Долгополов кивнул спутникам:
– И как вам такой вывод, господа? Я о Протопопове и его теории ужаса?
Но Андрей Крымов и Василий Прыгунов молчали. Кажется, они ждали резюме старшего товарища.
И оно состоялось:
– В отличие от Протопопова, все списавшего на подсознание и страхи – вот бы обрадовались Фрейд и Юнг! – мы-то знаем, что проклятое чудовище существует на самом деле. Было прежде и есть сейчас. И если оно и впрямь говорило с Протопоповым и в какой-то момент проявило в себе Емельяна Пугачева, это объясняет слишком многое. Леший – это чудовище, хозяин Черного леса, вбирает в себя все злые энергии, гуляющие по просторам земли. И нет ничего странного в том, что частица страшной души душегуба Пугачева тоже нашла пристанище в этой гуляющей планиде – Лешем! Уверен, там еще многие могли поселиться! И многие поселятся, если не справиться с ним.
– Справиться?! – сморщился Прыгунов. – Кому? Нам с вами?!
– Ну да, – кивнул Долгополов. – А что такое?
– Андрей?! – воззвал краевед к новому боевому товарищу.
– Если старик говорит, значит, так оно и есть, – поддержал куратора детектив.
– Но как?! Как?!
– Каком кверху, вот как, – нервно ответил Антон Антонович. – Я дочитаю признания Протопопова. Он заканчивает ту историю: «Я прошел много войн, видел победы и поражения, пока не осел в своем родовом поместье Беленькое, в Тверской губернии. Осел, женился, постарел. Благо Господу, сохранив одно – ясный ум и твердую память. И лишь об одном я жалею, что никогда более не увидел Инджиру: познать ее и потерять навеки – это было главной мукой в той незабываемой истории и в целой моей жизни». Так-то-с, – заключил Долгополов. – Все-таки он влюбился в нее. Что скажете, Андрей Петрович?
– Скажу, что нам не хватает в этой библиотеке бутылки доброго крепкого вина, – очень просто заметил Крымов. – Для компании, для разговора, для особой сердечной теплоты. И под рассказ о чудовище, разумеется. Под такой рассказ особо хорошо пошел бы коньяк.
– Вон в том углу есть буфет. – Долгополов кивнул в темноту. – Поищите внизу.
– Вы это серьезно, Антон Антонович?
– Поищите-поищите, будьте так любезны.
Крымов не поленился, встал, дошел до буфета.
– И где?
– Кажется, на самой нижней полке.
Василий Прыгунов как зачарованный наблюдал за действиями Крымова и внимал словам загадочного бойкого старичка. Детектив отворил ключом, торчавшим в замочной скважине, дверцы буфета и вскоре вытащил оттуда закупоренную бутылку старинного коньяка.
– И она там не одна, Антон Антонович.
– Какое счастье, правда? И бокалы посмотрите, но только наверху, есть?
Крымов открыл верхние створки и вытащил три хрустальных бокала на высоких ножках.
– Так точно, командор.
– Несите сюда – выпьем. Чего не отпраздновать удачный шаг вперед? Шажок, я бы сказал так!
– Да нет, я не согласен, – подходя к ним, покачал головой Крымов. – Широкий шаг!
– Может быть, вы и правы, – пожал плечами Долгополов. – Все зависит от того, что нас ждет впереди.
– Как это может быть? – спросил Прыгунов. – Антон Антонович? Я про коньяк и бокалы. Свести меня с ума хотите? У вас это получается, кстати. Так скажите, как это может быть? – повторил он.
– Я вам уже сказал: каком кверху, – с раздражением осадил его Долгополов. – Пейте коньяк и радуйтесь жизни.
Крымов откупорил бутылку штопором из походного ножа, протер бокалы чистым платком, разлил коньяк.
– За тайны вселенной, – предложил тост Долгополов.
– Ничего не имею против, – откликнулся детектив.
– За тайны так за тайны. – Прыгунову ничего не осталось делать, как согласиться со старшими и куда более опытными товарищами.
Они выпили – от такого коньяка да такой выдержки тепло сразу пошло по телу у каждого из трех мужчин. У краеведа особенно.
– А-а, – выдохнул бодрый старичок по прозвищу Профессор. – Полтораста лет прошло, куда там, даже больше, а он, коньячок, еще лучше стал!
– И все-таки вы издеваетесь, да? – вопросительно пролепетал чуть захмелевший Прыгунов. – Честно скажите, издеваетесь? Специально все придумали?
– Вы переоцениваете свое значение на этой планете, – заметил Долгополов. – Слишком дорогой спектакль для вашей персоны, товарищ этнограф.
– Ладно, – пожал тот плечами. – Как скажете.
Долгополов встал и направился с книгой к тому же стеллажу, отправил сочинение Протопопова на место и, порыскав глазами, вытащил другую книгу. Прихватив ее, подошел к небольшому наклонному столику, похожему на аналой, положил на него книгу и стал айфоном делать фотографии.
– Что там? – спросил Крымов.
– Да так, пригодится. Полтораста лет назад такого комфорта еще не было, – заметил Антон Антонович. – Бери карандаш и рисуй, если талант есть. А теперь: чик-чик, и все.
– Сто пятьдесят лет назад? – переспросил Прыгунов.
– Не обижайтесь на старика, Василий, – ободрил краеведа Андрей Крымов. – У него была долгая и сложная жизнь. Как у метеорита, который летит миллионы лет через холодный космос, и нигде нет ему пристанища.
Обернувшись, Долгополов поморщился:
– Что-что? Ну и образы у вас, Андрей Петрович, я бы сказал!
– И какие, интересно, у меня образы?
– Футуристические, вот какие.
– А-а! – Детектив плеснул себе еще коньяку. – Ясно…
– Эка вас с графского коньяка-то понесло.
Долгополов сделал фотографии, вернул и эту книгу на место, возвратился к столу.
– Ну, куда пойдем дальше, Антон Антонович? – спросил Крымов, едва бокал его опустел.
– Сами знаете куда, – допил свой коньяк и Долгополов. – В домашний кинотеатр этого упыря, Косматого!
– На второй этаж для начала заглянем, – когда они прошли два марша, вспомнив об увиденном, сказал Крымов.
– А что там?
– Сейчас увидите.
Они вошли в залу, увешанную масками и прочими изображениями Лешего.
– Вот это пантеон! – восхитился Долгополов. – Да он чокнутый, этот Косматый! Свихнулся на своем кумире. Но какие экземпляры! Музеум, иначе и не скажешь!
– Мне просто страшно, – озираясь, констатировал факт Прыгунов.
Обходя комнату, Долгополов кивал:
– Зато мы имеем полное представление об этой морде.
– А теперь на третий, в синема, – сказал Крымов.
Очень скоро они стояли на пороге телекомнаты с круговым экраном, в котором чернобородый развратник по фамилии Косматый, так соответствующей его внешнему облику, внимал Черному лесу.
– Включайте, – повелел разгоряченный коньяком и событиями Антон Антонович Долгополов. – Вы тут уже были – вам и карты в руки!
И вскоре комната вспыхнула ярким и живым изображением, светом, солнечными лучами, бликами, движением и полетом и наполнилась удивительным шумом природы – сотнями неповторимых голосов: ветра, птиц, созвучья насекомых, шелеста листьев. Целой симфонии! Крымова еще вчера удивила эта волшебная комната, нынче был приятно удивлен Антон Антонович, даже несмотря на то что повидал немало. Но краевед Василий Прыгунов – что творилось с ним?! Едва увидев и услышав, он отчаянно завертел головой, стало ясно, что ему тут безумно интересно все, каждый уголок, каждый образ, но самое главное – ему тут было многое знакомо! Ведь многие тропинки он исходил в этом лесу, а сколько увидел и запомнил, сколько перечувствовал! Оттого и пело сердце провинциального краеведа, ликовала душа, и весь его смущенный обстоятельствами замкнутой жизни темперамент теперь так и рвался наружу. Он забегал по этой комнате, тыча пальцем в летучие картинки, оглядываясь, ища то, пятое и десятое.
– Идол, идол! – как щенок, у которого перед носом и жадной пастью крутят ломтем кровяной колбасы, буквально кричал он, когда на круговом экране появлялся выдолбленный в вековом дубу образ Лешего, а камера то приближалась, то отходила назад. – Избушка! Чертова избушка! Как же я ненавижу ее! А вот и вход в чащу! А вот и розы! Я же рассказывал вам! Вот они! – почти что шепотом, но горячим и обжигающим, вдруг выпалил он. – Такие розы я видел на плече у Ксении! Значит, они тоже оттуда! Смотрите, смотрите! Отмотайте назад, Андрей Петрович! Да! Вот они! Пять роз в листьях и шипах! Она их увидела во сне, нарисовала и сделала татуировку… Но тут они из чего? – Он даже остановился ненадолго. – А, коллеги? Какая-то дверца, что ли? Ограда? Что это?..
