Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим

— Пока не знаю. Это был единственный путь, где можно безопасно пройти с… Хигло.

— Говори, как есть.

— Перейти на ту сторону все еще возможно, но только двуногому, — Арлазар присел на выступающий из-под снега кусок скалы.

— Тогда я пойду назад, — ходящий направился к спуску.

— Не спеши, — грустно остановил его зверовщик, — мы, наверное, попали в плохую уличную пьесу. Посмотри теперь туда.

Арлазар указал на север.

— Видишь эти снега? Сплошной лед, сераки и сотни расселин? А ведь только вчера мы проходили там. Ар-Ун сошел и стер обратную дорогу. Нам повезло, что он не спустился в долину к озерам.

— Продолжай, — Кйорт зло подковырнул носком сапога камешек и пнул его.

— Землетрясение обрушило часть горы, и именно поэтому сошел ледник. Теперь пути назад нет. Нам остается только идти вперед. Я знаю еще одну дорогу, но я не могу дать тебе обещание, что там, где проберемся мы, пройдет и Хигло. Ты понимаешь?

Ходящий молчал.

— Мы должны будем подняться на северный балкон, обогнуть вершину с восточной стороны по горному поясу и выйти на южный балкон, затем спуститься в перевалочный лагерь. Проблема в том, что балконы гораздо выше основного перевала. Там в несколько раз тяжелее дышать и труднее идти. Даже такому, как ты, придется нелегко, ведь ты тоже дышишь одним с нами воздухом, которого там гораздо меньше. Сила расходуется очень быстро и на такой высоте не восстанавливается. Там поджидают в засаде не хищники, нет. Звери пострашнее — сонливость, безразличие, головная боль, тошнота, слепота, нескладность движений, ложные видения, вода в груди и харканье кровью. Любой из них может напасть неожиданно. Там смертью грозит не только срыв в пропасть, но даже простой вывих лодыжки. Там днем жарко, как летом, но ночью жуткий мороз. Для прохода этой дорогой требуется хорошая подготовка. Нужно несколько раз подняться к верхнему лагерю. Он вон там, — Арлазар неопределенно махнул рукой в сторону. — И спуститься вниз. Дня три-четыре, чтобы тело привыкло к высоте. Но беды на лавине не закончились. У нас пар идет изо ртов, обычно в это время тут такого не бывает из-за сухости воздуха. Но если сложить его с куполом из облаков над Колоссом, то вывод неутешителен. Кердаллен. Ураган, который каждую осень спускается с гор, но сейчас, похоже, он решил по необъяснимой причине навестить долину летом. И если мы не пройдем до него, то он на несколько месяцев закроет все возможные высотные перевалы, включая восточный пояс. И мы окажемся отрезаны от мира, без припасов, огня и укрытия, под мощными ветрами и снегопадами на все те же несколько месяцев. Единственный перевал, который остается проходимым даже в бурю, сейчас уничтожен.

— То есть ты предлагаешь…

— Нет. Я не предлагаю. Я настаиваю. Времени осталось мало. Единственная наша возможность — это взять гору с ходу. Без подготовки, без привыкания к высоте. И, судя по погоде, выйти нужно сегодня ночью, чтобы быть на балконе засветло, и на все у нас будет не более двенадцати часов. Это безумно трудно даже в подготовленном переходе. Там есть ущелье, оно называется Могильником. Знаешь почему? За многие годы там скопилась сотня трупов. Путешественники, авантюристы, воины, преступники, беженцы — все, кто не смог преодолеть перевал. Их тела никто не спускает вниз, чтобы предать земле. Их заворачивают в плащи и сбрасывают в эту пропасть. Там они и лежат. И в солнечный день их можно разглядеть на дне ущелья. Холод не дает телам истлеть. Так они там и лежат. Все, кто умер на этой горе.

— Понятно, — ходящий казался спокойным. — Возвращаемся, тут нам больше нечего делать.

— Что ты решил?

— А у нас есть выбор? — Кйорт взялся одной рукой за веревку, другой — за ледоруб, торчащий из скалы. — Спускаемся.

Хладнокровие, с которым ходящий воспринял услышанное, сначала потрясла Арлазара, но затем он увидел, с какой резкостью и силой врезается кирка в скальные льды, и осознал, что за тайфун клокочет в душе йерро. Но это было единственное проявление эмоций: Кйорт говорил все так же спокойно и по делу, а его лицо оставалось спокойным.

Спустившись назад в лагерь, Арлазар сразу все рассказал остальным членам группы. Они заметно встревожились и замерли в ожидании указаний. Ходящий же без лишних слов подошел к арчимакам и стал разбирать их.

— Я помогу Кйорту, а вы соберите лагерь. Надо управиться к вечеру, — уведомил Арлазар.

Вскоре на месте привала дымило остывающее кострище да стояли четыре заплечных мешка. Два тяжелых и два совсем легких. «Тяжелые для меня и Кйорта, легкие для Амарис и Ратибора», — объяснил Арлазар, чем вызвал волну негодования. Впрочем, зверовщик лаконично и очень жестко пресек споры словами: «Иначе вы не пройдете». Хигло же радостно фыркал, обрадованный тем, что дальше не придется тащить тяжелую ношу.

Быстро темнело. Отряд был готов выступать. Грядущий переход пугал и волновал путников. Арлазар еще раз осмотрел одежду и поклажу каждого и, видимо, остался доволен. Задержавшись около ходящего, прошептал:

— Ближе к северному балкону мы пойдем в связке. Все, кроме Хигло. Понимаешь?

Кйорт посмотрел в глаза Арлазару, но промолчал.

— Я иду первым, ты — последним и ведешь коня. Если тот сорвется, ты должен его сразу отпустить, иначе он утянет за собой всех.

— Спасибо, — неожиданно ответил Кйорт.

— За что? — удивился эдали.

— Что не сказал «Это всего лишь конь».

— Я не мог такого сказать, Кйорт. Просто не мог. И я верю, что мы все можем пройти этой дорогой. Но учти, в жизни я никогда этого не делал. На коня кошки не нацепишь, а дорога крутая, местами скользкая. И если пойдет снег, так еще опаснее.

— Хорошо, — Кйорт кивнул и похлопал Хигло по щеке. — Отправляемся.

Арлазар вышел вперед и бодро зашагал. В темноте он видел ненамного хуже Амарис с ее кошачьими глазами, а в лунном свете — так и вовсе лучше, а потому никто не боялся угодить в трещину или того, что их проводник может сбиться с пути. Через четверть часа отряд оставил за спиной долину озер и стал подниматься по горной тропинке к северному балкону.

21-2.

21.

Шаг за шагом путники поднимались все выше. Дышать становилось труднее, и скорость терялась. Приходилось экономить силы. Но Арлазар явно был недоволен замедлением, он постоянно подгонял всех, хотя прекрасно понимал, что пойти быстрее ни Ратибор, ни Амарис не могут. Даже ему было тяжело дышать, а сердце отчаянно колотило в грудь, словно пытаясь найти отдушину и получить приток свежего воздуха. Единственным, кто, видимо, двигался без устали, был ходящий. Но и ему приходилось туго, судя по тому, что лицо то и дело покрывалось черной сетью. Хигло хрипел и подергивал головой, словно говоря: «Хозяин, давай спускаться, тут нехорошо».

— До рассвета надо быть у балкона, — подгонял эдали ходоков. — Совсем чуть-чуть. Нельзя останавливаться.

Ответа не было. Путники боролись за каждый вдох. Даже глоток воды отбирал частицу воздуха, вызывая повышенный гул в голове. Мороз становился все злее и цеплял колючими когтями за лица. Через несколько часов, когда путь уже выглядел как сплошной склон изо льда и снега, Арлазар остановил отряд и приказал всем надеть кошки и связаться вместе. Но легко сказать: зверовщику пришлось помогать сделать и то, и другое. Ратибор оказался не в состоянии надеть кошки от усталости: он просто падал, едва наклонившись, а Амарис путалась в веревках и постоянно роняла их в снег. Ходящий на миг встретился взглядом с проводником и заметил мелькнувшую в его глазах тревогу. Дождавшись, когда тот подойдет проверить его обвязку, он взял эдали рукой за грудки и, приблизившись к самому уху, прошептал:

— Нас накроет?

— Да, — ответил Арлазар одними губами.

Зверовщик ошибся в расчетах, что простительно в горах, где погода особенно непредсказуема: Кердаллен уже навис над горой. В ущельях был слышен его издевательский хохот. Кйорт отпустил эдали и покрепче взял поводья. Хигло сначала уперся, мотая головой, но крепкая рука хозяина убедила его двинуться вперед.