— Хорошие пушки, теперь ваш «Алмаз» полноценный лёгкий крейсер, вполне можете на пару с «Донским» гонять японские миноносцы в заливе Петра Великого.
— Новейшему кораблю и роль брандвахты отводите? Ай-яй-яй! — притворно возмутился Чагин. — Нет, я понимаю, когда в роли ночного сторожа выступает ветеран «Донской», заслуженный «старик», не в обиду Лебедеву и Блохину будет сказано. Кстати, если бы не свалился каперанг Лебедев во Владивостоке с температурой, с нами бы на Сахалин шёл. Ну, ничего, доставим Ивана Николаевича в края каторжные следующим рейсом. Командующий намерен задействовать мой крейсер на маршруте Владивосток — пост Корсаковский. «Алмаз» неплохой ходок, и парадной яхтой не будет, при Небогатове — уж точно. Вот даже сейчас и в роли военного транспорта выступает, и как истребитель миноносцев отличился.
— Не подбегут больше минари к вам на убойную дистанцию, Иван Иванович, не надейтесь. Нет, не подбегут. А насчёт ходока — с грузом для Сахалина более семнадцати узлов не дадите, отобьётесь, даже с новыми орудиями, разве что от миноносцев.
— Кстати, о японских миноносцах. Вы заметили, помимо утопленного, был ещё один из неопознанной серии. Вероятно, наштамповали японцы новые, улучшенные эскадренные миноносцы. А может, — англичане им «пособили»?
— Не скажу, английской выделки потопленный, как и его уцелевший собрат, или японской, но калибр у них единый, — трёхдюймовый. И скорость приличная, такие миноносцы побьют наших по всем показателям…
И едва только разговорившиеся Чагин с Нозиковым собрались перекусить, на мостик взлетел радист «крейсера — яхты».
— Ваше высокоблагородие, депеша с «Богатыря».
— Так, что я и говорил, — Александр Фёдорович обнаружил три недоутопленных нами миноносца, решился попробовать догнать хоть один, надеется на значительные повреждения самураев. Приказывает «Алмазу» двигаться прежним курсом…
В кают-компании, разумеется, говорили о прошедшем бое, поздравляли артиллеристов и шутливо (а некоторые и всерьёз) завидовали Стемману, решившему утопить ИХ миноносцы и загрести славу у «алмазовских пушкарей». Впрочем, главный герой дня, лейтенант Нозиков, равно как и артиллерийские офицеры крейсера, чёрной зависти к экипажу «Богатыря» не питали, больше налегая на вино, — лёгкий алкоголь прекрасно успокаивал взвинченных боем моряков. Кавторанг намеренно не делал замечаний метким стрелкам, предоставив старшему офицеру укоризненно покачивать головой и дипломатично пошучивать, — дескать, артиллерии лишнего не наливать. Вдруг да ещё вражеские миноносцы на горизонте появятся, — ну как пригонит Стемман япошек прямо на «Алмаз», а пушкари и лыка не вяжут. Сухопутные офицеры больше слушали, разве что полковник Васильчиков расспрашивал командира крейсера, уже бывавшего на Сахалине, о погоде на каторжанском острове в осенний период…
Однако ж, ничего более интересного в этот день не произошло, через три часа впереди по курсу появился «Богатырь». Блюдущий секретность Стемман отсемафорил, что погоня не удалась, миноносцы врага хоть и «хромали», но убегали быстрее, чем русский крейсер их нагонял…
Пролив Лаперуза крейсера прошли ранним утром на пятнадцати узлах, в готовности дать полный ход. Хотя, конечно и рисковали — столкнуться с японскими броненосными крейсерами значило гарантированно угробить «Алмаз».
Но Стемман посчитал, что вряд ли осторожные японцы после подрыва «Фудзи» будут «наглеть» и подставлять под удар корабли линии, вблизи предполагаемой стоянки русских подводных лодок.
Лейтенант Максимов оперативно доложил Небогатову, что, похоже, — Камимура поверил в наличие в Корсаковском посту подлодок, наблюдая издали их макеты, и демонстрации японских крейсеров, даже бронепалубников в заливе Анива сошли на нет. Командующий оповестил о данном забавном казусе Чагина и Стеммана, потому то Александр Фёдорович предпочёл пройти Лаперуза утром, чем рисковать наткнуться в ночи на патрулирующие миноносцы врага.
Пара японских миноносок на пределе видимости отследила «Богатырь» и «Алмаз» и «побежала» к Вакканаю.
— Успеем разгрузиться, — Чагин был спокоен и постарался успокоить полковника Васильчикова, — пехоту высадим в первую очередь, только потом грузы. Так что если налетит супостат, будете, ваше высокоблагородие, с берега из винтовок нам помогать — палить по неприятельским крейсерам.
Полковник вежливо улыбнулся в ответ, но дал команду офицерам и унтерам — подготовить солдат к возможно быстрому покиданию корабля.
Учитывая прошлый переход с десантом, когда крейсер был преизрядно заблёван непривычными к морю солдатиками, на «Алмазе» озаботились и запасли изрядное количество вёдер, которые и крепили рядом с «пассажирскими нарами», так сказать — «для травли»…
Как ни смеялись в штабе флота над Чагиным, запросившим сотню жестяных вёдер «на нужды десанта», но предусмотрительность кавторанга уберегла его корабль от генеральной уборки, чего не скажешь о «Богатыре». Стемман, едва крейсера пришвартовались к наспех сколоченным причалам, а две 25-тонных миноноски, составлявшие «морской отряд» недавно созданного приказом Небогатова «Южно-Сахалинского особого района» убежали в дозор, пожаловался Чагину на загаженный донельзя крейсер.
— Не боевой корабль, а гальюн какой-то, — горячился бравый капитан первого ранга, поддерживаемый дюжими матросами. Специальное, необычайно удобное сиденье для раненого командира соорудили умельцы с «Богатыря», чрезвычайно расстрогав Стеммана.
— Что ж вы хотите от сухопутных? — Чагин, уже побывавший в неблагодарной роли «морского извозчика», пожал плечами, — у пехоты своё предназначение, у моряков своё…
— Александр Прокофьевич, — обратился к лейтенанту Максимову командир «Алмаза», — расскажите, как вам удаётся отпугнуть Камимуру. Почему он до сих пор не раздолбал пристань, угольный склад и все ваши сооружения. Неужели японцы верят, что вот эти вот деревянные чудища, наспех сколоченные плотниками, и есть грозные подводные лодки?
— Так точно, верят. Верят и боятся, — браво отрапортовал лейтенант, — с пяти кабельтов и не отличить, ни по силуэту, ни по окраске. Я просил разрешения у командующего на такой обман противника, и вместе с одобрением получил и копии силуэтов двух подлодок, именно те, которые должны больше всего убедить японцев в их реальном нахождении в заливе Анива. И, кроме того, — артиллерия. С теми четырьмя шестидюймовками, что сгружаются с «Богатыря», получается изрядная батарея — десять шестидюймовых и четыре 120-миллиметровых орудия. Японцы берегут свои большие корабли, не желают даже одно — два попадания получить с берега.
— Опасаются повторения «фокуса» с «Якумо», — Стемман понятливо кивнул, — а вообще как снабжаетесь, господин лейтенант, наверное преимущественно через Николаевск на Амуре?
— В основном да, но и спасибо «Алмазу», не забывает нас Иван Иванович, и пехоту и боеприпасы и продовольствие доставляет в самое нужное время наикратчайшим путём — из Владивостока.
— Как полковник, не травил? — Стемман неприметным кивком указал на полковника Васильчикова, прямо на берегу что-то обсуждавшего с Арцишевским.
— Хорошо, хорошо генштабист перенёс болтанку, да и в кают-компании держался прекрасно — и выпивал и закусывал и разговор поддерживал.
— Значит, оборона южной части острова в надёжных руках, — съязвил Стемман, не скрывавший дурного настроения. То ли рана разболелась, то ли загаженный перевозимой пехотой крейсер требовал отмщения, хотя бы словесного, — а каторжный полковник, что, на вторых ролях теперь будет пребывать?
— Полковник Арцишевский, насколько я знаю, займётся хозяйственными делами, — Максимов ёрнический тон капитана первого ранга не поддержал, — мы начали заготовку угля для Камчатского отряда. С Александровска перебросили три сотни отъявленных преступников, которым берданки дружинников доверить никак нельзя. Вот они и ломают уголёк. Пытались поначалу возмущаться, устроить «сидячую забастовку», но после грозной телеграммы Небогатова четверых вожаков, подбивавших остальных к бунту, расстреляли перед строем. И теперь всё прекрасно, работают. Но пригляд требуется.
