"Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Насута Екатерина

Ночные дороги, ведущие через русскую провинцию, могут и в двадцать первом веке легко завести вас в тридесятое царство. Бензин закончился внезапно, как это часто бывает. Вернее, его оставалось километров на двадцать, не более того. Вокруг стояла тьма египетская, если бы не фары, можно было бы решить, что ты уже в предбаннике ада. Только нащупай обжигающую рукоять и потяни на себя…

Крымов притормозил у обочины и выключил мотор. Фары погасли. Он включил в салоне свет. Лишней канистры с бензином в багажнике не имелось. Надеяться тут, ночью, в степи, встретить добрых самаритян было бы крайне неразумно. То есть пролетающие самаритяне встретиться могут, но чтобы добрые – не факт.

Рядом с Крымовым похрапывал командор их небольшой компании – старичок выводил носом и губами удивительные и очень серьезные трели. Возможно, ему вспоминались былые битвы с нечистью. На заднем сиденье сопел в две дырки краевед Василий Прыгунов, жалобно постанывая и поскуливая во сне, как это бывает с щенками, которые уже хлебнули лиха – голода, холода и невыносимого одиночества. Потому что щенки, которые толком еще не видели жизни, спят иначе – сладко поскуливая от счастья и пуская слюни на старое одеяло в корзине. А Прыгунову, вдохновенному певцу своего края, досталось сполна: и собственное разбитое сердце, и неутолимая страсть к блуднице, и встреча с ведьмой. И даже с такой мерзостью, как господин Косматый, при знакомстве с которым напрочь теряешь и без того сильно подорванную веру в человечество.

«Как же быть?» – думал Крымов. И почему именно здесь он притормозил? Была ли это случайность или провидение диктовало ему свои условия?

Он запомнил, что впереди в свете фар едва мелькнул какой-то большой дорожный знак. Стоило подъехать к нему. Андрей завел мотор и на черепашьей скорости двинул машину вперед. И скоро остановился у знака, который ярко осветили фары. Там значилось: «г. Зимний. 15 км. Музей Емельяна Пугачева».

– Ого, – вырвалось у Крымова. – Итак, пятнадцать километров, как раз, чтобы доехать до первой бензоколонки. Снять гостиницу, передохнуть, хорошенько позавтракать и, если будет настроение, посетить музеум. А почему бы и нет? И отдохнувшими рвануть домой за новой порцией приключений.

Белая стрелка на синем поле в ярком золоте электрического света фар его старого «Форда» показывала, что поворот на городок Зимний будет через пять километров.

Детектив взял айфон, и скоро он знал и расположение городка Зимний, и его трехсотлетнюю биографию в кратком изложении «Википедии», и его достопримечательности.

Проехав по тьме кромешной, спустя пятнадцать минут Крымов въезжал в небольшой провинциальный городок, мирно спавший под летним звездным небом. Исправные фонари были редки, а те, что светили, лучились так бледно, что ехать по улицам приходилось очень осторожно.

Отель «Империал» с исковерканной вывеской расположился в центре. Гостиницы с подобными кричащими названиями есть в каждом захудалом городишке. Как правило, это двух– или трехэтажное типовое здание с пугающе яркой вывеской, которая с годами становится маяком для всех загулявших горожан, пока не перегорит окончательно и бесповоротно, говоря о том, что цивилизация и тут умывает руки. Этот отель был именно таким, уже с приметами распада, потому что буква «П» предательски погасла, да и «Е» светила вполсилы, поэтому гостиница загадочно называлась «Имериал». Слева прочно встал двухэтажный банк «Надежда», справа – одноэтажный экспериментальный театр кукол «Альбатрос». Крымов прицелился взглядом к слабо освещенным афишам. В репертуаре были «Дюймовочка», «Буратино» и «Мальчик с пальчик». За театром марионеток по аллее сияла вывеска «Кафе “Ласточка”».

– Очень удобно, – вполголоса заметил Крымов. – Приехал, отдохнул в отеле «Имериал», отобедал в кафе «Ласточка», посмотрел спектакль «Дюймовочка», ограбил банк «Надежда» и был таков. Если, конечно, местный шериф не объявит погоню на машинах «УАЗ» и мотоциклах «Урал». Тогда держись.

– О чем вы? – зевнув, сонно пробормотал Долгополов.

– О том, что сейчас вы окажетесь в постели, мой добрый командор. Если, конечно, места не разобрали жадные до местных красот и русской истории интуристы.

– Какие еще интуристы? – ничего не понял старик.

– Которым не терпится ознакомиться с бурной историей Пугачевского восстания и побывать в одном из его эпицентров. Но я лично в этом сомневаюсь.

– У вас хорошее настроение, Андрей Петрович?

– Да просто отличное. С чего бы ему быть плохим?

– И то верно. – Долгополов выглянул в окно. – Что это?

– Окраина цивилизации.

– А именно?

– Город, городок! – пропел он.

– Я вижу, что не село. Что за город? Где мы? – озираясь, раздраженно спросил Антон Антонович. – Куда вы нас завезли среди ночи, Крымов? – Кажется, он просыпался. – И при чем тут Пугачев и его восстание?

– Чудный городок, где мы остановились по причине отсутствия бензина, называется простенько – «Зимний», как царский дворец. Этот Зимний, где мы сейчас, основан как крепость в 1725 году супротив башкир и калмыков; а в 1773 году он был взят пугачевцами и частично вырезан, что касалось благородного населения, разумеется. Включая башкиров и калмыков. Такой вот исторический бумеранг. И стал одним из мест сбора пугачевских войск. Сам Емельян тут пробыл аж целую неделю, чинил кровавый суд, а потом двинулся на север – к Чернышам, как я полагаю.

– Навстречу с красавицей Инджирой? – с заднего сиденья, и тоже сонно, поинтересовался краевед Василий Прыгунов.

– Именно с ней, – кивнул детектив. – Ладно, выбираемся. Заночуем, заправимся горючим, позавтракаем – и в путь.

Места в «Империале» были. Зря волновался Крымов – интуристы не спешили ознакомиться с музеем великого русского бунтовщика и душегуба.

Взяли два номера. Одноместный для Антона Антоновича Долгополова, чтобы он мог и по-человечески отдохнуть, и никого не тревожить стариковскими замечаниями, и двухместный для Крымова и Прыгунова.

Спали все как убитые. Вымотались за предыдущий день. Коньячок тоже помог.

Утро встретило их солнышком, щедро бьющим в окна. Умывшись и приняв холодный душ, горячей воды временно не оказалось, что особенно разозлило Антона Антоновича, все трое вышли из «Империала», прошагали мимо театра марионеток «Альбатрос» и открыли двери кафе «Ласточка». И тут было много солнца и, к счастью, не имелось посетителей. Меню пришлось по вкусу – манная каша и сметана, яичница с сосисками и кофе укрепили и дух путешественников, и растраченные накануне физические силы.

– Предлагаю заглянуть к Емельяну Пугачеву, коли мы здесь, – допивая кофе, сказал Крымов. – Когда еще сюда залетим?

– Посетить музей Емельки? – хитро прищурил один глаз Долгополов. – А давайте. Почему нет? Василий?

Худощавый блондин-краевед пожал плечами:

– Я только за. Хотя после той книги, что мы читали в подземелье, я его немного побаиваюсь. Дух-то его где-то бродит, а?

– Ничего, этот дух точно не укусит, – громко поставил пустую чашку на блюдце Антон Антонович и бойко встал. – Идемте!

Город Зимний был маленький, и уже через десять минут они подходили к одноэтажному каменному дому, декорированному под терем.

– А за нами следят, – у парадной лестницы сообщил Крымов. – Не заметили?

– Кто? – спросил Долгополов и уже хотел было завертеть головой.

– Тихо! Сделайте вид, что рассматриваете витрину. Только не оборачивайтесь. Теперь скосите глаза направо. Вон тот широкий и высоченный господин в черном джинсовом костюме, с бородищей и высокой шевелюрой. Он сейчас курит у фонарного столба.

– Вижу его, – процедил Василий Прыгунов. – Мрачный!

– Еще какой мрачный, – согласился Крымов.

– И кто это может быть? – спросил Долгополов.

– Откуда я знаю. Но он точно преследует именно нас. Впрочем, сейчас мы все узнаем. Пошли в музеум! Прошвырнемся мимо экспонатов и витрин.

В музее Емельяна Пугачева было на что посмотреть. Обычно таким провинциальным музеям достаются объедки с барского стола. То, что уже не в силах вместить в себя столичные музеи, они оставляют бедным собратьям на окраинах империи. Хотя, как правило, именно с этих окраин и свозятся в центр самые ценные экспонаты. Тут в стеклянных витринах стояли куклы-муляжи и пугачевцев, и офицеров, и солдат ее величества. Среди первых были грозные казаки с заломленными набок шапками и саблями, беспощадные башкиры и калмыки, уральские рабочие с пушками, а среди вторых – гордые офицеры в париках и треуголках и крепостные солдатушки-ребятушки с винтовками и заправленными в них длинными штыками. Пара пушек с ядрами. Палаши и кинжалы за стеклом. Карты и кафтаны. Манекен будущего генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, который, как известно, лично доставлял Пугачева в Москву на казнь и по дороге много беседовал с бунтовщиком. И о чем они говорили, вот вопрос?