Что-то хищное мелькнуло в моём взгляде и исчезло, но Инари отшатнулась от меня, словно от самого своего страшного кошмара. Она уже успела взять себя в руки и вернулась к привычной спесивой манере поведения.
— Кто ты? И почему вмешиваешься в таинство общения с моей подданной?
— А ктос-с-с тыс-с-с такаяс-с-с, ш-ш-штобы забирать ш-ш-шизнь, тебе не принадлеш-ш-шащ-щ-щую? — моё шипение намекало, что меня снова обернуло в змея и богиня попросту не узнала меня, приняв за какое-то залётное божество из другого мира. Пришлось сосредоточиться, чтобы мои следующие слова приобрели вполне человеческое звучание. Если Инари может, чем я хуже?
— Она — моя! — ткнула пальцем в иллюзионистку лиса, словно в какую-то вещь. — И всё внутри неё — моё! Бог дал, бог взял!
Я демонстративно создал над ладонью шарик из крови Инари размером с кулак человека. Сфера переливалась всеми оттенками красного и притягивала взгляд.
— А как же невмешательство в жизнь смертных? — я рассматривал божественную кровь, боковым зрением наблюдая за её владелицей.
— Этого ребёнка не должно было существовать, я лишь исправляю оплошность, — пожала плечами богиня, будто обсуждала возврат в магазин неподходящего по размеру платья.
— Правила придумали не просто так, — я отделил одну каплю от сферы и принялся чертить ею в воздухе весьма заковыристую руну, которой нас наказывали в Цитадели крови. — За подобные вмешательства придётся платить.
— Да кто ты такой? — взбесилась Инари, отчего её голос приобрёл лающую визгливую тональность. — Я в своём праве! Убью, и дело с концом!
Я с улыбкой отправил завершённую руну из божественной крови к её владелице. Богиня хотела было отшатнуться, но не успела. Кровь вернулась в божественное тело, и кицунэ завизжала не своим голосом. Она раздирала на груди шерсть, пытаясь добраться до собственного сердца.
— Что это? Что⁈
Я с понимающей улыбочкой взирал на богиню, которой разом вернулись все её эгоистичные злобные намерения.
— Это, ваша божественность, временная печать, которая будет жечь ваше поганое нутро, если вы снова надумаете вмешаться в жизнь смертных! — блефовал я сейчас на грани фола.
Нас подобными печатями наказывали, когда кто-то халтурил в работе с просителями и не выполнял взятых на себя обязательств. Мы ощущали в полной мере собственные огрехи до тех пор, пока не исправляли их. Как по мне, так лучшей мотивации работать качественно и с первого раза сложно придумать. У Инари же печать стала жечь божественное средоточие. Видимо, богиня и впрямь знатно попрала их божественные устои, если простенькая печать сработала подобным образом.
— На богов это не действует! — визжала кицунэ, пытаясь утопить в силе место жжения. — На богов вообще ничего не действует!
— А вот здесь вы в корне неправы! Управа есть на всех! — я демонстративно втянул в когтистую лапу оставшуюся сферу с кровью богини. — Одно дело — даровать силу, являть свою волю и наказывать за её неисполнение, как вы сделали с перстнем нашей дорогой Тэймэй, и совсем другое — убивать ради собственной выгоды и принимать решения, влияющие на чужие рода! Верно я говорю, Комаро?
Последний пассаж был весьма спорным, но на равных спорить с Инари сейчас мог лишь Комаро, поскольку в ребёнке нынче была и капля его божественной крови. На самом деле, чисто теоретически, я мог бы оборвать все хвосты кицунэ на шубу. Силы бы мне хватило, если не убить, то изрядно потрепать лисицу. Но этим самым я бы подписал себе смертный приговор. Никто из богов не потерпел бы существование человека, способного причинить им вред. Грызться между собой — святое дело, но любую общую угрозу совместно они бы уничтожили. Я ещё на площади чувствовал, как Комаро наблюдал за мной, потому и позвал в качестве божественного защитника.
Комаро появился по первому зову. Выглядел он мощнее и здоровее, чем при нашей первой встрече. Он снова светился кровавыми вспышками, но и его свет был сейчас приглушённым. Оценив расстановку сил, Комаро тихо выругался.
— Она — моя! — взвизгнула Инари, увидев новое действующее лицо на своей территории. — Что хочу, то и делаю! Ты, вон, вообще притянул себе душу из другого мира! И тебя не наказали!!! А меня за что?
Я вдруг понял, что Инари так и не поняла, кто перед ней.
«Боги, на кого же я похож, если меня до сих пор не раскусили?»
На морде Комаро читалось такое же недоумение. Он-то прекрасно знал, кто его позвал, а вид… ну и не такое случалось за его долгую божественную жизнь.
— Иллюзионистка, может, и твоя! — признал очевидное Комаро. — Но её дитя — будущее моего рода! Более того, в нём капля моей крови! Поэтому я верну тебе твою лисицу, но лишь после того, как она родит моего комара. Ты сама дала ей золотой перстень, чтобы её могли увести из рода! Теперь не ной и не жалуйся! Мы вообще её в жёны взять можем, и тогда шиш тебе, а не сильнейшая магичка рода!
— П-п-прокляну! — заикаясь просипела кицунэ, обернув весь свой гнев на Комаро. — Сдохнет, не успеете пикнуть! — взъярилась богиня, показывая зубы и отращивая когти в ярости. И тут же вновь завизжала от боли в груди, со скулежом царапая себе грудь.
— Прекрати! Прекрати!
— Я здесь не причём! — поднял я свои когтистые лапы. — Ты не в своём праве, поэтому и наказание следует незамедлительно.
Комаро молча наблюдал за происходящим, не вмешиваясь.
— А хер вам тогда, а не магичка! — завизжала Инари. — Я её такой благодатью залью, что она никуда от меня не уйдёт! И вообще, главу рода вы не отберёте! — лисица то ли хохотала, то ли скулила, а в это время Тэймэй изумлённо следила, как изменялся перстень у неё на пальце, превращаясь в адамантовый.
— Твоё право, — безразлично на это отреагировал Комаро, — но если ребёнок пострадает или ты посмеешь вякнуть что-то про душу… — комар впритык подошел к лисице, и хоть был одного с ней размера, но выглядел сейчас страшнее кицунэ, — … я приду за тобой! И ты знаешь, я приду не один!
Комаро щёлкнул жвалами прямо перед мордой Инари, заставляя ту отступить на шаг назад:
— Девка мне не нужна, но ребёнок — мой!
— Это мы ещё посмотрим! — обиженно фыркнула кицунэ и исчезла с лужайки, прикрываясь своими поникшими хвостами. Следом за богиней исчезла и Тэймэй, которая за всё время переговоров так и не проронила ни слова. Я в общем-то тоже уже хотел откланяться, но меня остановил вопрос покровителя:
— И кто ты такой на самом деле?
Глава 6
— Кто ты такой на самом деле? — Комаро с осторожностью кружил вокруг меня, не приближаясь.
— Не поверю, что ты не знаешь, кто тебя позвал.
— Знаю, конечно. Своего последователя я отличу всегда. Но вопрос не в этом. Кто ты на самом деле?
Я хмыкнул. Кажется, до Комаро наконец дошло, что не все души, протянутые сквозь изнанку миров, одинаковые.
— Маг крови, достигший пика своего развития, но не ушедший дальше, — я свил кольцами змеиное тело и с удивлением воззрился на вполне звериные лапы с когтями. У змей лап не было. Откуда тогда у меня подарочек? — А как я выгляжу?
У Комаро расширились вся его сотня глаз от такого вопроса. Он махнул крылом, и передо мной появилось зеркало размером с трёхэтажный дом.
«Однако, красавец!» — была моя самая культурная мысль.
Поджарое змеиное тело, завершающееся хвостом с наростами, лапы с узкими острыми когтями, чёрная даже на вид прочная чешуя, раздувшийся капюшон, как у кобры, пасть с клыками, с которых стекал каплями яд, и даже подобие короны на голове из игл.
— Как видишь, душа у тебя нечеловеческая, — прервал моё самолюбование Комаро. — Да и попасть на этот план даже самая сильная человеческая душа не может. Вон, азиатку твою Инари сама протянула, хоть та и имеет в потенциале девятку.
— Меня… — я чуть не сказал «сын позвал», но вовремя прикусил язык. — Меня с натяжкой можно отнести к людям с учётом магического потенциала и состояния души.
— У тебя сейчас одиннадцатый уровень, два компенсирую тебе я, ещё два — артефакт, — задумчиво размышлял Комаро, постукивая лапкой по траве. — Действительно, уже и не человек вовсе. А что с душой?
