Спецтехника, куча охраны, просто толпа неопознанных личностей… Видимо, поглазеть пришли. Город-то маленький — развлечений кот наплакал. А тут нефтяное начальство, видимо, пообещало шоу, как москвичам пизды вломят. А это в любом российском регионе просто хитовая песня для ушей местных. Потому-то народ и встал ни свет ни заря, ведь и про постановление знали уже все на свете, и наша суета не осталась незамеченной.
— Ну ни хуя себе! — присвистнул Копченый, который оголил все качалки Долгопрудного и Лобни, но привез сюда полноценный взвод. — Это зачем они грейдеры пригнали?
— Затем! — сказал я сквозь зубы. — Будут ездить туда-сюда и угрожать нам смертью в дорожно-транспортном происшествии.
— Стрелять по колесам можно? — хмуро спросил Григорий.
— Крайне нежелательно, — скривился я. — Если до пальбы дойдет, то мусора впишутся. А нам они тут не нужны.
— Тогда будем резать, — почесал башку Копченый. — Но там резина пиздец какая толстая.
— Я не понял, Серый, — включился в разговор Карась. — Что за дела вообще? Мы же вроде свое забираем, — и пацаны поддержали его согласным гулом.
— Иосиф Борисович, проясните, — сказал я с небрежным видом, давая понять, что опускаться до разжевывания им таких простых вещей мне не с руки, а сам навострил уши.
— Видите ли, господа, — Йосик поправил очки на переносице, — если предыдущий хозяин препятствует нашему вступлению в законные права, то мы должны подать в суд, получить решение, показать его предыдущему владельцу, и только когда он откажется от его выполнения, привлечь судебных исполнителей и милицию. Это займет месяцев шесть. И в это время предыдущий владелец будет активно растаскивать предприятие и опротестовывать в суде передачу имущества нам.
— Поняли? — снисходительно сказал я, и пацаны посмотрели на меня с недюжинным уважением. Они не знали старинную ингушскую сказку, где главный герой предлагал сначала побороться с его младшим братом. А я вот ее знал.
— Беспредел какой-то, в натуре, — обиженно засопел Карась, разминая кисти перед предстоящим трудовым утром.
— Иосиф, начинай, — заявил я и перекрестил его. — Твой выход!
Йосик поморщился, но не сказал ни слова. Все-таки он был настоящим интеллигентом. Наш финансист сунул под мышку папку с копией постановления правительства и пошел в сторону проходной. Впрочем, там он не задержался и вылетел оттуда примерно с той же скоростью, что и пьяный игрок в нашем казино, который просил фишки в долг.
— Вперед! — скомандовал я.
Грейдеры зарычали и выпустили клубы вонючего солярочного дыма. Они начали ездить туда-сюда, удивляя братву задорным северным креативом. Откровенно говоря, прорваться через эту преграду будет очень тяжело. Да и страшно просто до ужаса. Одно дело с людьми махаться, а совсем другое — под колесо попасть, или под нож. На фиг-на фиг!
— Ща мы их угомоним! — ухмыльнулся Копченый.- Витек! Толян!
Впервые в жизни я понял, для чего нужен нож-бабочка, эта беспонтовая китайская хрень. Длинное и тонкое лезвие входило в резину колес как родное. Два лобненских пацана, которые крутили в пальцах это одноразовое дерьмо, пугая прохожих в темных переулках, подскочили к грейдерам и нанесли удар. А потом отпрыгнули и нанесли еще один, а потом еще. И еще… и еще… Колеса стали спускать, а мы ждали, когда же тяжеленная техника сядет на обода.
— Водилам навешайте для порядка и отпустите, — скомандовал я.
Крепких мужиков, которые поливали братву отборным матом, тащили из кабин сразу по трое. Их бросили на землю, от души надавали по ребрам тяжелыми ботинками, а после этого наладили в сторону остановки. Они свою роль выполнили.
— Проходная! — сказал я, и вперед двинулись два десятка парней. Не самых лучших, но самых сильных и тяжелых. Они проломят оборону, словно танковый клин, а уже за ними пойдут бойцы, разбивая хари упорствующим.
На проходной стояло человек сорок. И заводская охрана, и наспех созданное СБ, и работяги с буровой, суровые крепыши с тяжелыми предметами в руках. У кого монтировка, у кого черенок от лопаты, у кого-то — кусок трубы. Наши шли с аналогичным набором: обмотанные изолентой обрезки труб, дубинки -«демократизаторы», купленные у ментов по сходной цене, и ультрамодные биты, стремительно ворвавшиеся в деловой оборот. Наивные маркетологи спортивных сетей в более позднее время удивлялись, почему это в России на один бейсбольный мяч продается пятьсот бит. А я вот точно знаю, почему. Да потому что на половину предприятий новые собственники заходили именно так, как заходим мы сейчас.
Жалкую металлическую оградку, прибитую анкерами к полу, качки вырвали за пару минут и отбросили в сторону. И теперь лишь недавно восстановленный турникет вместе с будкой вахтера стояли в гордом одиночестве, охраняя самих себя. Слева и справа от них проход был свободен, и там схлестнулись защитники с моими людьми. И именно там, в первую же минуту пролилась кровь. Какой-то боец из лобненских получил монтировкой по лбу и упал назад, вытирая залитые кровью глаза. Монтировка рассекла кожу…
Мат-перемат поднялся с обеих сторон такой, что уши вяли. И это даже у меня, привычного, что уж говорить про окружающих. Ну и ладно, пусть местные обогатят свой словарный запас. Наша «свинья» постепенно продавливала порядки снкашных защитников, но слишком медленно.
— Заходите через окна, — крикнул я Копченому и Карасю.
Руля битой разбил стекло первого этажа, прочистив все от осколков. Потом присел спиной к стене, сцепил руки возле колен. Первый боец залетел в офис СНК просто пулей. Второго телохранитель тоже закинул моментально, одним толчком. Пошло дело!
Как только лобненцы создали на первом этаже критический перевес и ударили снкашным в спину на проходной, дело было сделано. Сургутяне побежали, вытирая кровь с разбитых лиц, наши, будучи на взводе, попытались преследовать, но я успел их остановить. Нам еще захватывать этажи и соседние здания — комплекс СНК был обширен и малопонятен даже с картой.
С Богуновым уже никто вступать в дискуссии не стал — директора просто вытащили на мороз и бросили в грязный снег, попутно порвав костюм. А его замов без лишних разговоров вытолкали взашей. Всех, кроме лысоватого мужика, который «поклонился» захватчикам печатью компании. Это он приходил ко мне в гостиницу договариваться.
— Знакомьтесь, — представил его братве Йосик. — Юрий Иванович, второй зам Богунова.
— Что там с бухгалтерией? — задал самый важный вопрос я.
— Все пучком, ничего уничтожить не успели. Факс захвачен, телетайп тоже.
Фууу. Канал связи с банками под нашим контролем. Теперь ни один рубль не пропадет.
— Юрий Иванович, — я повернулся к богуновскому заму. — Ваши дальнейшие рекомендации?
Надо застолбить это предательство. Пусть расскажет все в присутствии сотрудников, — отступать будет некуда. Я подхватил Иваныча под руку и повлек его в бухгалтерию.
— Надо первым делом послать людей на вышки, — тяжело вздохнул заместитель, — Богуновкие могут саботаж устроить. И поговорить с коллективом.
— Собирайте всех на общее собрание. Пообещаем поднять зарплату, погасить долги… Вы и будете говорить как исполняющий обязанности директора. Вас знают, вам поверят.
— Сергей Дмитриевич, — зашептал мне на ухо Йосик. — С каких денег зарплату повышать⁈ Компания убыточна.
— Найдешь, — отмахнулся я. — Нам сейчас важнее денег, чтобы тут ничего не подожгли. А повышать все равно придется. Рубль обесценивается каждый день.
Карась и Копченый тем временем, закончив с основным зданием, начали захват соседних. И там, судя по виду из окна, все происходило мирно. Вохровцев просто выталкивали на улицу, а на проходной вставали лобненские. И тут я задумался. А хватит ли нам на все людей? Особенно если придется командировать народ на производство и охранять все там… Может завтра попытаться поговорить с Богуновым? Предложить ему пост какого-нибудь почетного президента. Это морковка. А попугать тем, что размоем до нуля его долю в компании допэмиссией. Кажется, Йосик такое и предлагал еще в Москве. Богунов поди сейчас названивает в столицу. Там его вежливо пошлют. И тут, мы уже с позиции силы сможем договориться.
