– С вами всё в порядке, мисс Валерия? – Помощник Кеннета не решается коснуться её. Однако она протягивает ему ладонь.
– Да, всё в полном порядке. Пойдёмте отсюда. Я хочу вернуться.
* * *
Бентлей покидает дом леди Кэт глубоко за полночь. И ему совершенно не хочется спать. Информацию он держит в голове определённо радостную, но совершенно запутанную. С одной стороны, леди Кэт дала ему толчок, чтобы двигаться дальше, а с другой – он лишь в очередной раз взглянул на то, чего лишился, – нормальной жизни.
За десять лет можно было добиться многого: приумножить капитал, расширить контору и поехать в Колонии, продолжить развивать идею с поставками сахара за пределы Англии, опиума – в Азию. В конечном счёте он мог обзавестись семьёй и чувствовать себя счастливым. По крайней мере, окружённая детьми и благополучием Кэт явно счастлива. И это наталкивает на мысли, что и Моргана могла бы чувствовать себя так же. Если бы это, конечно, было в её характере.
В этой лёгкой задумчивости Бентлей возвращается на корабль, слушает вполуха, как Оливер сдержанно рассказывает ему о Валерии и о приступе её необоснованной печали, после которой она закрылась в комнате и не пускает даже приставленную к ней служанку. Но это интересует его очень мало, и он отпускает Спаркса одним взмахом руки. Гораздо больше волнуют его старые ирландские сказки. Книжка осталась у него на руках вместе с пометками леди Кэт. И ему крайне повезло, что эта умная женщина не сочла его умалишённым. Ведь могла же, он был готов и к такому повороту событий.
Кеннет опускается в кресло рядом с окном. Вид из него, конечно, не самый красивый, и всё же в ночи порт завораживает своим спокойствием и умиротворённостью. Открыв дневник и поднеся его ближе к свече, Бентлей разглядывает рисунки на полях. Моргана запечатлела пейзажи, животных – всё, что ей нравилось. На одной странице красуется даже самобытный натюрморт из бутылки, яблока и чернильницы. Прикасаться к ним – как прикасаться к прошлому. Но как же Кеннет не хочет окунаться с головой в омут ностальгии.
Что есть история про стеклянную ладью? Звучит она ещё более невнятно, чем все истории про Сферу, но Чарльз заострил внимание матери именно на ней. Сделана ли ладья из какого-то особого стекла? Или, может, нужно найти того, кто сможет создать её – какой-то неизвестный никому мастер, живущий, подобно троллям из этой же книжки, за горами и лесами.
Он проговаривает слова новой истории у себя в голове. Стеклянная ладья по морю способна привезти его на остров, подвести к самой грани жизни и смерти. И он бы сказал, что это невозможно, да только с каждым днём границы невозможного становятся всё более размытыми. На ум приходит старик, тот самый, которого он пытался убить. Быть может, если снова найти этого человека, он в очередной раз станет для них проводником по причудам их дикого мира?
Глава 23. Благородный порыв
Задерживаться в Дублине не приходится. Ещё несколько раз Бентлей позволяет себе посетить дом леди Кэт, но с исключительно вежливым визитом, как того требует посещение замужней женщины, чтобы соседи не подумали, что она крайне пропащий человек. Он уже никогда не вернётся в Ирландию, а ей ещё здесь жить. Леди Кэт приятная собеседница, однако у него нет времени, чтобы слушать всю историю чужой жизни, пусть даже и очень хочется знать, какой же была Моргана до того, как превратилась в живую легенду. И через четыре дня они оставляют порт.
Собрание Кеннет организует у себя в каюте. 3а круглым столом оказываются не только Спаркс и капитан Корморэнт, но и Валерия в компании квартирмейстера Кристиана Гарфилда. Тому находиться рядом с ними совершенно не обязательно, и всё же Бентлей считает правильным посвятить в их план чуть больше людей, поскольку, какой бы умной и сообразительной ни была Валерия, она не О'Райли, и слушать на корабле её никто не станет. Потому лучше выбрать кого-то, кроме Спаркса, кто сможет нести его планы людям. Хотя Кеннет никогда и не отличался особым желанием делиться с кем-то своими планами. Все, кто служил на «Приговаривающем», были ему преданы не столько за деньги, сколько считали его идеалом для подражания. Своего рода Прометеем, если угодно. Хотя Бентлей и не уверен, что сравнение с этим героем уместно.
Его своеобразная команда, как рыцари Круглого стола, рассаживаются по местам: Джеффри демонстративно подальше от Спаркса, Кристиан Гарфилд – наоборот, поближе, и Валерия, как ангел, смиренная и тихая, между ними. Кеннет предпочитает стоять. Он стопкой, так, что углы совпадают друг с другом идеально ровно, складывает дневник и свои записи. Ничего ценнее и бесполезнее на корабле не найти.
Кеннет ведёт кончиками пальцев по столу, сейчас он готовится ответить на множество вопросов со стороны мистера Гарфилда как человека совершенно не причастного.
– Теперь, когда мы побывали у леди Кэт, у меня есть план наших дальнейших действий. Мне всё ещё невозможно заниматься расчётами, потому я буду рассказывать о нашем дальнейшем маршруте на пальцах. Надеюсь, ни у кого нет возражений?
Даже если и найдётся тот, кому это будет неугодно, например Джеффри – затычка в каждой бочке, как правило уже пустой – Кеннету будет всё равно. Каждому человеку после этого путешествия заплатят сполна. Но Корморэнт не дёргается, он разваливается на стуле и не моргая смотрит в пустую стену. Всё его недовольство читается на лице – капитан пил, и его оторвали от этого занятия без его согласия. Бентлей не сможет перевоспитать Корморэнта, да и не считает это своей обязанностью. Валерия же мотает головой, остальные предпочитают воздержаться.
– Превосходно, тогда я коротко расскажу вам, что же мне удалось узнать. Капитан О'Райли и правда навещала свою кузину, однако важных материалов она не оставила. Нам удалось перевести её дневник, и из его содержания можно выяснить следующее – мы потратили время зря.
– То есть как зря? – Корморэнт переводит взгляд на Кеннета, и во взгляде этом столько недовольства, будто его протащили на край света и заставили есть песок без запивки, а не освободили из тюрьмы и пожаловали должность капитана королевского флота, лишь бы корабль до Ирландии довел.
– Вот так. Ничего вразумительного в записях капитана О'Райли не было. Однако…
– И что нам тогда делать? Бесцельно болтаться в море? Я-то, конечно, не против, не на мои же деньги. Но вас, Кеннет, в Лондоне ждут, да и Валерия домой хочет.
Кеннет потирает пальцами переносицу. Не одно, так другое. И почему бы Корморэнту просто не замолчать и не послушать его, как единственного, кто может хоть что-то решить?
– Если бы вы слушали, а не болтали без умолку, капитан Корморэнт, то, наверное, уже узнали бы, что я хочу, чтобы мы отправились на поиски вашего знакомого – старика с острова. Надеюсь, вы помните, как туда добраться, капитан?
Конечно, это только надежда. Привести корабль на остров тогда могла и Моргана, но Бентлей старается не списывать Джеффри со счетов. Иначе все его труды по спасению пирата были напрасной тратой времени. Хоть на что-то должен сгодиться Корморэнт, ведь почему-то О'Райли ему доверилась и потащила с собой к источнику, а не захватила верного Колмана.
Джеффри хмыкает, скрещивает руки на груди.
– Даже если я приведу вас на остров, а Пабло точно там остался? Вы же, Кеннет, убиваете всех неугодных. Мы можем доплыть, а там окажется, что труп давно обглодали дикие животные.
– Лорд Кеннет не убивал Пабло.
– Даже удивительно.
* * *
«Хватит. Выведите капитана, мистер Спаркс. Я лучше поговорю с образованными людьми, чем буду пытаться вновь вразумить кого-то», – Джеффри передразнивает Бентлея в мыслях. Невыносимо находиться на одном судне с данным человеком, но ещё более невыносимо – со Спарксом. Если Кеннет хотя бы иногда вспоминает о чувстве такта и воспитанности, то с Оливером дела обстоят намного хуже. Даже, можно сказать, отвратительнее. В силу того, что этот человек суёт свой нос в каждую щель. Когда-нибудь ему этот самый нос придавят, и Корморэнт будет злорадно смеяться. Но пока об этом остаётся только мечтать.
