Аборигены были под два метра ростом, сильные и довольно быстрые. Часть гуманоидов рыла землю, готовя будущие жилища. Работа кипела вовсю. Их самое грозное оружие — это зачатки разума. Если бы мы вовремя не заметили этот плацдарм, то поплатились бы мощной точкой сопротивления.
Монстры выползали через портал и всё пёрли и пёрли. Их было уже порядка тридцати. В первый раз вижу такую скорость появления. Обычно следует стартовая волна, а дальше вялотекущими темпами выползали новые и новые твари, причём в разные промежутки. Эти же будто дисциплинированно ожидали с той стороны, и сразу, как подходил срок, выползали.
Гадюшник толстоногих надо было уничтожать немедленно, поэтому в дело пошла тяжёлая артиллерия. Я знаком показал остальным приготовиться к нападению, а сам решил действовать с возвышенности. Дождавшись пока ликвидаторы обойдут монстров сбоку, я начал усиленный обстрел, после того, как порезал себе ладонь огненным ножом.
Территорию залил метеоритный дождь. Площадь поражения составляла лишь пять метров, но эффект такой сильный, что уничтожал всё в этом радиусе. Огромный плюс использованного заклинания был в системе «человек-источник»: быстрота создания в сочетании с убойной мощью.
Для простых магов оно слишком маназатратно и такое редко пускали в ход. Существовали более точные, экономные и быстрые по полёту снаряда аналоги, однако их площадь покрытия ещё меньше — полметра максимум.
А вот для меня метеориты в самый раз, потому что используются быстро и без перезарядки. Бах-бах и участок зачищен. Я переходил к другому. Бах-бах — к следующему.
Спасибо деду Артёма или кто там в роду был с высоким запасом маны. Даже без рун я могу стать в этом теле первоклассным магом. Потенциал запредельный. И это только сорок процентилей огня!
— Левее на пять метров — группа в землянке. Отлично, теперь на семь метров прямо, притаился за деревом. Есть попадание, сместись вправо в центр, есть недобиток… — тараторил Ломоносов, выступая со своим мана-зрением как наводчик.
Я мало что там видел, потому что поднялась пыль, гарь, дым заволакивал всю ложбину и творился сущий хаос. Короче, ребятам выходить не пришлось — я подчистую разнёс всё, что там было.
— Внимание, появляется Вожак… Вожак убит, — подвëл Ваня итог. Жалкого его, конечно. Сильный, наверно, был, но этого мы уже не узнаем.
Я просто бил в одну точку, пока там не расплющилось всë в мясо. Из-за плохой видимости даже не разглядел его.
— Всё, — ответил Иван.
— Точно? Я могу ещё…
Ломоносов покачал головой с тем посылом, что: «давай, повыпендривайся — я послушаю». Мы спустились с пригорка, прикрывая нос воротниками курток, чтобы не дышать гарью. Похоже, на заработок с трупов рассчитывать не придётся. Наши штурмовики, завидев меня, тоже вышли из укрытия.
— Да уж, — немногословно сказал Соловей.
— Слушай, Сыч, у тебя там метеоритное недержание? Ну, ты парень даёшь, мы же теперь одни копейки с этого соберём, — Бес взялся за голову.
— Помянем, — пробасил Маэстро и вытер вспотевший лоб.
— Кого ты там поминать собирался? — оглянулся на него щурившийся бухарец.
— Твою задницу, когда ты в следующий раз выкинешь что-то.
Соловей с Джоном улыбнулись.
— Сыч добрый, он меня в обиду не даст, не дашь ведь?
— Я сейчас вернусь, — сказал я всем и нырнул в тень.
Повышение мастерства расширило мою территорию с пяти до восьми метров, и теперь я мог выныривать дальше, но не это меня сейчас интересовало. Серапионовские книги по теневому атрибуту многое мне разжевали. Именно в них я нашёл нужную технику вхождения на второй слой потустороннего мира.
Я создал в руках теневой нож по памяти (там всего-то двенадцать параметров для материализации, в простейших рунах и то больше) и провёл им продольную черту под собой. Пространство разрезалось, словно кожура апельсина, оголив светло-серые края. Я просунул туда сначала ноги, а потом и всё остальное туловище. Секунда невесомости — и вот я снова стою.
Поднял голову вверх и увидел над ней заживающий разрез. Мне нужны были какие-то пару секунд, чтобы понять: теневая у нас Брешь или нет.
«Так и думал», — кивнул я сам себе.
Белый ареол портала ярко светился в мире теней и притягивал взоры, словно смотришь на солнце во время затмения. Выглядело очень красиво и зловеще, но мне уже надо было выбираться, потому что запас воздуха заканчивался и скоро затянется искусственный люк.
Стоило его коснуться рукой, как меня засосало и выбросило на первый слой, а оттуда я уже выбрался в настоящий мир, жадно вдохнув воздуха.
— Артём, ну чего там? К читке приступать? — спросил клирик, уже закатавший рукава.
— Нет, немного отдохните и пойдём дальше.
— Но если её не закрыть…
— Да, я знаю, но тут особый случай — нам за неё заплатит церковь.
— Это как? — спросил Бес, но я жестом пригласил Маэстро и Джона отойти вместе со мной на несколько метров, а затем кратко объяснил им суть соглашения с епископом.
— Понятно, — кивнул Маэстро. — Да, это большая удача. Мы сделаем доброе дело для страны, а ты, Сыч, можешь гордиться собой — не каждому мирянину доверяют наши тайны.
— Остальным скажем? — я обернулся на разводящего руками Беса, безразличного ко всему Кишку и отливающего неподалёку Соловья. — Я думаю, это неправильно умалчивать от них, но Клирикрос представляете здесь вы, потому и спрашиваю.
Оба церковника тоже оценивающе посмотрели на ребят и потом кивнули друг другу.
— Этим можно.
— Отлично.
Далее я просветил весь отряд о наших новых обязанностях, чем вызвал бурную дискуссию Соловья и Беса, которые наперебой начали вспоминать похожие случаи.
— Да, с Христом помнишь? Пару раз натыкались, — щëлкнул пальцами Антон. — Это ещë до Джона с Маэстро было, он только приехал в Бастион. Мы тогда тоже удивились, что они на людей похожи, но те совсем карликами были. Чëрт, неужели просрали такую Брешь? — Антон эмоционально завëл руки за голову и выматерился.
Всем доподлинно известно, что артефакторные медали распространялись за заслуги перед отечеством, но это стратегически важные предметы. Их раздавали опытным бойцам, участвовавших в осаде Северной, но на гражданку позволяли забирать только героям войны, кто заслужил особое поощрение.
— Что с тобой? — спросил Ваня бухарца, когда тот несколько раз ударил себя по голове, причём выглядело это больно.
— Да вспомнить не могу, про что Соловей талдычит. Как будто темнота, и всё.
— Ну не удивительно, сколько раз ты башкой приложился, все мозги себе отбил, — послышался сзади голос Кишки.
— Что правда, то правда, — нахмурился Бес.
— Вы видите закономерность там, где её может не быть, — вмешался я. — Рано пока делать выводы, вот если бы вы точно знали, что Брешь теневая — тогда да. Так что не сотрясайте зря воздух.
— Поговаривают, император хочет объявить сбор всех наград с ветеранов, — продолжил цепляться за тему некромант.
— Врёшь, не гони чепухи Кишка.
— Люди говорят, — пожал тот плечами.
— Это может быть правдой, — кивнул я, — ветеранам они ни к чему, а вот в наступлении на Северную могут спасти не одну сотню жизней.
— Я бы свои отдал, — не раздумывая, сказал Маэстро. — Кто себе цену знает, у того побрякушки еë не отнимут.
Паладин, как всегда, был прямолинеен, но он забывал одно: среди дворянства обладание такими редкими артефактами давало преимущества в переговорах, а также в столкновениях с людьми и монстрами. Отними награды, и поднимутся волнения.
«Если Павел VII не глупец, то сделает эту акцию добровольной, либо пообещает после компании вернуть медали их владельцам».
Мы планомерно передвигались ко второй Бреши. Я по пути высматривал птиц и наткнулся только на сыча. Это вызвало у группы гомерический смех. Послание епископу было привязано к когтистой лапке и призывало отправить на такой-то-такой-то километр дороги нужных людей.
Пришлось вложить в два раза больше маны, чтобы птица поняла меня, ведь тотем формально давал возможность подчинять плюс-минус всех пернатых такого же размера. Просто на это требовалось в разы больше усилий, и из «чужаков» нельзя было делать личных питомцев.
