— Знаю я твои товары, — сплюнул я, мы с Ломоносовым уже всё детально разведали, — две трети другим скупщикам оптом отдаёшь, остальное — поштучно всякому сброду в Вологде. Ты ври, да не завирайся, у меня руки длинные. Хочешь, дом назову, в котором семья твоя живёт? — глаза Пичуги недоверчиво стрельнули в мою сторону, о да, я знал, что он много о себе думает.
Маскировался каждый раз: менял внешность, наряды, и только после того, как прогуляется часа два по улочкам, сбрасывая хвосты, он возвращался домой. Но как ни крути, манаслед не обманешь. Я специально послал за ним Ваню. Так что, услышав адрес, он тут же поник и прикусил губу.
— Сними ты уже эту дрянь, — я нагнулся и дёрнул за накладную кустистую бровь.
Та плотно сидела на клею, потому оторвалась лишь наполовину, я брезгливо отбросил её в сторону.
— Что вы хотите, ваше благородие? — вздохнув, ответил Пичуга.
Я встал и огляделся: вокруг был лес, неподалёку стояла гружённая награбленным хламом телега — у скупщика был объезд по бандам. Мы здесь одни. Терех по договорённости с остальными подставными мортикантами убежал и притаился в двухстах метрах.
— От тебя? — как бы удивлённо спросил я его. — Ничего, Юр, я сейчас попью водички, прирежу тебя и дальше по Брешам, — как можно будничней ответил я и достал огненный ножичек из жилетки, где притаились и остальные стихийные артефакты.
Вот уже неделю мы убойными темпами скакали ночами по двухметровым «малюткам», как их обзывал Бес, и закрывали в день по две-три Бреши. В связи с этим о нас поползли слухи, большая часть из которых — страшилки. Дескать, мы наглухо отбитый отряд, раз шастаем по лесам ночью, наплевав на опасности. Многие завидовали нашим заработкам по-чёрному, посматривали издалека со злостью, но с испугом вблизи — никто не хотел гневать того, кто не боится смерти.
— Я, я больше не буду здесь торговать, — сглотнув, произнёс Пичуга. — Вы если хотите кого своего сюда поставить — так и скажите, я… Я тут же уйду — мне неприятности не нужны.
— Ха-ха-ха, — я рассмеялся от души и, вытирая слезинку, снова обратился к контрабандисту. — Ты думаешь, мне нужны твои жалкие копейки? Уф, насмешил, Юра, чуть живот не надорвал, — а затем более серьёзно и обойдя его сбоку. — Разве ты не заметил, что кое-где торговля уже просела? — вкрадчиво спросил я его.
— Н-на западе, — едва контролируя себя от страха, ответил Пичуга. — П-поговаривают, там ни кола, ни двора. То ли мор какой прошёл, то ли ушли все — никто не приносит товар.
— А хочешь услышать, сколько пальцев отступников, я вчера сдал в Ложу, а? — я заставил его встать, не забыв при этом заботливо помочь. — Не оборачивайся. Ну же, спроси меня.
— С-сколько? — он чуть вздрогнул, когда холодная сталь коснулась горла и медленно задвигалась к другому концу шеи, но не острой частью. Пока что.
— Двести пятьдесят, понимаешь? — Пичугу забил озноб, и он, приготовившись к смерти, закрыл глаза, боясь пошевелиться. — Скоро тут всё поменяется, не будет больше таких, как ты. И отступников не будет, — а спустя секунд пять добавил, — и Брешей. Вот совсем.
— К-как это? — удивился чёрный скупщик.
— А вот так, времена нынче другие, Пичужка. Кто не успел поменяться, тому — тёплый холмик земли и забвение.
— А, а… — он чуть кашлянул, но из-за этого лезвие впилось в кожу и сделало лёгкий порез, струйка крови потекла вниз. — А для меня в этом новом мире, может, найдётся местечко, Артём Борисович?
— А ты готов слушать? — спросил я его.
— Да-да, — радостно дёрнулся Пичуга, поняв, что можно ещё спастись.
— Головой, не крути! — гаркнул я ему и оттянул её назад, полоснув ножом по шее.
Контрабандист удивлённо схватился за горло и, прижимая рану, сел на колени. Она была не смертельная, я специально порезал только натянувшиеся мышцы, а трахею и артерию не тронул, но ему этого знать не обязательно. Для Юрия Пичугина сейчас жизнь пролетала перед глазами.
— Ты мне сдашь всех своих коллег: кто, что, куда; где живут, чем дышат, какой доход, кому служат, жёны, любовницы — я хочу знать, с кем они сотрудничают, да вообще всё — это раз. А два, — я присел к застывшему от ужаса скупщику, он обеими руками держался за шею, но из-под пальцев за шиворот всё равно капала кровь. — Ты теперь будешь работать только на меня. Забудь про остальных своих покровителей — с ними я тоже разберусь, у меня связи в охранке, если понял и согласен — кивни, — закончил я.
Пичугин не задумываясь, так и поступил.
— Убери руки, не бойся… Убрал! — я ему отвесил подзатыльник, и тогда скупщик послушался.
Порез был плёвым, просто крови много натекло. Я смог прощупать своим некромантским зрением его глубину, а затем влил маны как из тюбика с мазью и распределил её по краям, заставив ткани быстрее слипаться и заживать.
Терех постепенно обучил меня этому мастерству, а стремительно набиравшиеся процентили уже показывали отметку одиннадцать. Это было похоже на оживление трупа, только живая плоть не бралась под контроль, а ей словно помогали дозами маны пробуждать скрытые заживляющие механизмы.
Получался некий обман — мы внушаем организму, что это он сам справляется со всем, но, если как дурак полезть туда грубо и приказать чужому телу выздороветь, то пойдёт некроз. Этим действием вообще можно нечаянно убить. В кровь попадут токсины отмерших тканей и всё — несите следующего пациента.
В прошлом мире всё было по-другому — лекари вмешивались напрямую, но здесь это сродни примочки некромантии, неполноценному целительству.У меня были обоснованные подозрения, что сначала тёмные маги научились контролировать процессы в собственном теле, как тот же Артист, а затем на этой основе уже начали врачевать.
«Они просто разгадали механизм регенерации и как на него влиять».
В некромантии я делал большие успехи и целиком взял первый шаг. Однако дальше двигаться, пока не спешил.
— Вы… вы некромант, Артём Борисович? — удивлённо потирая зажившую рану, спросил Пичуга, и в его глазах ещё больше показалось благоговения.
Ну, ещё бы — всем я известен как огненный маг, а вот про мои некромантские изыскания знали немногие. Ложа, само собой, в курсе, но они никогда не распространялись о своих, даже если это Отчуждённые.
— Есть немного. Что у тебя там? — спросил я, кивнув на телегу.
— Да хлам, ваше благородие, — он понял, что только что заново родился, потому бодренько подбежал к тележке и продемонстрировал её содержимое, — тут одеяла, посуда, еда, одежда…
«Короче, всё, что нужно для выживания в лесу», — подвёл я итог про себя.
Мортикантам тоже необходимо продовольствие, хоть и жрали они только людей. Я присмотрелся, в чём ходят мои ребята, и как-то не очень понравилась их экипировка, даже с учётом награбленного. Потому задался вопросом, как усилить разросшееся подразделение разведчиков?
Теперь их стало двадцать пять, и на время я ввёл запрет на пополнение мортикантами первого шага — дозволил их съедать, а всех, что выше, вербовать. Мне нужны только сильные и смышлёные слуги. А чтобы они не подыхали по глупости, надо было их поприличней одеть и снабдить. Всё-таки почти три десятка — это уже мощная боевая единица.
Сам возить к ним снабжение я не мог — Христ ещё присматривал за моими действиями, и шпионы нет-нет да выдавали себя, шатаясь следом по городу и за его пределами.
Так что поиск подходящего посредника занял несколько дней. Я терпеть не мог чёрных скупщиков и собирался с Тайной канцелярией выжечь эту заразу в Бастионе, сейчас мы только готовились к зачистке.
Все «торговцы» как артерии питали некромантский сброд, и разом перерубить их не получиться, нужно действовать аккуратно и выйти на покровителей-аристократов. Иначе вся сеть переродится, но уже с новыми исполнителями.
Кстати, последней препоной в западном секторе оставалась лишь банда Лорда, некроманта пятого шага. Этот урод аккумулировал вокруг себя слишком много последователей. Помимо кучи некров первого и второго шага, у него было три офицера «четвёрки», которые держали в страхе всех остальных.
