Лезвие рассекло его горло, проникая под кожу и разрывая голосовые связки. Этот секущий удар отдёрнулся со скоростью кобры и перешёл в новую атаку, на этот раз колющую.
Глазница хрустнула, когда лезвие проникло сквозь неё в череп.
Чтобы дёргающий ногой мертвец не свалился со стула, трёхликому пришлось обхватить его голову свободной рукой и прижать к себе, словно утешающая мать, которая прижимает к себе рыдающего ребёнка.
Вирт забрал память бойца через несколько секунд агонии, оставив от него лишь постепенно остывающее тело. Кровь из рассечённого горла заляпала сапоги убийцы и штаны, но не вызвала и капли дискомфорта. Машинная часть его разума не придавала значения подобным вещам, а осколок личности человека старался не входить в диссонанс в опасный момент, чтобы не вызвать рассинхронизацию и не подставить аватар под удар.
Остальные ходоки разместились на втором этаже и поголовно спали. В отличии от группы, которая примкнула к трёхликому, они накапливали связанные с продолжительным отдыхом бонусы.
Никто из спящих не подозревал что смерть уже рядом. Стоит на пороге их комнат вглядываясь в безмятежные лица. Машинный разум тащил человеческую часть личности дальше, не желая тратить такое драгоценное время, но та противилась и продолжала смотреть.
Он не понимал, как можно отрубить голову ребёнку предварительно зарубив его мать. Не понимал, как можно насиловать и издеваться. Не понимал, как можно после этого безмятежно спать. Даже наличие раздвоенного разума не уберегло говорящего за мёртвых от кошмаров после памятной бойни у тракта, когда стрела пронзила сразу два сердца. Матери, и её ребёнка.
Здесь же, в этом проклятом доме, были вырезаны целые семьи. Они не несли на своих телах следы болезни и скорее всего именно поэтому не выходили из дома. Да, они лишь аватары ведомые искусственным интеллектом и их личности скрывают за собой машинный разум, но они-то об этом не знают. Они ведь тоже чувствуют боль и ужас перед смертью.
Убийца смотрел на лежащую на кровати пару ходоков и испытывал ярость. Наготу голых тел укрывала белая простынь, сапоги и одежда были разбросаны по полу, а оружие валялось, где придётся.
Голова кудрявого, худосочного парня, покоилась на широкой груди мускулистого, явно делающего упор на атлетические параметры красавца. Даже во сне его лицо продолжало оставаться красивым, но какая же извращённая душа скрывалась за этой привлекательной внешностью.
Рациональная часть разума победила. Убийца отступил в темноту коридора и пройдя до его конца ступил на ещё одну лестницу, в этот раз самую обычную — приставную, ведущую в пристройку на крыше.
Поднимался медленно, аккуратно, так как требовала того ситуация, и не ошибся. Пристройка не пустовала.
Маленькое помещение оказалось молельней, но деревянный идол, изображающий местное божество отсутствовал в оборудованном для него углу. Статуэтку забрал себе дозорный, сидящий у окна и насвистывающий тихую, спокойную мелодию.
Его нож танцевал на фигурке, занимаясь резьбой и постепенно изменяя её черты.
Он был ловок этот ходок, но слишком положился на своих товарищей, полагая, будто их присутствие может обезопасить его спину. Клинок вошёл ему под основание черепа, рассёк нервы и связки, с хрустом разрубил хрящ и оцарапал кость.
В отличии от первого убитого, он умер бесшумно. Без агонии и рывков. Лишь вздрогнул в момент удара и тут же обмяк.
Вытаскивая из его шеи нож, трёхликий испытал мрачное удовлетворение. На детских трупах внизу, он видел немало резанных, не смертельных ран. Над ними явно кто-то поиздевался с использованием небольшого, холодного оружия. И на роль этого «кого-то» подходил дозорный, чей клинок имел характерную, нестандартную насечку.
Не нужно обладать машинной частью разума, чтобы понять рисунок ранения.
Через ещё пять минут, дверь окровавленного дома открылась. А ещё через десяток, отправленный за остальными арбалетчик завёл всю группу внутрь минуя капкан, о котором трёхликий уже успел его предупредить.
Убийцу они нашли наверху, в пристройке, предназначенной для молитвы. Он установил на место искалеченную статуэтку и навёл порядок среди разбросанных подношений.
Кровь покрывала всю его одежду, запятнала руки и лицо своими брызгами, но внешне он был абсолютно спокоен. Глядя на него Серриса, которую видом жутких вещей было не удивить, сглотнула слюну и покачала головой:
— Ну и бойню же ты тут устроил.
На что трёхликий поднял на неё тяжёлый взгляд и сказал:
— Они заслужили.
Говорящий за мёртвых, убил ходоков во сне. Безжалостно зарубил чёрными искрами, как уже делал это в далёкой от Юмирона деревне. Подобное не входило в планы ИскИна, но присущая человеческой части его разума эмоциональная база, попросту не сумела рассуждать хладнокровно и дождаться тех, кто мог бы его прикрыть и подстраховать.
Смотря на свои окровавленные руки, он заметил, что пальцы его аватара предательские дрожат.
—…ышишь? Эй! С тобой всё в порядке⁈
Колдунья всё ещё была здесь, стояла за плечом, перетаптываясь с ноги на ногу и не решаясь коснуться убийцы. Миг, когда она поднялась внутрь пристройки прошёл мимо сознания мечника и такое с ним происходило впервые.
— Скажи остальным, что могут собрать с них трофеи.
Самое ценное с трупов он уже забрал и сложил в мешочек планируя разобраться в свойствах незнакомых ему предметов позже. Его добычей стал амулет и два кольца, не считая монет, но колдунье об этом знать не следовало. Он хотел, чтобы группа была занята на ближайший десяток минут.
Серриса кивнула и спустилась по лестнице, а мечник подошёл к окну и уставился на улицу. Вода в реке поднялась и стала мутной. Её быстрый бег было видно с высоты пристройки. Они вышли к набережной. Добрались.
Оставалось лишь пересечь улицу и миновать перекрёсток, на котором тоже высилась баррикада. И в отличии от той, заваленной трупами и разбитой, что преградила толпой мертвецов им путь среди ночи, эта была — целёхонька.
Повернув голову и бросив взгляд себе за плечо, на опустевшую лестницу, та часть трёхликого, что всё ещё была человеческой, мысленно попрощалась со своими временными попутчиками.
Дальше, он решил двигаться один.
Выбравшись из окна пристройки, мечник накинул на голову капюшон. Крыша оказалась скользкой, но пройдя проверку ловкостью убийца без труда добрался по мокрому склону до её вершины.
С небес снова ударил дождь, смывая свежую кровь с изодранного плаща.
Счётчик убитых им существ суммарно перевалил за сотню. И эта бесконечная кровавая бойня, сделала ещё сильнее его разрыв с остальными ходоками. Даже несмотря на то, что в бою с той же низшей нечистью у баррикады ему помогали, именно мечнику перепала львиная часть силы за уничтожение этих существ.
Чтобы добраться до реки, трёхликому пришлось перепрыгивать с крыши на крышу. Благо дома здесь были отстроены по одному принципу и у каждого из них в верхней точке присутствовал двухбрёвенный сточенный в плоскость стык, на котором с лёгкостью помещалась ступня аватара.
Чёрным коршуном пролетев над узким переулком, он приземлился на ноги и хлопнув по ветру мокрым плащом побежал дальше. Прыгая снова и снова, замирая и оглядывая окрестности после каждого прыжка, что разрезали дождь под аккомпанемент вспышек молнии, он достиг баррикады в считаные минуты.
Как оказалось, крыши домов не остались лёгкой лазейкой для приходящих со стороны центра лазутчиков.
Примыкающий одной своей стороной к баррикаде барак, целился в небо двумя закопченными, печными трубами. Высотой больше полутора метров, они стали неплохим укрытием от ветра для наблюдателей из фракции заражённых. Перебинтованный человек сутулился, опираясь на печную трубу и кутался в плащ, по которому стекала вода.
Если бы убийца не ушёл в своём развитии настолько далеко, местный обязательно бы его заметил.
Но сейчас тот даже не подозревал что сверху, прямо над ним, подобно ассасинам древней земли, на корточках восседает убийца. Помня о наставлениях заражённого, который ночью выдал ему задание, он сипло выдохнул:
