– Меня больше удивило то, что его пули не брали, – сказал Татарин. – Это что получается, эта кость она как плиты четвертого класса что ли?
– Наверное, – ответил я.
Честно говоря, может быть, и к лучшему, что сыворотки из его головы мы не получим. Просто по той причине, что я без того покрываюсь чешуей. Пока что она мелкая и хорошо отходит. Местами отваливается. А если я начну покрываться такой же броней, как и он? Да меня попросту пристрелят. Свои же. Из привычного человеческого страха перед всем непонятным.
Жаль, что так получилось. Я ведь надеялся, что очищающаяся кожа – это признак того, что мне лучше становится. Но очередной приступ лихорадки это перекрыл. Ни хрена мне не лучше.
Я поднял руку и посмотрел на наладонник. Соединение с сетью работает, данные уходят на базу. Значит, они там уже знают, что у меня лихорадка. Но пока ничего не пишут. Да и что они могут мне посоветовать? Выпить парацетамол, принять холодный душ и не перенапрягаться? Как‑то смешно даже.
– А у тебя что за патрон? – спросил Лешак.
– Бронебойно‑трассирующий, – ответил я. – Удалось разжиться немного. По грабительскому курсу, но обменял на базаре.
– Может быть, нам туда заехать? – спросил он. – Тоже купить чего?
– Не думаю, что нам стоит в город есть, – я покачал головой. – Сейчас доедем, а потом надо сидеть – не высовываться, тише воды, ниже травы.
– Разумно это, – согласился Татарин. – В городе бардак начнется.
– Он тут все это время шел, – ответил я. – Уж чего‑чего, а порядка тут никогда не было, это точно. В отдельно взятых поселениях, может быть, и да. А вот в целом по городу. Честно говоря, в Африке в некоторых местах порядка было гораздо больше.
– Да ладно тебе, – сказал Лешак.
– Да не ладно, – я покачал головой. – Если бы с умом подходили бы, то и выжило бы народа гораздо больше, и город закрывать не пришлось бы. Зачистили бы под корень всех зомби, да и все.
– Не решились, – выдохнул Татарин.
Ну, пусть думает так. На самом деле, чего‑чего, а решимости у нашей власти достаточно, У той, что сейчас, не у предыдущей. Списали они всех, вот и вся. Хотя и это может быть от недостатка решимости, конечно.
Я посмотрел в окно. Несколько зомби, что стояли на обочине, двинулись нам навстречу, а когда мы проехали мимо, обернулись и пошли следом. Как бы так не получилось, что мы в конечном итоге толпу к санаторию за собой приведем. Едем‑то мы медленнее.
Впрочем, потом они отстанут, когда на окружное выберемся. Там расчищено, можно разогнаться, побыстрее поехать. Не должны привезти.
С улицы послышались выстрелы. Все встрепенулись, Татарин вообще чуть сразу в люк за пулемет не полез, но я жестом остановил его. Не по нам работают, да и вообще далеко где‑то, не через один дом, и не через два.
Сперва две длинные автоматные очереди, несколько коротких в ответ. А потом застучал пулемет. Гораздо громче. Такие штуки встречаются очень редко, и в основном у военных. Так это что, получается, опять они шалят? А на кого напали?
– Кто тут вообще живет? – спросил я. – В старом городе.
– Так ты ж сам гостей приводил из ДК. Вот он‑то здесь и располагается.
Точно. Что‑то я запамятовать успел. Ну, спишем это все на лихорадку и прочее. Нормально.
Лешак включил рацию, что‑то покрутил, и из динамиков раздался чистый, практически без помех голос. Да, похоже, это действительно близко.
– Всем вокруг! Всем вокруг! – человек говорил напряженно, похоже, что он был близок к панике. – Говорит община Дома Культуры. На нас напали военные. Просим помощи! Повторяем, на нас напали военные, нужна помощь! Их много!
– Да не голоси ты, – перебил его другой военный, и принялся говорить на русском армейском, с нецензурными через слово. – Никто, мля, не приедет, мля. Лучше сами, мля, ворота откройте, иначе здание сложим, мля.
– ДК штурмовать, – хмыкнул Лешак. – Ну удачи им, что тут скажешь.
– А что, трудно будет? – не понял я.
– А, ну да, ты ж там не был, – с готовностью пояснил он. – Здание еще при Сталине строили, все лучшее для рабочих, чтобы ты понимал. Стены там чуть ли не с метр толщиной, окна больше, да, но на первом этаже все решеткой забрано. Если они его хоть немного прикрыли, мешками там с песком, заграждения поставили, то до роты туда соваться смысла нет.
– Да уж, – кивнул я.
Одновременно с этими словами раздался взрыв. Гулкий и очень громкий. И я прекрасно узнал в нем выстрел танка. Приходилось слышать, а те, у кого над ухом танк долбанет, потому об этом уже никогда не забудут. И будут стараться этого избегать, потому что уж очень уши жалко.
У нашей ЧВК танки были, их передавало министерство обороны. А что‑то закупали на местах у местных. Они, конечно, были похуже, и экипажи на них приходилось обучать, но когда ты на танке, а против тебя воюют голожопые повстанцы, у которых ничего кроме противопехотных мин, да советских РПГ‑7 нет... Честно говоря, если бы я был таким повстанцем, то очень пожалел бы, что занял не ту сторону.
– Похоже, что здание они действительно сложат, – проговорил Татарин.
– Дверь выбили. Сейчас там охеревают все. Вломятся, займут плацдарм, а потом зачистят потихоньку. И надеюсь, что под корень всех, никто не сдастся.
– Ты чего это? – спросил Лешак.
– А того, – ответил я. – Эти, что в ДК сидят, про санаторий знают. Надо нам, чтобы военные и туда приехали? Мне их тоже жалко, да и не виноваты они ни в чем, но лучше уж их, чем нас, верно?
Да, прагматично. И возможно, что слишком жестко, Однако это правда. На чужих мне наплевать, я ответственность брал только за тех, что в санатории остались. Мне и на школьников наплевать, честно говоря.
– И много у вас танков? – повернулся я к Татарину.
– Три штуки оставалось, – ответил он. – Зато снарядов много. Очень.
– Классно, – я выдохнул, снова посмотрел в окно.
– Откуда они вообще у вас? – спросил Лешак. – Вы ж пехтура обычная. БМП – понимаю, броневики эти. Но танки?
– Их в самом начале пригнали, – сказал дезертир. – Когда все только начиналось, на усиление прислали шесть танков. По железке, естественно, в промзоне тогда все спокойно было, и забрали мы их без проблем. Только вот один сдох сразу. Не знаю, почему, что‑то в движке клинануло. Его мы бросили. А потом еще два потеряли, когда пытались на них через Периметр прорваться.
– Однако, – я хмыкнул.
Против своих же граждан танки прислали. Впрочем, в первый раз что ли? У нас было такое, что из танков и по одному из главных зданий в стране работали. Да на русской земле всякое случалось.
– То есть одно из трех. Либо какая‑то небольшая группа увела танк и свалила из пятого комплекса. Либо они мирно договорились и решили развестись с разделом имущества. Либо эту группу выбили с базы, и там уже случилась резня.
Других вариантов я не видел. Объединиться военные, ведомые разными лидерами, не могли. Это слишком сложно для них.
– Второе вряд ли, – проговорил сзади Татарин. – Чуркин не даст добра. Он офицер, причем боевой, просто не такой авторитетный, как батя был. И будет на своем стоять до последнего.
– Чуркина могли и грохнуть тайком, – сказал я. – Башку проломить или задушить ночью.
– Не, – качнул головой дезертир. – Такого не простят, вообще забей. Так только раньше резня начнется.
Я снова погрузился в свои мысли. Началось, значит. И гораздо раньше, чем я думал. Сколько дней‑то прошло с того момента, как я Онорчука убил? Да недели еще нет. Да, похоже у них и раньше разлад был, а все скреплялось только железной воли полковника.
Может быть, не валить его надо было, а договориться попробовать? А смысл? Местные все равно военных не простят, проще армян с азерами заставить договориться или грузин с абхазами. Кровь тут, причем много ее, а когда счет на кровь открывается, закрыться он уже не может. Только расти.
Общий враг мог бы объединить. И он даже есть – зомби, Да только, как я успел понять, они тут за врагов не считаются особо. Просто за фон. Вот если бы орда собралась какая‑то крупная, да поперла на них, может быть, чего и сделали. А так.
