– Да ладно?
– Без ладно прохладно. Я по особым делам – по таким вот оборотням. Не только в погонах, – кивнул он презрительно на Пантелеева, – но и по настоящим – с клыками и в шкурах. Ну, и как они потом встретились? Леший и те мальчишки?
– Через десять лет они встретились. Он их сам нашел – явился к ним в дом, в их компанию.
– Молодые уже люди были.
– Вот именно. В человечьем обличье он к ним явился и сказал: пора долг возвращать. Пир хочу на весь мир. Устроите для меня такой бардачок?
– И они устроили?
– Конечно. С тех пор у них это обычаем и стало. А еще он сказал: и я вам помогу – удача вам будет. И вскоре раздолбаи эти и баблом разжились, и недвижимостью, и хозяевами своих предприятий стали. Не королями, может, но свое получили. Так что спаяны они теперича намертво.
– Так Леший кто, директор этой фабрики? – недоверчиво поморщился Крымов.
– Нет, – хрипло ответил Пантелеев. – Директор там Колыванцев, подставная фигура. Менеджер, спец по курям. Леший – председатель совета директоров, типа того, у него контрольный пакет акций. Он их всех за яйца держит.
– Но ты его сам видел? Лешего?
– Конечно. Патлатый, кудлатый, бородатый. На цыгана похож. Любит восточные халаты, дорогие, типа из парчи или бархата. Из такой вот хрени, и чтобы пуговицы золотые были. Это мне Печорин говорил как-то за пузырем. Мол, всем хорош наш Хозяин, да только с причудами небольшими. И баб он метелит – жуть. Типа одержимость у него сексом. Возят к нему их.
– Кто возит?
– Миклуха, так его зовут. Он и телохранитель его, и сводник. И глотку за хозяина перережет. Мрачный тип. И летучий.
– Как это?
– Обернешься, а он уже за твоей спиной стоит.
– Это что, как по волшебству?
Пантелеев натянуто рассмеялся:
– Да нет, начальник. Просто шустрый больно.
Крымов сел на корточки и заглянул в глаза участковому:
– На меня посмотри.
Тот выполнил.
– Смотри-смотри.
– Чего?
– Меня там будут ждать? В том доме за птицефабрикой? Если да, то кто и сколько? Помимо Миклухи.
– А ты что же, своих ждать не будешь? Подмогу-то?
– Не-а, – замотал головой Крымов.
– Рисковый, значит?
– Еще какой.
– Сейчас никто тебя ждать не будет. Потому что я Печорину сказал, что улажу дело. Сечешь? А просто так они своего Лешего беспокоить не станут. Он строгий. Но вот сейчас я и должен был позвонить и сказать, что дело сделано. К утру они забеспокоятся. Причем все.
– Но до утра им не дотянуть, – кивнул Крымов. – А собаки есть?
– Нет, Хозяин вроде как собак не любит. Они вроде как лай на него поднимают. Кидаются. Ненавидят его.
– А знаешь, на кого лай поднимают собаки? Кого они ненавидят?
– Кого?
– Нелюдей. Живых мертвяков. Вампиров и особенно оборотней.
– А ведь точно, не подумал я об этом. Он же и есть оборотень.
– Вот-вот.
– Да зачем ему псы? У него Миклуха за целую стаю сойдет. Он тебя ждать будет. Сделай еще укол, начальник, будь человеком.
– Хорошо – ты заслужил.
Крымов сходил за лекарством и сделал участковому второй укол.
– А теперь в подпол, готов?
– Может, не надо? Там крысы. Оставишь меня на кухоньке? Я тут затаюсь, а?
– В таком особняке, да крысы? – Андрей прихватил участкового за шиворот. – И не брыкайся, я нынче очень зол, запросто и придушить могу. Это на всякий случай, если ты решил, что заговорил мне зубы. Был бы ты свободен, подонок, глотку бы мне перерезал в две секунды.
Глава четвертая
В гостях у Черной бороды
1
Уже скоро Крымов ехал на другой край Чернышей, в сторону их куриной фабрики «Наша Ряба». Пантелеева он оставил в его же подполе – перевязал ему искалеченные щиколотки, намертво перетянул руки и ноги скотчем и примотал негодяя участкового тем же скотчем к трубе. И кляп вставил в рот. Уходя, сказал:
– Моли бога, чтобы меня не положили, иначе сдохнешь тут, со своими крысами.
На соседнем сиденье лежала спортивная сумка, набитая оружием. Причем очень разным. А как иначе, он ехал на войну.
Но еще на пороге дома участкового он позвонил Яшину и сказал:
– За всем предположительно стоит тот, кто возглавляет совет директоров птицефабрики «Наша Ряба». Узнай, Костя, как его зовут. Все отложи и узнай. Это очень важно.
– Сделаем, – четко пообещал Яшин.
«Форд» уже быстро пересекал Черныши, когда телефон ожил – ему перезванивал капитан.
– Август Самсонович Косматый. Странно, о нем почти ничего не известно.
– Косматый – это что, кликуха?
– Если бы – фамилия. Отец – учитель ботаники. Тоже Косматый. Мать – медсестра…
– И тоже Косматая?
– Вот именно. Оба давно покойные. Этот Август окончил сельскохозяйственный институт, работал по специальности…
– Теперь лешие в институтах учатся? Круто. Судимости?
– Не привлекался, не судился ни с кем, налоги платит буквально по часам. Заведует благотворительным фондом «Аист». Чист как ангел.
– Ангелок…
– Сами знаете, такие особо опасны. Если, конечно, это они – злодеи.
– Знаю, Костя, знаю.
– Андрей Петрович, не суйтесь в полымя без нас, – попросил заботливый Константин. – Мы будем у вас через два часа.
– У нас? Ты меня в чернышовцы записал? Ну спасибо.
– Не придирайтесь к словам.
– Да нет, просто звучит как песня.
– Шутите – это хорошо. В этих самых чертовых Чернышах. И сейчас к вам из Артемовска едет на помощь бригада с капитаном Сорокиным и лейтенантом Поливайкиным, опытные сыскари, как мне сказали, это они вели дело об утопленнице в цветах.
– Вели да не довели, Костя.
– Так нелегкое дело, сами видите.
– Вижу. Только сбежали они – Сорокин и Поливайкин. А почему сбежали? Может, им взятку дали в зубы, а? Ты не подумал?
– Тогда тем более нас дождитесь.
– Дело совсем нелегкое, с чертовщиной. Да-да, предвосхищаю твою реплику: как я люблю. Потому что Леший был и есть. А теперь слушай, Костя, сам хотел остановиться и позвонить, но на выезде из села. Тут есть птицефабрика «Наша Ряба» – ее директор и хозяин – тот самый Леший, пятый среди тех распутников, самый опасный и самый таинственный. Если я его сейчас не накрою, сбежит черт. Так что ты езжай сразу на птицефабрику. Сколько вас?
– Четверо.
– Хорошо. Одного человека приставьте к Лоле, она в гостевом доме «Заночуй-ка». У некой Матвеевны. Тут все друг с другом повязаны.
– Да вы там пообжились и пообвыклись, как я погляжу, – заметил Яшин. – Все – летим! Только богом прошу: будьте осторожны!
– Буду, капитан, – сказал Крымов, дал отбой и нажал на газ. – Буду.
В ночной темени птицефабрика «Наша Ряба» смотрелась устрашающе: темные здания, труба, высокий кирпичный забор – отличный урбанистический пейзаж для компьютерной игры-бродилки, где из-за каждого угла на тебя готов выскочить очередной монстр. Особняк отстоял метров на триста от фабрики, потому-то он, Крымов, и не разглядел его на карте – очередное фабричное здание, где сидит администрация, не более того.
Остановился в ночной тени метров за двести, перебросил сумку через плечо, вооружился и двинулся к цели. Он крался незаметно, помня наказ участкового о вездесущем Миклухе, который и за охранника, и за сводника, а если надо, то и за киллера, не без этого.
На парадном курил крепкий мужичок среднего роста в спортивном костюме, под бледным ретрофонарем, словно выписанным сюда из какой-то старой сказки. Кажется, собак не было. Андрей вооружился особым пистолетом, подумал: дальше прятаться или пойти напролом – и направился прямиком к красному крыльцу. Но шел через тени, чтобы его разглядели не так быстро. Сработало. Мужичок сразу и не понял, кто это смело топает к нему через ночь, поэтому сморщился, спросил:
– Федька, ты, что ли? Сдал смену?
Тут Крымов и вышел в бледный свет редко стоящих вдоль тропы фонарей, махнул рукой:
– Здорова, Миклуха!
