- Заманчиво. Пригласите товарища Никитина на завтра, на 22 часа вечера сюда. Обсудим с ним детали операции «Гастроль»...
***
Через пару дней после того, как замполит с выпученными глазами прибежал и принес «Красную звезду» с известием о расстреле Геринга, я имел сеанс связи со своим руководством в 2024 году.
- Никитин! Ким на связи!
- Здесь Никитин. Привет, Рома.
- Рассказывай...
- Корочь у нас тут в Германии шухер. Гитлер Геринга расстрелял.
- Что-о-о!!!
- А вот то! Что у тебя на календаре по Дню Победы?
- Так что и должно быть - 3 января.
- Пиндец, прям... Ну то ладно...
- Так, подожди! За что расстрелял известно?
- Известно в общих чертах. По информации в «Красной звезде» за провалы в руководстве Люфтваффе. Я это так понимаю, что причина в нас. Валим птенцов Геринга как воробьев из рогатки. Группа армий «Север», полагаю, сидит почти без самолетов. Наши тут летают и говорят, что так свободно никогда не летали.
- Ну дела...
- Но знаешь, что смущает?
- Давай, не томи!
- Скорость с какой новость о расстреле Геринга появилась в «Красной звезде».
- И что не так?
- Рома! Здесь компьютеров, Вордов и прочих интернетов отродясь не было! Мы немецкую армаду разгромили за четыре дня до того, как тираж газеты пришел сюда на фронт. Повторяю - тираж! Т.е. номер надо было сформировать и передать во фронтовые типографии, где еще уйма времени уйдет на печать и после на транспортировку в части. А Геринга расстреляли только через два дня после разгрома армады. И эта информация до того из Германии должна была еще до Москвы дойти и там до редакции. Сечешь?
- Опа-на...
- Я ж говорю, что кто-то там от нас в здешних верхах и связан с немцами тоже. На короткой ноге. На очень короткой. Мы же говорили с тобой об этом еще когда я в 41-м был.
- Принял. Сейчас семь-три срочно!
- Семь-три (щелк)...
Что-то там у Ромы случилось...
***
А ко мне прибежал посыльный от Греськова. Его, конечно же, на подходе к машине резко тормознули, но все как и положено, он был в курсе, что все тут не просто так, а очень не просто так. Два кольца охраны, внутреннее из которых сплошь злющие волкодавы, свое дело знали туго.
- Так, Виталий Александрович. Мне пришло предписание отправить вас в Москву со всем вашим сопровождением и охраной. Через... уже через тридцать пять минут прибудут два транспорта и заберут вашу охрану и техников с инструментами. Вы, очевидно, летите вместе с ними, заодно и охранением побудете.
- Хорошо, Сергей Евменович. Спасибо! Разрешите идти готовиться?
- Подождите... Послушайте еще. Это важно... Несмотря на то, что вы совершили много действительно больших дел, но я провожаю вас с облегчением на душе...
- Э-э-э...
- Позвольте закончу! Вы очень хлопотный... постоялец что ли... Без вас было проще, но благодаря вам сохранены жизни огромного числа наших летчиков и не только их. Я даже не о недавней эвакуации сбитых. Я еще и о тех, кто не погиб в боях, которые были бы неизбежны не будь вашей помощи. И потому, от всего сердца и от всех летчиков моей дивизии низкий вам поклон!
И Греськов действительно поклонился в пояс...
Я же стоял как громом пораженный. Нет, меня нередко благодарили за разные дела, но ТАК (!!!) не благодарил никто. А Сергей Евменович выпрямился и протянул руку. Я протянул свою, крепко пожал его ладонь в ответ, и мы обнялись.
- Нужна моя помощь, то обращайтесь. Всегда буду рад вас видеть! А вот теперь... Идите уже... Хлопотный вы наш...
Я от неожиданно нахлынувших чувств молча откозырял, развернулся, как положено, и вышел. А на улице, на летном поле, строем в три ряда, даже не по полкам и не по росту, стояло довольно много народа - летчики, техники, бойцы БАО, девчата из столовой... И все смотрели на меня. Комиссар дивизии, очевидно организовавший все это, крикнул:
- Дивизия-я-я!!! Р-р-равняйсь! Смир-р-рна-а-а!!! Р-р-равнение на-а товарища Никитина-а-а!!! Отдать честь герою!!!
И вся дивизия разом взяла под козырек - даже столовские девчата - и троекратно рявкнула родное: «Ура-а-а!!! Ура-а-а!!! Ура-а-а!!!»
Блин... Я был как громом поражен... И... И тоже поклонился... Потом выпрямился, приложил руку к сердцу и громко, как мог, но не крича, сказал:
- Спасибо вам, товарищи мои! Мы победим!!!
- Ура-а-а!!! Ура-а-а!!! Ура-а-а!!!
Вот она в чем моя «конфетка», а не в медалях-орденах...
***
Транспорты действительно прилетели через полчаса, даже меньше, и мы споро начали погрузку всего необходимого. Я же проинструктировал летчиков, что немцы близ них не появятся, а нам надо скорее. Поэтому пусть выбирают любую удобную им высоту и чешут на всех своих крейсерских парах буквально по прямой. И полетят, то немцев пусть не боятся - я прикрою.
Однако, как всегда, нашелся один самый прошаренный решивший блеснуть своим богатым умищем - пилот одного их транспортов, который, как мне чуть опосля подсказал его бортмеханик, пересел на транспорт с истребителя. После ранения, которое поставило ему крест на истребительной авиации. И он выдал не видя моих погон, т.к. на мне был накинут теплый полушубок одного из моих техников:
- От пары вы, товарищ летчик, может быть и отобьетесь и возраст ваш показывает, что опытный вы, а навалится четверка - под прикрытие нашего пулемета пристроитесь, никуда не денетесь.
- Я тебя уверяю, лейтенант, что ближе 5 километров к тебе ни один «Мессер» не подберется.
- Да он свалится сверху и всего делов, пишите похоронки. Поэтому, мы полетим так, как сочтем правильным.
- Лейтенант! Тебе разве мама не говорила, что старших, особенно по званию, надо слушаться? - тут я скинул полушубок, показывая ему что я не просто летчик какого-то истребителя и, скорее всего в понимании лейтенанта тоже лейтенант, а целый полковник, да еще и с иконостасом высших госнаград. Ну, будущанских российских там не было, разумеется.
- Г-г-говорила... - буквально икнул лейтеха-летун-коробейник.
- Во-о-от! Говорила... Так вот слушай мой приказ! Можешь даже записать где-нибудь. Взлетаешь и берешь курс прямо на Москву. Подчеркиваю - прямо! И без моей команды не дергаться влево-вправо до самой любимой столицы. В полете скажу где и на сколько и то, если потребуется. Но немцев ты не увидишь даже если мы на оккупированную территорию далеко залезем, отвечаю! - чисто по-пацански закончил я.
Мои техники, грузившие его самолет, только усмехались. Денисенковские волкодавы, кстати тоже. И лейтенант, командир транспорта, аж вспотел. А один техник, думая скорее всего, что я не слышу уже чуть отойдя, добавил ему, что мол полковник правду говорит. Тот только махнул рукой, что мол что Трибунал расстреляет, что немцы собьют - одна малина. Но раз приказывает самодур, то так и и полетит.
А мне-то и вовсе невместно было кругалять облетая выступы фронта. Ведь теперь мне воевать гораздо легче - Оля же со мной вторым пилотом. Опять же и топлива у транспортов меньше уйдет и долетим быстрее. Кстати, командир второго транспорта спорить не стал и сразу принял, что это забота прикрытия немцев гонять, а так и вправду скорее получится. Или не получится... Как повезет...
И вот мы, наконец-то взлетели. Транспорты, а это были знаменитые «Лидушки», т.е. Ли-2, как и оговаривалось, встали на свои крейсерские 290 и мы поперли. По моему настоянию воздушный караван наш выстроился в линию и только для того, чтобы у летчиков не было возможности рассматривать нашего «Мишку» - мы с Олей шли замыкая строй. При этом, я еще и спустился до любимой полусотни метров. А вот незачем давать людям - нашим и не нашим - получше рассмотреть Ми-28. На высоте хотя бы в бинокль можно глянуть, а когда над кем-то, буквально прямо над головой, неожиданно проносится вертолет, то он и сообразить не успеет, что за птица была. И звук напрочь не знакомый.
