Выспаться мне так и не удалось. Ранним утром раздался стук в дверь.
— Илья Алексеевич, к вам пришли, — послышался взволнованный голос Алеси.
— Сейчас буду, — отозвался я, догадываясь о личности визитёра.
Через пару минут, выйдя во двор, я буквально наткнулся на околоточного. Рядом с ним прохлаждалось два крепких городовых.
— Что-то вы сегодня разоспались, Илья Алексеевич, вот и тренировку утреннюю пропустили, — прищурился околоточный надзиратель. — Может на то были причины?
— Да, что вы! — не повёлся я. — Просто решил сегодня немного побездельничать. Надеюсь, вы заскочили ко мне не по поводу пропущенной тренировки?
Околоточного передёрнуло от моего вопроса и зло прищурившись он ответил:
— Вы правы, меня интересует совершенно иное. Где вы провели сегодняшнюю ночь, и кто это сможет подтвердить?
— Если, по существу, то здесь. Ваши вопросы настолько однообразны, что я начинаю подозревать о нездоровом интересе к моей личной жизни.
Кажется, я всё же рассердил околоточного. Тот повернулся к городовым и кивнул в мою сторону. Два рослых полицейских тут же оказались за моей спиной.
— Я арестован?
— Да что вы! — околоточный просто источал злобное удовлетворение. — Всего лишь задержаны, до выяснения обстоятельств.
— Хочу напомнить, что я дворянин, к тому же нахожусь на службе и для столь решительных действий с вашей стороны требуются веские основания. У вас имеются на то соответствующие документы?
— Не беспокойтесь, все документы оформлены и дожидаются вас в полицейском участке.
— Довольно странно всё это, — оглянулся я на городовых.
— Ничего странного не наблюдаю, — подал голос околоточный. — Просто мы очень спешили застать вас и забыли прихватить с собой необходимые документы.
— Сообщите на проходной, что меня задержали, — кивнул я стоящей рядом Алесе и направился к стоящему у ворот мобилю.
В полицейском участке мне действительно показали приказ о скорейшем задержании всех причастных лиц к убийству произошедшем на рынке. Вот только имени моего там не было и подписан он был губернским секретарём, что говорило о строго служебном применении документа. Мои подозрения о типичном разводе меня-малолетки вскоре подтвердились.
— В камеру его, — кивнул околоточный служивому.
Если сейчас он не хочет со мной разговаривать, то надо полагать, впереди меня ожидает нечто такое, что развяжет, по его мнению, мой язык. Судя по всему, ломать меня будут! Вся стратегия околоточного построена на том, что я сознаюсь раньше, чем меня отсюда вытащат. Что же, посмотрим, всё ли он предусмотрел?
В общую камеру, как ожидалось, я не попал. Две двухярусных шконки, раковина с холодной водой и параша у входа — можно считать люкс… Общую картину здорово портили антимагические браслетики мою руках, но от них точно не избавиться — удел всех одарённых. К сожалению, долго "счастье" не продлилось — звякнула железная дверь и на пороге появились трое: Трус, Балбес и Бывалый. Именно в такой комплекции, как в нашей старой доброй комедии.
— И кто это у нас тут такой грозный? — хмыкнул Балбес.
— А молоденький-то какой… — пискнул вслед Трус.
Бывалый промолчал, нахмурив кустистые брови. Молчал и я.
— Не уважает он нас, — сделал вывод Балбес.
— Не воспитанный какой-то, — поддакнул Трус.
— Будем учить, — вынес свой вердикт Бывалый, потирая кулаки.
Кроме слабого ментального воздействия и энергетического щупа противопоставить троице было нечего — с "браслетами" на руках кулаками особо не помашешь. "Воспитатели" тем временем время не теряли и обступили нары, где я расположился.
Что же это творится вокруг? Почему всякая тварь считает своим долгом ткнуть меня побольнее? Когда же все эти безобразия прекратятся? На душе стало так погано… Чувства буквально выплёскивались наружу. Добавил к ним злости и ненависти, а потом не стал сдерживаться и выпустил их…
Трус покачнулся и осел на бетонный пол кулем. Балбес в страхе замер и боялся пошевелиться, а вот на Бывалого моя психическая атака почти не подействовала и он с рёвом обрушился на меня. Увернувшись от кулачища, взбрыкнул ногами и пяткой заехал по его причиндалам. Здоровяка тут же сложило. Спрыгнув со шконки, коленом заехал в морду, тут же боднув головой в живот. Туша Бывалого стала заваливаться назад, прямо на приходящего в себя Балбеса, так вдвоём и свалились. Воспользовался моментом, пока все были в замешательстве и прошёлся по "воспитателям" щупом. После этого ни у кого из троицы сил подняться не было.
Немного переведя дух принялся за работу. Образовавшаяся куча-мала не позволяла добраться даже до раковины и хотя бы немного освежиться. Затаскивать на нары Бывалого было одно сплошное мучение. Некоторое удовлетворение принёс тот факт, что в процессе перетаскивания его голова несколько раз существенно прикладывалась к разным частям "мебели" камеры. С Балбесом получилось всё гораздо проще. Труса я трогать не стал. Он так и остался лежать у параши — от него ощутимо смердело… Кстати, он оказался самым опасным из всех троих, из рукава его левой руки торчала заточка.
Подошло время обеда, но в камере так никто и не появился. Понятно, "воспитательный процесс" продолжается. Шум за дверьми послышался лишь ближе к вечеру. Клацнула задвижка глазка и немного погодя открылась дверь.
— Что здесь происходит? — гаркнул усатый смотритель в чине унтер-офицера.
— Сам не пойму, — включил я "дурака" и спрыгнул с верхних нар. — Эти двое, как только вошли, сразу же спать завалились, а тот, что у параши — вдруг непонятно с чего обосрался и, похоже, до сих пор мается животом.
— На выход! — зажал нос смотритель.
На этот раз меня привели в совершенно другой кабинет с замысловатыми вензелями на прибитой к двери табличке. Кроме солидного, с пышными седыми бакенбардами и столь же внушительного вида усами, мужчины в гражданском, в кабинете находился околоточный и мой наставник Мещерский Аркадий Юрьевич. Судя по всему, разговор тут до меня был, что говорится, на повышенных тонах: околоточный весь в краске, наставник пышет праведным гневом, а мужик в гражданском, сидящий за огромным канцелярским столом, взглядом едва не метает молнии.
— Арестованный Новик, доставлен! — гаркнул в ухо смотритель.
— Всё же арестованный!? — как ужаленный подскочил Мещерский.
— Успокойтесь, Аркадий Юрьевич! — махнул рукой хозяин кабинета. — Это просто оговорка.
И уже повернувшись ко мне продолжил:
— От лица всего полицейского управления приношу вам, Илья Алексеевич, глубочайшие извинения за столь досадное недоразумение. Будьте уверены виновные будут выявлены, — он демонстративно пристально глянул на околоточного, — и понесут заслуженное наказание. Если у вас нет претензий, то можете быть свободны. На проходной вам вернут личные вещи, изъятые при обыске.
Интересно девки пляшут! У меня ещё и обыск был? Перевожу взгляд на наставника, тот едва заметно отрицательно качает головой. Похоже, качать свои права сейчас не самое лучшее время. Что же доверимся мнению наставника и молча протягиваю руки с наручниками. Только оказавшись во дворе он заговорил.
— Ну и дров вы наломали, Илья Алексеевич! И когда вы успели перейти дорогу этому околоточному? Он про вас такие страсти по насочинял, что впору детективный роман писать. Вот только с доказательствами у него совершенно не вышло…
Что я на это мог ответить? Неопределённо пожал плечами и поплёлся за наставником к припаркованному армейскому мобилю.
— Думаю, не в ваших интересах возвращаться сейчас на снимаемую квартиру. Кто его знает, что ещё взбредёт в голову господам полицейским. Едемте в часть, а поутру отправитесь по дальним кордонам — и вам больше толку будет, и нам меньше головной боли…
Глава 17
Ошибок не бывает. События, которые вторгаются в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были,
необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться
(Р. Бах)
