционирования внутри биокристаллов, о прямом внедрении в мозги людей и животных, речь даже не шла.
Это все была лирика и дело далекого будущего. Суровая реальность текущего дня требовала готовиться к встрече с коллегами из Минсвязности, которые возжелали обсудить степень секретности как будущих, так и текущих элементов. Определенно, белый медведь где-то сдох, если Минсвязности, которому было по функции положено добиваться бесперебойности и прозрачности, ратует за секретность.
